Читать книгу "Любоф и друшба - Елена Колина"

Я не такой достойный человек, как Женя, я часто стесняюсь показаться наивной, неопытной, несветской, но тоже не стала притворяться, что я бывалый посетитель закрытых ресторанов, – это дурной тон. Я имею в виду не врать дурной тон, а краснеть, когда твое вранье раскроют. Я почти никогда не вру – из гордости.

Меню в этом ресторане было замечательное: котлеты с пюре, гуляш с гречневой кашей, и даже паста называлась «макароны», как будто это домашняя еда у мамы на кухне. В меню не были проставлены цены, как бывает в по-настоящему дорогих местах, где посетителям безразлично, сколько стоят их пюре или гуляш с гречневой кашей. Поэтому Лидочке не удалось последовать маминому совету и заказать что-нибудь подороже, и она просто заказала все, что любит – винегрет, холодец, селедку под шубой, салат оливье, куриные котлеты, мороженое, торт, фрукты и два мохито…

– У меня волчий аппетит, – пояснила она.

Пока Лидочка перечисляла все, что она хочет, Сергей едва сдерживал улыбку, Алина смотрела на нее с легким неудовольствием, как на невоспитанного щенка, Женя краснела, Вадик любовался Женей, а я всерьез задумалась – уж не подменили ли нам Лидочку в роддоме? Воспитывали нас одинаково, никто не нашептывал Лидочке на ночь: «Расти большой и нахальной…» Откуда у нее волчий аппетит к мохито? Неужели наша Лидочка – подкидыш?..

– Нет, лучше сразу три мохито, – попросила Лидочка.

А может быть, Лидочка – внебрачная дочь, дитя греха. В этом случае главное – не признаваться родителям, что мы разгадали их тайну, а дитя греха жалеть, кормить и не подавать виду, что оно чужое в семье…

Этими глупыми мыслями я развлекала себя весь вечер, потому что больше мне делать было совершенно нечего – не считая, конечно, шницеля с жареной картошкой, который я заказала назло маме, хотя больше люблю рыбу.

Несколько раз за вечер к нам подходил официант поинтересоваться, все ли хорошо с нашим заказом. Мне он сказал: «Ну, вас я не спрашиваю, я и так вижу, что вы довольны».

Я быстро подняла глаза – наискосок от нашего стола стоял старинный буфет с зеркалом, – в зеркале я действительно выглядела чрезвычайно довольной.

Но я была счастлива вовсе не шницелем с картошкой.

Женя с Вадиком сидели в нише на диване и как будто выпали из общего пространства и общего разговора. Наверное, модный ресторан – это не то место, где мгновенно вспыхивает настоящая любовь, и теперь, после этого ресторана, только смерть разлучит Вадика и Женю… Наверное, в прошлом Вадика было все, что ему полагалось иметь в прошлом, – красивая жизнь, курение травки в колледже, брошенные цветочницы. Но выглядел он совершенно как влюбленный мальчик в детском саду!.. Женя улыбалась, и Вадик улыбался, Женя серьезно взглядывала на него, и он тут же становился серьезным. А во время десерта Женя покраснела и как будто привстала, собираясь уйти, – прохладно-вежливую Женю нельзя якобы случайно обнять, – и Вадик тут же виновато улыбнулся, покраснел и украдкой дотронулся до ее руки.

По другую сторону стола в такой же нише на диване сидела вторая парочка, Сергей с Алиной, а мы с Лидочкой оказались лишними. Я молчала, за весь вечер я произнесла одну фразу: «Я не буду десерт», – и обдумывала вторую: «Спасибо за приятный вечер», а Лидочка пыталась вмешиваться в разговор Вадика с Женей, но они ее не замечали. Обиженная Лидочка сделала вид, что переглядывается с кем-то за соседним столом, – улыбалась, подмигивала и кокетливо поднимала бокал. Я оглянулась – за соседним столом сидели две пожилые женщины, и ни одна из них и не думала переглядываться с Лидочкой.

