Читать книгу "Образ Другого. Мусульмане в хрониках крестовых походов - Светлана Лучицкая"

В ряде случаев (6 раз) термин «gentilis» имеет другой важный религиозный обертон — а именно речь идет о язычниках, которые своим присутствием оскверняют христианские святыни.[128] У средневекового читателя такое словоупотребление вызывало ассоциации с образами Ветхого Завета, в котором нередко говорится о поругании язычниками истинной веры (Пс. 78, 1: «Господи! Язычники пришли в наследие Твое. Осквернили храм Твой…»).[129] Хронисты подчеркивают агрессивный характер поведения мусульман: они пишут об угнетении христиан Святой Земли, обремененных непосильными податями,[130] об осквернении язычниками Гроба Господня.[131] В этих примерах Christianitas противопоставляется gentilitas как сакральное профанному, и речь идет об очищении христианских святынь от «языческих нечистот».[132] Бодри Дейльский сообщает, что «язычники» (gentiles) поместили в христианских храмах объекты суеверного культа (superstitiones). Примечательно, что Бодри Дейльский употребляет именно термин superstitio, вызывавший все известные в Средневековье негативные коннотации — античное язычество, идолопоклонство, superbia, языческие пережитки и пр.[133] Шмитт Ж.-К. в своей статье показал, что оппозиция superstitio — religio была наиболее устойчивой в средневековом сознании. Под superstitio имелось в виду как язычество, так и ересь.[134] Термин употреблялся как раннехристианскими отцами Церкви для обозначения античного язычества, так и средневековыми клириками для характеристики крестьянской культуры. Во всех этих случаях подразумевались оскорбительные для христианства языческие обычаи.

Весьма часто словоупотребление имело близкие конфессиональным моральные коннотации (13 раз).[135] Хронисты часто говорят о погрязших в грехах язычниках,[136] но всякий раз имеется в виду скорее религиозный смысл — а именно то обстоятельство, что мусульмане на стороне Антихриста воюют против Бога и христиан, воплощающих божественные добродетели.[137] Если мусульмане и одерживают победу, то лишь благодаря своей заносчивости (insolentia).[138] Хронисты говорят о «нечестивых язычниках» (impiorum gentilium),[139] «гордыни язычников» (superbia gentilium),[140] их хитрости (astutia),[141] коварстве мусульман (dolositates),[142] об их нетерпимости (intolerabiles gentiles),[143] называют их «скотоподобными язычниками».[144]

Как видим, понятие gentiles тесно связано с религиозными и этическими ценностями.

Внимательное изучение контекста словоупотребления выявляет еще один важный смысловой нюанс (условно говоря, библейский) — в хрониках под gentiles понимается бесчисленная масса язычников (13 раз).[145] Хронисты, повествующие о военных столкновениях между мусульманами и христианами, говорят о «невероятном множестве язычников»,[146] «о всей массе язычников»,[147] о «выходящем из берегов непреодолимом множестве» язычников,[148] о «легионах язычников»,[149] «обильном язычестве».[150] Количество язычников не поддается исчислению;[151] их так много, «как звезд на небе».[152] Очевидно, такое словоупотребление порождало у средневекового читателя известные ветхозаветные ассоциации — образ бесчисленного множества языческих народов — врагов истинной веры (Иисус Навин 11,4). Эти пассажи отсылали также к новозаветному образу «духа нечистого», Сатаны и его легионов (Мк. 5, 9: «легион имя мне, потому что нас много»). Употребляемые при этом термины «языческие нации» («nationes gentilium»),[153] «языческие легионы» («legiones gentilium»)[154] указывают на связь этого понятия с другим — barbarae nationes,[155] о чем будет сказано ниже.