Читать книгу "Призрак Великой Смуты - Александр Михайловский"

Товарищ Киров сделал паузу и вздохнул.

– Между прочим, дашнаки и мусаватисты преспокойно заседают у вас в Бакинском Совете рабочих и солдатских депутатов. Я понимаю, что они избраны теми, кому они сумели заморочить головы. Но долго так продолжаться не может. Надо в самое ближайшее время под каким-либо формальным предлогом распустить этот Совет и провести новые выборы. А перед этим начать массированную агитацию рабочих и крестьянских масс, в ходе которой рассказать всем трудящимся о подлинном лице этих националистов, прикрывающихся социалистическими лозунгами.

– Да мы все прекрасно понимаем, товарищ Киров! – воскликнул я. – Только и вы нас поймите – мы здесь оторваны от России, и ваш приезд – это первая реальная помощь Центра Бакинскому Совету.

– Именно потому товарищ Сталин и прислал нас сюда, – сказал Киров. – Давайте все вместе подумаем – что можно сделать в самое ближайшее время для того, чтобы установить в Баку подлинную власть Советов.

Товарищ Киров перевел дух и оглядел сидящих за столом членов Бакинского комитета РСДРП(б).

– И еще, товарищ Шаумян, – произнес он, – будьте осторожны в национальном вопросе. Совершенно недопустимо привлекать отряды дашнаков для борьбы с мусаватистами, и наоборот. Лучше всего, если они будут бороться против внешней агрессии. Армянские отряды можно направить в отвоеванную у турок так называемую Турецкую Армению. Армяне должны понять грозящую им опасность – войска Кавказского фронта, как я уже говорил, практически небоеспособны, и если турки начнут поход на Баку, противостоять им будет просто некому. В районе Александрополя находится отряд Андраника Озаняна, но ему в одиночку натиск турок не выдержать.

– А что будут делать азербайджанские воинские части? – поинтересовался Нариманов.

– Если надо, – сказал Киров, – то и они тоже пойдут в бой, причем под командой человека, которому они полностью доверяют.

Товарищ Киров сделал паузу, оглядел присутствующих и веско сказал:

– И этот человек – генерал Гуссейн Хан Нахичеванский.

Услышав эти слова, я окаменел. Не может такого быть! Царский генерал и во главе азербайджанских частей Бакинского Совета! Может быть, товарищ Киров пошутил?!

Но нет, не похоже. Полномочный представитель Совнаркома смотрел на присутствующих серьезно, без тени улыбки. Ему явно было не до шуток.

– Удивлены? – спросил Киров. – Я, если сказать честно, тоже был слегка удивлен, когда товарищ Сталин назвал мне это имя. Но, с другой стороны, почему бы этому славному воину не послужить советской России? Уж если сослуживцы Хана Нахичеванского честно служат нам, почему бы и ему не присоединиться к ним на службе советской власти.

– Простите, товарищ Киров, – осторожно поинтересовался я, – а кто его сослуживцы?

– Это генерал Карл Маннергейм, который сейчас помогает устанавливать советскую власть в Финляндии. И… приготовьтесь удивиться, – сказал Киров, сделав паузу, – генерал Михаил Александрович Романов – брат бывшего императора Николая Второго, командующий конно-механизированной бригадой корпуса Красной гвардии!

Хотя товарищ Киров и предупредил нас заранее, но у меня от сказанных им слов в глазах буквально потемнело, а кто-то из моих товарищей по Совету охнул и выругался по-азербайджански.

– Товарищ Киров! – воскликнул я. – Да что там у вас в Петрограде – все с ума посходили?! Разве можно оставлять оружие и власть классовым врагам?!

– Можно! – твердо сказал Киров. – Для нас, большевиков, честно служащий советской власти генерал более ценен, чем прекраснодушный болтун самого что ни на есть пролетарского происхождения! По делам надо судить о людях, а не по их фамилиям и титулам! Если человек принял советскую власть, то и она тоже должна его принять и использовать все его таланты и авторитет на благо всех народов, населяющих Российскую Советскую Республику. Надеюсь, вам это понятно?

– Да, товарищ Киров, – растерянно пробормотал я, – понятно. Но что же нам делать прямо сейчас?

– Сейчас, товарищ Шаумян, – ответил Киров, – необходимо установить в Баку советскую власть не на словах, а на деле. Надо послать большевистских агитаторов на корабли Каспийской флотилии. Канонерские лодки «Ардаган» и «Карс» с их мощными 120-миллиметровыми орудиями вместе с артиллерией нашего бронепоезда могут разнести в клочья любой вооруженный отряд, который открыто выступит против советской власти. Но, как мне кажется, такие безумцы теперь вряд ли найдутся. Надо переформировать ваши разрозненные красногвардейские отряды в части регулярной Красной гвардии, вооружить их конфискованным у дезертиров оружием и взять под их контроль основные объекты города, а именно – почту, телеграф, телефонную станцию, банки и градоначальство. Товарищ Рагуленко с сегодняшнего дня назначается военным комендантом города и командующим гарнизоном, и по всем военным вопросам обращайтесь именно к нему.

Товарищ Киров встал и еще раз посмотрел оценивающим взглядом на меня и моих товарищей по Бакинскому комитету РСДРП(б).

– Ну вот, для начала все, – уже мягче сказал он. – Завтра, с утра, я попрошу всех снова собраться здесь, чтобы обсудить дальнейший план действий…

3 февраля 1918 года, вечер. Забайкалье, станция Борзя

Пурга бушевала целых три дня: тридцатого, тридцать первого и первого числа. Когда вчера утром все наконец-то успокоилось, то отряды есаула Семенова снова полезли вперед. На перевале через Нерчинский хребет опять возобновились ожесточенные бои немногочисленных красногвардейцев и интернационалистов с семеновской бандой и с пока еще замаскированными интервентами.

В конечном итоге все решили пушки японского батальона. Понеся большие потери, с наступлением темноты отряд читинских рабочих, сумевший задержать врага еще на одни сутки, вынужден был отойти к станции Борзя. Складки местности и завалы из камней, хорошо защищавшие от винтовочных пуль, были бессильны против японских шимозных осколочных снарядов. Хорошо, что у японцев были только полевые крупповские 75-миллиметровки времен прошлой войны. Найдись у них под рукой гаубицы крупного калибра, тогда все могло бы быть значительно хуже.

За то время, пока читинцы сдерживали врага на перевале, на станцию Борзя к красногвардейцам успело подойти подкрепление. Добровольцы подходили как россыпью, группами по несколько человек, так и организованно в виде целых отрядов, состоявших в основном из бывших фронтовиков, принявших новую власть.

Был среди этих отрядов и Колуньско-Зоргоско-Газимуровский батальон, под командованием Прокопа Атавина, в прошлой истории именовавшийся бригадой Кол-Зор-Газа. Весть о том, что есаул Семенов ведет на их землю всякое бандитское отребье, чтобы восстановить власть богатеев, и что значительная часть семеновцев – это китайские и монгольские разбойники, широко разошлась по станицам и селам Забайкалья. За оружие взялись все – не только рабочие, казачья и крестьянская беднота, но и середняки, и даже некоторые зажиточные казаки, которые понимали, что если воинство есаула Семенова войдет в их края, то пощады не будет никому. Кто такие хунхузы, здесь все знали хорошо.