Читать книгу "Запомни меня навсегда - Сабин Дюран"

– Чего ты боишься? Думаешь, я тебя придушу в подворотне?

Она рассмеялась:

– Я большая девочка!

Я продолжал настаивать. Она так заинтриговала меня, что хотелось узнать о ней побольше.

– Осторожность никогда не помешает, – сказал я. – Уже поздно. На улицах полно психов.

Кэти уступила и позволила проводить себя до метро. Идти пришлось долго, настроение упало. И все же на станции «Слоун-сквер» я склонился и медленно поцеловал ее в каждую щеку, приоткрыв губы. Попутно потрогал ее за грудь. Если раньше она не особо увлеклась мною, то теперь уж ее точно зацепило. Она пыталась держаться невозмутимо, кокетливо помахала рукой на прощание и исчезла в недрах эскалатора, напоследок крикнув: «Позвони! Давай как-нибудь повторим!»

Не упускать ее из виду было нетрудно. Нужно лишь пропустить вперед пару человек. Она даже не оглядывалась. Стояла на восточной платформе – Кольцевая линия – и смотрела на рекламу зубного ополаскивателя на противоположной стене, теребя прядь волос на затылке. Расстегнула пальто, перевязала пояс на платье, дернула плечами, уставшими от лямочек бюстгальтера.

Когда прибыл поезд, я сел в соседний вагон и наблюдал за ней через окно. Кэти села, достала из сумки журнал. «Экономист» – вот это сюрприз! С другой стороны, это было кстати: на следующей остановке – станция «Виктория» – она сошла и продолжила чтение на эскалаторе, пока не добралась до центрального зала. Кэти оказалась куда умнее и амбициознее, чем я думал.

В электричке она тоже читала. Обзор был хуже, мешали люди в проходе. Я стоял близко к дверям и поглядывал на нее на каждой остановке. Вышла она нескоро – минут через двадцать пять, на унылой маленькой станции, в далеком пригороде. Будь мы на Среднем Западе, между платформами непременно росло бы перекатиполе, а в Англии валялись упаковки из-под чипсов и пакеты супермаркета «Олди». Жаль, не записал название. Станция настолько банально безликая, что не могу вспомнить. Ясное дело, при желании нетрудно узнать, но это уже не важно. Бокслэнд? Мокстон-Истфилд? Проехали.

Со мной вышли двое парней лет двадцати в паршивых костюмах, выдыхая пивные пары, и я пристроился за ними. Кэти покинула вокзал – уродливое здание из дешевого кирпича с фальшивыми колоннами, перешла через дорогу и направилась к ряду модульных домов. В конце – парни все еще двигались передо мной, из-под пиджаков торчали рубашки – она свернула налево на такую же безликую улицу. Парни хохоча отправились прямо, по пути один из них подпрыгнул и попытался достать уличный фонарь. Она оглянулась через плечо, на лицо упал желтый свет, я мигом укрылся в тени и переждал.

Кэти прошла еще немного, я же остался стоять под прикрытием живой изгороди. Я не знал, что мне делать. Вроде бы уже увидел достаточно, однако любопытство и трепет желания меня слишком захватили. Она остановилась посередине квартала, порылась в сумочке в поисках ключей и потом зашла в дом. Я дал ей время раздеться, почистить зубы, выпить чаю и скользнул на другую сторону улицы, чтобы посмотреть, где она живет.

Увы, вот он – решающий фактор. Даже если бы в Бокслэнде или Мокстон-Истфилде открылись неожиданные источники наслаждения (вроде ресторана авторской кухни), я никогда не смог бы быть счастлив с женщиной, которая живет в таком доме. Уродливые алюминиевые окна, завешенные грязными тюлевыми занавесками, помпезное крыльцо, вполне способное украсить Версальский дворец, место для парковки, выложенное гладким кафелем, который встретишь только в ванной. Жаль. Может, оно и к лучшему. Вламываться в дом и смотреть обстановку не стоит. Сигналов опасности было предостаточно: работа, журнал «Экономист», одежда. Будь дом и райончик получше, я мог бы и проколоться. Пожалуй, поищу теперь женщину без ученой степени. Я истосковался по кротости, а не по развязности. Не хочу, чтобы на меня смотрели сверху вниз. Люди с высшим образованием, будь то медицина или любая другая область, думают, что знают все. Часто они вообще ни черта не смыслят.

