Читать книгу "Азовское осадное сидение 1641 года - Олег Куц"

Следующий день, согласно Поэтической повести, ушел на захоронение турками погибших; в расспросных речах С. Князева и С. Пригаринова в Москве говорится, впрочем, о затишье боевых действий только во второй половине дня 30 июня (см. выше). На третий же день турецкая сторона повела к городу «великой земляной вал», или, как уточняет автор Повести, «земляную гору высокую», которая была значительно выше казачьих укреплений. Ее подвели к Азову за три дня. В результате казаки уже в самом начале осады оказались в отчаянном положении. Согласно Повести, они, призвав себе в помощь Силы Небесные, попрощавшись друг с другом и «положив на себя образы смертныя», вышли на вылазку «всеми силами». В ходе боя казакам удалось обратить неприятеля в бегство, которого «побили в тот час множество, многие тысящи» (вероятно, казачья вылазка отличалась внезапностью и застала турок врасплох).

Помимо военной победы, выразившейся в захвате, согласно Поэтической повести, 16 янычарских знамен[117], в ходе боя «у той горы» казаки отбили также 28 бочек пороха. Этим порохом, подкопавшись под турецкий вал (Документальная повесть уточняет, что подкопов было два), казаки подорвали («разбросали») его. О замысле казаков восполнять нехватку продовольствия в ходе вылазок уже говорилось, вероятно, так же обстояло дело и с запасами пороха. Далее в Поэтической повести сообщается о больших потерях турецкой стороны (как и обычно, «многие тысящи»), причем силой взрыва якобы 1500 янычар живьем бросило в город к казакам[118]. Такое количество переброшенных к казакам через азовские стены турецких воинов, безусловно, неправдоподобно, однако само по себе подобное явление имело место. Об этом позднее говорил в своих расспросных речах, в частности, К. Петров (см. ниже).

О времени, которое заняло проведение подкопа, ни в Повести, ни в документальных источниках не сообщается, и, таким образом, мы не можем четко датировать взрыв казаками турецкого вала. Следует, однако, заметить, что подземные галереи за азовские стены могли быть выведены казаками заранее, и им оставалось лишь подвести ходы непосредственно под упомянутый вал. В этой связи надо отметить следующее. В Документальной повести об Азовском осадном сидении говорится, что казаки в ходе первого приступа турок «запалили подкопы»[119], которые, безусловно, были выведены наружу заранее. Позднее в своей отписке в Москву казаки писали, что «в первое паленье» подкопа турки разом потеряли около 2500 человек[120]. На наш взгляд, здесь имеется в виду именно данное событие. Показания же Поэтической повести, что подкопы сами по себе обвалились под «неизреченной» тяжестью штурмующих, скорее всего просто литературное украшение. Подкопы как неотъемлемая часть укреплений казачьего центра (в частности, Черкасского городка) упоминаются в документах за 1650, 1653, 1656 и 1659 гг.[121]

Относительно подробный рассказ о начальном этапе борьбы за Азов (правда, в основном лишь в виде эпизодов) находим у Э. Челеби. Учитывая отрывочность авторского описания, трудно сказать, можно ли доверять такой последовательности событий, каковой она предстает у Эвлии, однако то, в каких выражениях турецкий автор говорит о разворачивающихся под Азовом боевых действиях, весьма красноречиво. С самого начала осады в рассказе Эвлии получает отпечаток ожесточенность боев. Так, говоря о начале осады — занятии турецкими воинами («мусульманскими газиями»)[122] вырытых вокруг крепости окопов и последующих событиях, Э. Челеби отмечает, что «бои и сражения шли днем и ночью». В данное время к туркам продолжали подходить подкрепления, в частности, подошли войска из Анатолии. В связи с этим усиливаются и боевые действия. «Велик господь, — пишет турецкий автор, — целый день пушки и ружья так палили, что, вероятно, разорвало в клочья облака на трех небесных сферах».

Согласно Эвлии, получала подкрепление не только турецкая сторона. Так, турецкий автор сообщает, что однажды осажденные «принялись так палить из ружей, что крепость Азов запылала» огнем. Казаки наполнили крепость криками «Иисус! Иисус!», разукрасив крестами крепостные стены и башни. Оказывается, продолжает Эвлия, к осажденным «в ту мрачную ночь по реке Дон прибыло на помощь десять тысяч кяфиров (неверных, т. е. казаков. — О. К.)», Похоже, здесь мы встречаемся с упоминанием о так называемом донском ясаке[123] — боевом кличе донских казаков, а кресты, скорее всего, имеются в виду те, что были изображены на полотнищах казачьих знамен. В ходе казачьей стрельбы из ружей и пушек, которая продолжалась и утром, было убито 600 турецких воинов. Не исключено, что здесь идет речь о казачьей вылазке.

Наконец, после того как «подобное морю» турецкое войско окончательно обложило крепость, заняв предназначенные для каждого отряда окопы, между противниками началась, как говорит Эвлия, битва «по всем правилам военного искусства»: «От грохота пушечной стрельбы с обеих сторон сотрясались земля и небо». Далее идет описание приступа турецкой стороны: «Начавшись чуть свет, в течение семи часов шла такая драка и свалка, что битвы, подобной этой, еще не видело, вероятно, око судьбы». Турецкая сторона несла потери в сотни и сотни убитых[124].

Из рассказа о начале осады турками Азова видно, насколько отрывочно описание Эвлией первых боев. В частности, здесь и в дальнейшем полностью опущены такие события, как сооружение турками земляного вала и подрыв его казаками, возведение турецкой стороной нового земляного вала. Яркое отражение получает у Эвлии лишь ожесточенность боевых действий; начало осады затянуто во времени (похоже, впрочем, что так и было в действительности) — турецкие войска то роют окопы, то получают подкрепление. Очень скупо у турецкого автора дано описание некоего приступа к Азову турецкой стороны. По своим характеристикам он очень похож на первый приступ турок, каким мы знаем его по Поэтической повести, однако тот факт, что, согласно Эвлии, уже до него между казаками и турками шли днем и ночью «бои и сражения», включая длительную пушечную стрельбу, вроде бы не позволяет так думать. Не исключено, впрочем, что последовательность событий начала осады у Эвлии может быть нарушена.