Алина вела себя с Сергеем, как будто он ее законная собственность: он предпочитает рыбу мясу, никогда не ест гарнир, сегодня очень крепко спал, она еле его разбудила, надел зеленую рубашку вместо голубой, той, что она ему приготовила. Сергей небрежно кивал и, не извинившись, выходил разговаривать по телефону. Мне было жаль Алину: она была так очевидно влюблена, а он так очевидно не влюблен…

– У него достаточно бабла, чтобы купить все акции, – возвращаясь к столу, сказал Сергей в телефон и, нажав отбой, улыбнулся мне: – Вы так сморщились, Лиза, как будто видите перед собой какую-то гадость…

– Мурло добыло бабло – повезло… – пробормотала я. – Простите… я не о вас, а о русском языке. Не люблю это слово.

– А по-моему, нормальное слово, – раздраженно возразила Алина. – По-моему, кое-кто умничает и старается показаться особенной.

– Ты думаешь, умные и особенные не любят слово «бабло»? – с сомнением повторила я. – Возможно, ты права, умные и особенные не любят слово «бабло».

Сергей хмыкнул и перевел взгляд с меня на Алину, с Алины на меня, как будто мы две кобылки и гарцуем на манеже, показываем ему себя, а он сейчас поставит нам оценку.

– Чем вы занимаетесь, Лиза? – спросил Сергей.

– Я пишу… – расплывчато сказала я.

Когда я сообщаю, что именно я пишу, люди сразу же говорят «о-о!» и больше уже ничего не говорят.

– Роман? – настаивал Сергей.

– Диплом. На кафедре «Теория вероятности и математическая статистика», мой диплом называется «Специальная теория относительности и релятивистская астрофизика», – тонким голосом сказала я.

– Бр-р, – поежилась Алина. – Ты не обижайся, но это как-то не женственно… Я, например, изучаю дизайн. Если что, дизайн всегда пригодится – дом обставить, бутик открыть… Почему ты не хотела стать… ну, кем все, бухгалтером, менеджером или еще что-нибудь конкретное? Есть же какие-то профессии, которые подходят девушкам из бедных… я хочу сказать, девушкам. Не можешь же ты всерьез интересоваться этим, как его… Ты что, такая умная, Лиза?

– Я? Нет, не особенно, – рассеянно ответила я. – При чем здесь ум?

Я хотела учиться на факультете прикладной математики, потому что любила решать задачки и потому что математика тренирует мозг.

Иногда мне кажется, что я хочу заниматься только математикой, а иногда я думаю: зачем мне всю жизнь тренировать мой мозг, как будто я собираюсь выставлять его на Олимпийские игры? Иногда я хочу стать врачом, иногда актрисой, а иногда изучать индийскую филологию, или философию тюркской культуры, или искусство стран Древнего Востока. Но и релятивистская астрофизика – это очень интересно!

– Бедная ты, Лиза, так и просидишь где-нибудь за компьютером всю жизнь, – посочувствовала Алина. – Твоя мама просто обязана была сказать тебе, что девочке это не подходит. Или она специально отправила тебя на факультет, где одни мальчики, чтобы ты поскорей замуж вышла?

Я кивнула:

– Молодец, догадалась. Так все и было. Мама сказала: «Там одни мальчики, замуж выйдешь…» Но маме это так просто не пройдет, она у меня узнает, как посылать ни в чем не повинного человека на прикладную математику! Я обдумываю страшную месть – навсегда остаться старой девой…

Сергей посмотрел на меня насмешливо, словно хотел сказать – ты не старая дева и вообще не дева…

Конечно, в моей жизни было все, что полагается. В детском саду мне нравился мальчик, с которым я спала во время тихого часа – наши раскладушки стояли рядом. От него я узнала, чем мальчики отличаются от девочек.