Читать книгу "Эпоха Возрождения. Быт, религия, культура - Эрик Чемберлин"

Ярмарки вносили яркость и веселье в монотонную жизнь горожан, и, естественно, там, где собирались толпы, готовые потратить деньги, тут же находились желающие эти деньги выманить. Жонглеры, скоморохи, певцы, астрологи, люди с хорошо подвешенным языком, торгующие универсальными снадобьями, проповедники, призывающие громы небесные на головы грешников, фокусники, силачи, воры… все находили здесь применение своему искусству. Обычно ярмаркой управлял некий властный комитет. На торговлю надо было получить разрешение, а если в нем отказывали, то все равно выгода от торговли значительно перевешивала штраф за незаконную деятельность. В конечном итоге зрелищность стала затмевать коммерцию, но даже сегодня по всей Европе проходят специализированные ярмарки. Кроме экономического и развлекательного значения, ярмарки выполняли важную социальную функцию: на них выявлялось общественное мнение Европы. Благодаря им умные и знающие люди с разных концов континента регулярно встречались и, завершив дела, обменивались новостями и суждениями о том и другом, о состоянии общества. Именно такими официальными путями духовные ценности Италии эпохи Возрождения проникли в Европу.

Ярмарки породила кочевая средневековая торговля, но они оставались в силе еще долгое время спустя после того, как купля-продажа приобрела более стабильный и упрочившийся характер. Великий купец Ренессанса сформировал в людском сознании свой особый образ и занял в обществе положение, необычайно привлекательное для лиц меньшего калибра. Его агенты могли посещать ярмарки, но он оставался в своей конторе. Главным фактором, создавшим новый могущественный класс купечества, был поток золота из Нового Света. Золото не портится со временем, ценность накопленного не уменьшается. В отличие от земельных владений его можно спрятать в безопасное место. Таким образом, современный торговец может собрать капитал, почти независимый от общества, в котором живет, не то что его предшественники, чье состояние заключалось в портящихся товарах или уязвимых земельных угодьях. Некий агент Фуггера в очередном рапорте о прибытии испанского «золотого» флота в сентябре 1583 года сообщал, что он везет около 15 миллионов золотых дукатов. Корабли были так тяжело нагружены, что флот должен был выгрузить миллион в Гаване. Агент заканчивает донесение замечанием: «Недурная денежная прибавка, которая вдохнет новую жизнь в коммерцию». На протяжении многих столетий ограниченный запас европейского золота сочился тоненьким ручейком на Восток для закупок восточных предметов роскоши, обладание которыми было признаком успеха. К середине XV века общий золотой запас упал, наверное, до самого низкого уровня. Первая экспедиция в Новый Свет принесла немного, но уже одиннадцать лет спустя после высадки Колумба на сушу в Европу пошла первая большая посылка золота. А потом по мере того, как конкистадоры углублялись с грабежами в Мексику, в европейские сундуки полились невероятные потоки золота и серебра. За следующие сто лет первый поступивший миллиард возрос пятикратно. Испанию, которая поначалу контролировала большую часть этого притока, это почти погубило. На золото можно было купить все, испанцы так и поступали, что привело к упадку собственной промышленности и ремесел. Ацтекское золото для простого испанца оказалось тем сказочным обманным золотом фей, которое приносит пустоту и разорение.

Но купцы благоденствовали, становясь все богаче, тем более что утратил силу запрет на ростовщичество. С самых давних лет по установлению церкви считалось, что деньги – вещь мертвая и мертвящая, что любая попытка заставить мертвое воспроизводить себя неестественна, что это попрание законов Божиих и людских. Строго говоря, запрет был на дачу денег взаймы, как на профессию богопротивную и мерзкую в глазах большинства людей, даже тех, кто этим пользовался. На главной площади каждого города можно было увидеть маленькие будочки ростовщиков-менял, со столом, потрепанной книгой учета и шкатулкой с наличностью (см. рис. 28).

Рис. 28. Меняла с женой. С картины Квентина Матсиса

Сюда обращались расточительные и несчастливые, непредусмотрительные, молодые моты и тяжко работавшие крестьяне, по которым ударил неурожай и кому нужны были деньги, чтобы прокормить семью до весны. Деньги доступны были всем под 20, 39 или 40 процентов, в зависимости от того, что ростовщик мог получить по своим прикидкам. В свою очередь заимствующий, если не мог найти богатого поручителя, оставлял залог. Правительства большинства стран пытались как-то контролировать характер залогов. Так, нельзя было принимать в залог орудия труда работника, и обычно в залог несли одежду и хозяйственную утварь. Поскольку это занятие христианам воспрещалось, оно по большей части попало в руки евреев, которым было отказано в большинстве других способов заработка. Отождествление ростовщичества с евреями, по всей вероятности, стало главным источником вспыхнувшей ненависти, вскоре превратившейся в ожесточенное преследование. Человек, взявший в долг крупную сумму у еврея-ростовщика, сравнительно легко убеждал себя, что будет вполне по-христиански уничтожить этого еврея, а с ним и свой долг.

Рис. 29. Венеция в 1485 г. Показана постройка корабля и различные типы морских судов. С современной гравюры по дереву

Вообще-то запрет касался лишь получения процента, то есть дохода от одалживания денег. Но в руках юристов, и духовных и светских, все это стало таким запутанным делом, что почти любой переход денег из рук в руки можно было назвать ростовщическим и подлежащим наказанию в этом мире или последующем. Однако даже самая простая и честная торговля предполагала использование денег; было необходимо предоставлять кредит и требовать разумную компенсацию за вложенные деньги. Дабы избежать обвинений в ростовщичестве, доходы от него скрывались за словами вроде «премия», «интерес», «пенсия», «вознаграждение», «возмещение», то есть слова, занявшие в наши дни почетное и постоянное место в словаре коммерции. На протяжении всей эпохи Ренессанса ростовщический заем мог разорить купца, но постепенно он превратился в мертвую букву и принужден был уступить место реальным торговым приемам, применявшимся на просторах в тысячи миль и включавшим в себя миллионные обороты золота.

Для человека, способного приобрести некоторый капитал, открывались перспективы фантастических доходов. Купец стоял за отважными мореплавателями-исследователями. Когда, наконец, они обогнули мыс Доброй Надежды и открыли прямой путь в Индию, доходы арабских посредников ушли в прошлое, а доходы европейских купцов возросли многократно. Оснастить и снарядить корабль в двухгодичное плавание стоило примерно 7 тысяч фунтов на современные деньги, а ожидаемый доход от плавания был около 200 тысяч. Пряности с Востока приносили основную долю прибыли. 30 июля 1583 года в Лиссабон прибыл корабль, привезший 500 квинталов (центнер) перца и 2 тысячи – корицы и гвоздики. Это был по всем меркам необычный груз. В том же докладе упоминается, что в гавани Гоа готовы к отплытию еще два корабля, с грузом 16 тысяч квинталов перца, 6 тысяч – гвоздики и тысячи – разных пряностей. Торговля пряностями стала такой регулярной, что капитаны перевозящих их судов могли определять время прибытия и отбытия с необыкновенной точностью, хотя между пунктами отправки и назначения пролегало полмира океанской воды. Корабли покидали Гоа или Лиссабон в последние две недели января и прибывали в середине июня.