Мне ничуть не стыдно, что я проследил за Кэти. Чего же ты ждешь, соглашаясь на встречу с незнакомцем? У нее наверняка захватило бы дух, узнай она, что я был здесь.

Я представить не мог, что она живет в таком доме. Никогда не знаешь, чем человек тебя удивит.

Глава 5

Лиззи

– Ясное дело, если бы я могла выбирать, то предпочла бы труп.

Кроме шуток! Вчера меня вызвали на происшествие в ресторане «Тадж Махал» – какой-то умник откусил своему приятелю ухо. Так пока я снимала показания, этот парень согнулся пополам и заблевал мне все ботинки! Саму едва не вырвало! У вас такое случалось? Когда другого тошнит, меня тоже выворачивает.

Морроу, мой инспектор-психолог, сидит за кухонным столом. Перед ней чашка чая, но она к ней и не притронулась. Она вжимает голову в плечи и держится руками за живот, чтобы изобразить свои незабываемые впечатления.

Они сидят уже не меньше часа и болтают без умолку. А от меня осталась лишь бледная тень. Я их почти не слышу.

Домой я вернулась уже в темноте, в девятом часу. Джейн ждала у порога, вышагивая перед дверью взад-вперед, чтобы согреться. Морроу приехала следом за мной. Хотя она и не официальный соцработник, зато в отличие от меня располагает необходимыми ресурсами – инспектор все-таки! Это может пригодиться.

Она ни на минуту не замолкает. Так было и в ту роковую ночь, когда она постучала в мою дверь. Тогда ей было всего двадцать пять. Даже представить не берусь, каково ей приходится. Морроу несла полнейшую чушь вроде того, что она в тот день ела, что говорила или думала ее мать. Поначалу мне хотелось закричать, настолько глупой казалась мне эта болтовня. За последний год она купила собственную квартиру, похудела на пять фунтов и коротко постриглась. Теперь я понимаю, что она делает. Это стратегия борьбы со стрессом. Так она снижает накал эмоций.

В прошлом месяце ее шеф, инспектор полиции Периваль, читал в нашей школе лекцию по интернет-безопасности, и я сказала ему, что восхищаюсь Морроу, тем, как она сохраняет спокойствие при любых обстоятельствах. Он презрительно фыркнул и заявил, что молодые офицеры сострадают потерпевшим гораздо глубже, чем более опытные сотрудники. Он так и выразился: сострадают.

Морроу пришла, хотя сегодня у нее выходной.

– Ты смеешься?! – восклицает она. – Я чуть не рехнулась со скуки! Заняться нечем, по телику только «Антикварные гастроли»[2]. Выбор был невелик: либо приехать к тебе, либо позвонить маме.

– Ухо-то удалось спасти? – Джейн кладет руку мне на колено.

На ней платье в стиле пятидесятых и чулки в сетку. Похоже, собиралась приятно провести вечер. Джейн похлопывает меня по коленке, чтобы показать: она про меня не забыла.

– Официант сунул его в пакет с замороженным горошком. Кто мог подумать, что в индийском ресторане есть зеленый горошек! Кстати, индусы кладут его в матар панир[3]. Короче, отправили парня в реанимацию, и дело с концом! – Морроу берет чашку, отпивает и ставит обратно на стол. – Поразительно, сколько крови натекло из одного уха. Правда, не так много, как на прошлое Рождество, когда пострадавшего огрели замороженной индейкой. И все равно гораздо больше, чем ты можешь себе представить. Причем кровь была самая настоящая, а не красная краска.