Читать книгу "Маленькие люди - Олег Рой"

Наконец Тринити-лейн вывела меня на главную площадь.

В центре площади был разбит небольшой сквер, а с западной стороны ее обрамляло не очень большое полукруглое здание, похожее на скобку и украшенное портиками дорического ордера. В одном из портиков мрачные кариатиды держали два длинных балкона с флагом Ирландии и неизвестным мне зелено-желто-синим полотнищем (как оказалось, это был флаг Хоулленда), другой в «углу» имел башенку, увенчанную таким же флагом, а портики на торцах были входами в аппарат президента и канцелярию Хоулленда.

Напротив этого сурового дома располагался, по местным меркам, небоскреб – двенадцатиэтажный современный дом из стекла и бетона, на фасаде которого красовался логотип «Харконен Энтерпрайзес». Своей зубчатой конструкцией он походил на лондонский «Хилтон Метрополь», хотя тут намного органичнее смотрелось бы что-то вроде «Вальдорфа». А так несуразное серо-стеклянное здание вносило явный диссонанс в атмосферу и этой площади, и города в целом. С другой стороны, за сквозным металлическим забором виднелось несколько разновременных трех- и пятиэтажных корпусов, разбросанных среди парковой зелени. И мне совсем не надо было видеть стоявшие у корпусов кареты «Скорой», чтобы понять, что передо мной городская больница.

Между больницей и отелем Тринити-лейн превращалась в довольно симпатичный бульвар, в конце которого виднелось мерцающее под утренними лучами солнца море. В центре площади, посреди сквера, сверкал водными струями фонтан в виде лепрекона, держащего в вытянутых руках изящную вазу, из которой упругие струи, действительно казавшиеся золотыми в лучах солнца, с плеском ниспадали в чашу. Бортики фонтана облюбовали вездесущие голуби.

В городе было непривычно мало машин, а те, что мелькали, были, конечно, в основном малолитражками. Разительным контрастом на этом фоне выступали стоявшие возле «скобки» «Роллс-Ройс Фантом», похожий на катафалк, и хищная акулоподобная BMW. Обе машины радикально-черного цвета. Компанию им составляла парочка «Мерседесов» и несколько так называемых «бюджетных» машин. В целом для главной площади города и страны такое количество автотранспорта было явно недостаточным. Сравнительно небольшая площадь выглядела просторной и пустынной.

Кстати, оказывается, по Тринити-лейн ходили автобусы, такие же, как и во всем остальном Соединенном Королевстве добротные даблдекеры, но только весьма почтенного возраста. На их бортах виднелась реклама, с головой выдававшая их белфастское происхождение. Я знал, что городские линии Белфаста получали от метрополии городской транспорт по принципу «на тебе, боже, что мне не гоже». Выходит, ольстерцы оказались прилежными учениками своих британских учителей и свой собственный автохлам с выгодой сбывали маленькому государству.

Я присел на бортик фонтана и задумался. С одной стороны, Мэри-Сьюзен уверяла меня, что никакой специальной регистрации в стране не требуется. С другой – раз я намереваюсь провести здесь какое-то время, властям показаться все-таки стоит. Тем более, как меня уверяли, это совсем несложно. А потом у меня появилось вполне логичное для моего хулиганского настроения решение. Я встал и решительно пошел к «скобке».

Никаких табличек на входе я не заметил, и понять, какое именно перед тобою учреждение, было решительно невозможно. На входе в здание дежурил маленький (с меня ростом, то бишь) пожилой коп (к нему подошло бы слово с уменьшительно-ласкательным суффиксом – «копчик») с переброшенным через плечо антикварным автоматом системы «стен».

При виде меня он прямо-таки расплылся в улыбке:

– Как поживаете, мистер Райан? Вам понравилась «Дыра»? А наш город?

