Читать книгу "Новые размышления о политике - Ицхак Кальдерон Адизес"

Президент взял контроль над заседанием. Он начал с того, что накричал на всех присутствующих. Порядок был моментально восстановлен. Потом он сказал мне: «Видите? Люди здесь не привыкли работать в команде. Демократия нам чужда».

В России никогда не было демократии. Взаимодействие на основе взаимного уважения и доверия — ключевых компонентов и культурной платформы демократии — чуждо этой культуре.

Факт заключается в том, что переход от авторитарного к демократическому стилю — это многоэтапный процесс. Трансформация, если ее проводить некорректно, может оказаться опасной, а результаты — катастрофическими. Трансформация способна привести к опасной дезинтеграции, повлечь за собой хаос и анархию.

Очень властный и опасный

В прошлом году президент Путин открывал семинар, на котором я читал лекцию. Я сидел примерно в трех метрах от него и слушал его выступление. Чувствовал его энергию. Я бы не хотел повстречаться с ним на темной улице, если бы он не был на моей стороне. Этот человек не улыбается. Он излучает энергию, которая говорит: не связывайтесь со мной, а не то… В общем, это потенциально очень властный и потому опасный противник.

Является ли этот стиль проявлением характера или он выработан в ответ на требования русской культуры, этого я сказать не могу. Однако налицо взаимосвязь между его личными качествами и тем фактом, что в целях сохранения власти ему необходимо вести себя определенным образом согласно ожиданиям «народных масс».

В России неавторитарных лидеров не уважают. Бывшего президента Бориса Ельцина считают клоуном, и никто из тех, с кем я в России общался, его не уважает. Люди считают его ответственным за разрушение Советского Союза. И Горбачева — другого «дружелюбного» по стилю лидера — тоже не уважают. Медведева, который ставил своей задачей демократизацию России, считают мягкотелым и слабым.

А уважают люди Путина. Он сильный. Он решительный. Он царственный.

В какой степени диктаторский, автократический стиль Путина можно объяснить его генами и характером, а в какой степени это ответ на ожидания населения, мне не ясно. Но я считаю, что Путин загнал себя в ловушку. Даже если он хочет измениться, ему так легко это не удастся.

Я работаю в России в течение последних двух лет и вижу, что Запад слишком жестко его осуждает, не учитывая особенности культуры, в которой он оперирует, и рамки, в которые эта культура его загнала.

Часть 2. Трудности, стоящие перед еврейским государством

Реакция на новость о флотилии в Газе

[31]

Факты таковы: флотилия кораблей попыталась прорваться сквозь морскую блокаду в Газу. Израиль предложил принять флотилию в израильском порту, чтобы проверить груз, убедиться, что корабли не перевозят оружие, и если нет, пропустить их в Газу.

Что предосудительного в требованиях со стороны Израиля?

Лишь в прошлом месяце сообщали, что Сирия поставила «Хезболле»[32] на вооружение дальнобойные ракеты «Шквал», способные достичь Тель-Авива и Иерусалима[33]. Если снять блокаду, Иран будет вооружать «Хамас», пока жизнь израильтян не превратится в сплошной кошмар: на улицах террор, с неба будут падать ракеты, война будет продолжаться бесконечно, поскольку хорошо вооруженный противник поклялся стереть Израиль с лица земли.

Негативное отношение мировой общественности

Почему мировая общественность настроена против Израиля?

Я сейчас нахожусь в Москве, и в новостях передают, что опрос населения о том, оправданы ли действия Израиля его потребностью в безопасности, показал: 79 % репондентов считают «нет».

Мир сошел с ума?

Какая еще страна в мире позволит передачу непроверенного груза врагу, целью существования которого является уничтожение этой страны? Врагу, который действует сообразно обещанию, ежедневно бомбя эту страну?

Есть готовый ответ, которым объясняют все, что мы, израильтяне, считаем нелогичным и несправедливым: это антисемитизм.

Если бы у меня была волшебная палочка, я бы запретил оправдываться антисемитизмом. Навсегда.

Я не наивен. Я знаю, что антисемитизм существует. Я пережил его сам и продолжаю с ним сталкиваться. И все же я бы запретил, чтобы стоящие перед Израилем трудности оправдывали антисемитизмом.

Почему? Потому что когда мы объясняем все, что нас не устраивает, антисемитизмом, то перекладываем всю ответственность на других, на так называемых антисемитов, в то время как нам, израильтянам, необязательно что-либо предпринимать, чтобы улучшить постоянно ухудшающееся отношение мира к нам.

Эмоциональная реакция

Вот что, как я считаю, заставило мир развернуться против Израиля, несмотря на то что у Израиля есть разумные причины проверить перевозимый флотилией груз. Мир гораздо больше сочувствует бедным, безработным, голодным палестинцам в Газе, чем страхам могучего Израиля.

Это эмоциональная реакция, а не холодный, рациональный, логический расчет. Мир сочувствует слабой стороне.

Израиль предупредил командование флотилии, что не позволит ей продвинуться, потому что не может допустить доставку непроверенного груза. Почему они не объяснили причины средствам массовой информации? Я читаю New York Times ежедневно и практически не пропускаю ни один выпуск CNN. Где информация о предупреждении? Журналисты любят такие истории. С интригой, с опасностью. Нет, ничего!

Где репортажи о ракетах «Кассам»[34], падающих на израильские школы, где упоминание, что флотилия могла бы везти более опасные, дальнобойные ракеты? Где демонстрации на улицах Тель-Авива с требованием, чтобы правительство Израиля остановило флотилию? Не все демонстрации проходят спонтанно — многие организованы правительством, чтобы привлечь внимание. Почему не в этот раз?

Где интервью с израильскими матерями, в которых те рассказывают о своих страхах? Как получилось, что мы не подготовили мир к неизбежному развитию событий, не вызвали одобрения своих действий?

У Израиля очень плохо обстоят дела со связями с общественностью. Настолько плохо, что слово «плохо» это даже не описывает.