Читать книгу "Забытая Византия, которая спасла Запад - Ларс Браунворт"

Это была самая ужасная катастрофа за четыреста лет, открывшая путь для вторжения любому варварскому племени с границ империи. Восточное правительство было поставлено на колени, армия разбита вдребезги, а император мертв. Больше не боясь римских войск, готы бесчинствовали по всему Востоку, нападая на его главные города и угрожая даже Константинополю. Перепуганные сельские жители покидали свои поля, прячась от приближающихся полчищ среди холмов, и наблюдали, как ужасающие чужеземцы уничтожают их дома и предают труды их жизни огню. Жители городов сгрудились за стенами и молились о спасении, но после смерти Валента имперские власти безмолвствовали. Если бы спаситель не явился в ближайшее время, могущественная Римская империя не выдержала бы напряжения и исчезла.

Безнадежные ситуации обычно пробуждают величие, в казалось бы, обычных людях, и в час нужды удалившийся от дел полководец пришел, чтобы спасти империю. Его звали Феодосий, и хотя ему было лишь немного за тридцать, он уже обладал обширной военной подготовкой. Рожденный в Испании в военной семье, он уже в молодости приобрел первый опыт, усмирив восстание в Британии и проведя кампанию в области нижнего Дуная. Ко времени поражения под Адрианополем во всей империи не нашлось бы лучшего военачальника, и западный император Грациан возвел его в ранг императора, поручив ему восстановить порядок в восточной части империи.

Задача эта была практически невыполнимой, и не было недостатка в людях, твердящих ему об этом — но Феодосий приступил к делу с удивительной энергией и целеустремленностью. Чтобы возместить потерю почти двадцати тысяч ветеранов, он начал широкомасштабную мобилизацию, забирая на военную службу всех годных мужчин — даже тех, что наносили себе увечья в надежде избежать этого. Когда и этих мер оказалось недостаточно, чтобы набрать необходимое число людей, он прибег к опасному прецеденту привлечения к военной службе готов-перебежчиков, усилив ряды армии варварскими войсками. Риск оправдался, и в 382 году, после долгих суровых сражений, Феодосий вынудил готов подписать мирный договор с Римской империей. Подтвердив предыдущую договоренность, Феодосий позволил готам селиться на римских землях в обмен на то, что они предоставят римской армии двадцать тысяч людей. Это продолжило неоднозначную практику, согласно которой на территории империи селился независимый народ — но Феодосий мог поздравить себя с тем, что ему удалось предотвратить крушение Востока и одновременно решить проблему нехватки людей в армии. Разумеется, некоторые возражали против подобной «варваризации» армии, вслух высказывая опасения в том, что такая сильная германская составляющая в войсках станет еще большей угрозой, чем та, которой удалось избежать, но в свете политических реалий их голоса были едва слышны. В конце концов, иммигранты всегда были источником силы для империи, и некоторые из ее величайших императоров происходили с таких разнообразных территорий, как Африка или Британия. Даже Испания, родная земля Феодосия, когда-то считалась варварской — а теперь она была столь же римской, как и Италия Августа.

Люди утешали себя таким образом, но у этих варваров не было причин становиться римлянами, и они так никогда и не стали ими. Готы, присоединившиеся к имперской армии, служили под началом своих собственных командиров, говорили на своем языке и придерживались своих собственных обычаев. У них не было причин вливаться в общество, так что они остались нероманизированными, на положении полуавтономной группы в пределах империи. Спустя поколение они полностью подчинят себе правительство и ввергнут Европу в жуткий хаос Темных веков. Хотя в то время Феодосий не мог этого знать, он подписал смертный приговор Западной Римской империи.

Классическая империя превратилась в средневековую Европу не только под давлением варваров. В дополнение к соглашению с готами 382 год ознаменовал начало окончательной победы христианства в империи. Весьма характерно, что все началось с ужасной болезни. Отправившись в Фессалоники, Феодосий заболел настолько серьезно, что приближенные опасались за его жизнь. Как и все христианские императоры, он откладывал свое крещение, надеясь смыть все свои грехи в последний момент и чистым предстать перед небесным судией. Был вызван местный епископ, и после торопливой церемонии умирающий император был крещен. К огромному изумлению окружающих, император полностью оправился от болезни, и ко времени, когда он достиг Константинополя, он стал совершенно другим человеком. Как некрещеный христианин, Феодосий мог позволить себе не прислушиваться к голосу совести, поскольку мог рассчитывать на крещение в последний момент, которое смыло бы с него все дурное, совершенное им. Теперь он был полноправным членом церкви, но все же не ставил себя выше духовной власти епископов. Больше он не мог высокомерно отдать приказ казнить невинных или игнорировать ересь, которая разрывала церковь. Его священным долгом было возродить и мирскую, и церковную власть. Пренебречь чем-то одним означало подвергнуть свою душу опасности.

Почти каждый император после Константина — даже Юлиан, пусть и на свой лад — поддерживал ересь Ария, и эта имперская опека только способствовала разногласиям внутри церкви. Намереваясь раз и навсегда положить этому конец, Феодосий созвал великий церковный собор в Константинополе и предложил явным образом осудить арианство. После некоторых размышлений епископы так и поступили, однозначно подтвердив тем самым решение Никейского собора и дав Феодосию официальное разрешение выступить против ереси. Император принялся за дело с решительностью, какой никогда не проявлял Константин. Ариан вынудили покинуть их церкви, и без имперской поддержки их конгрегации скоро исчезли. Во всей империи только готы упрямо оставались арианами, но хотя вскоре они и подчинили себе Запад, они никогда не предпринимали серьезных попыток обратить своих христианских подданных. После шестидесяти мучительных лет борьбы спорам с арианами наконец пришел конец.

Дела с церковью были улажены, и Феодосия убедили погасить догорающие угольки язычества. Хотя оно глубоко укоренилось в империи, для большинства жителей язычество давно уже сводилось к набору освященных веками традиций без какого-либо значимого религиозного наполнения. Но поскольку храмы представляли собой общественную собственность, они продолжали содержаться на общественные средства, и тот неудобный факт, что христианский император финансирует языческие ритуалы, ужасал истового советника императора, епископа Амвросия Медиоланского.

Уже не в первый раз епископ пытался заручиться поддержкой императора, чтобы искоренить последние следы древней религии. Несколькими годами ранее епископ убедил императора Грациана в том, что не пристало христианскому императору носить титул Pontifex Maximus — главного жреца государственной религии, — побудив Грациана явиться в римский Сенат и публично заявить, что он отказывается от этого титула.[28] К несчастью для Амвросия, Грациан вскоре был убит, и недовольные сенаторы постарались возродить свою религию, посадив на трон язычника. Феодосий вскоре устранил этого человека, объединив империю под своим руководством — но этот случай убедил епископа, что язычество является опасной силой, которую необходимо немедленно устранить. В то время довольно снисходительный Феодосий не обращал внимания на его громогласные проповеди, но столкновение между ними было неизбежно.