Решив про себя ничему не удивляться, я кивнул:

– Замечательное местечко. Простите, я вас не знаю…

– Барт, Барт О'Хиггинс, но можно запросто по имени – Барт. Это же вы приехали вчера с малюткой Ариэль, когда старина Бен стоял у шлагбаума. Так что всех нас с утра шеф предупредил о вас. Ну, и просил оказать максимальное содействие. Ведь вам нужно максимальное содействие?

Я неопределенно пожал плечами.

– Это приемная мистера Харконена?

– Не-а, это приемная Кохэгена, а у канцлера приемная с той стороны, – Барт хохотнул. – У нас скоро выборы, и они опять поменяются местами. Такая вот потеха! Между крыльями здания нет прохода, так что мебель приходится носить через площадь. Наверно, поэтому у нас выборы в конце июня.

– А он сам-то на месте? – уточнил я.

– Ага, на месте, – кивнул Барт. – Это Харконена никогда на месте не застанешь, весь день мечется, как угорелый, а Кохэген сидит здесь, как паук, разве что к себе в гроб наведается иной раз.

– Куда, куда?

– Да на свою фабрику. Мы здесь ее называем «гробом», она очень похожа на гроб. Да вы, наверно, видели: от «Дыры» ее прекрасно видно. Архитектор, который ее проектировал, был, по-моему, сумасшедшим, но гениальным сумасшедшим, я вам скажу.

– Да, видел, действительно, похожа. Собор тоже его работа?

– Вот именно. Он плевался и корчился, когда проектировал собор, поскольку, говорят, был чернокнижником. А еще он целыми днями торчал в цирке. Он верил, что Хоулленд – родина лепреконов… Ну, то есть настоящих лепреконов, а этот цирк – их древний храм. Вернее, развалины, на которых теперь устроен цирк. Вот под ними и, соответственно, под цирком и спит их верховное божество…

– По-моему, он просто начитался Лавкрафта, – сказал я.

– Точно, он его читал, – с энтузиазмом кивнул Барт. – Я тоже, когда читал «Каменного человека» и «Зов ктулху» Лавкрафта, вспоминал про нашего архитектора. Ой, да я же вас задерживаю, у вас важные дела к мистеру, – он скорчил забавную гримасу, выпятив челюсть, – Ха-ар-р-ко-нену.

– Да мне, в общем-то, и Кохэген подойдет, – скромно ответил я. – Скажите, пожалуйста, где находится его кабинет?

– На четвертом этаже, – махнул рукой Барт. – Может, как закончите, заскочите ко мне? Поговорим, пропустим по рюмашке, ведь так интересно с новым-то человеком поговорить. Скучно здесь…

– А как же… – я кивнул на его автомат.

Барт меня не понял, а когда до него дошло, рассмеялся.

– Да он не стреляет, – подмигнул он. – Ну, то есть стрелял бы, будь у меня к нему патроны. У нас в городе серьезно вооружен один только Бенджен. Он, по-моему, даже спит со своим «маузером» или что там у него. Дорожит этой хлопушкой… А все остальное оружие только в музей и годится…

– О'кей, – весело сказал я. – Обязательно зайду, как только с делами разберусь. Удачного вам дежурства.

– Подымайтесь по лестнице, – посоветовал напоследок Барт. – Лифт не то чтобы не работает, но застрять может запросто.

– Спасибо, – ответил я, сворачивая на лестницу.

Приемная и кабинет президента Хоулленда занимали целый этаж, Собственно приемная была просторной комнатой с огромными окнами, камином, диванами из красного дерева и натуральной кожи, бронзовыми канделябрами и удивительным образом соседствовавшими со всем этим зеркалами в массивных оправах, подлинниками малых голландцев и современным плоским телевизором, по которому транслировался CNN. В углу наличествовал письменный стол с эппловским компьютером, сделавшим бы честь руководителю любой солидной корпорации. За столом, тем не менее, никто не сидел, и компьютер был выключен. Пол покрывал бурый ковер с длинным ворсом.