Читать книгу "Берия. Арестовать в Кремле - Анатолий Сульянов"

Начались повальные аресты: из 85 человек Главного военного совета было репрессировано 76 военачальников, из них расстреляно 63. Из 5 маршалов Советского Союза было уничтожено 3: двое — Тухачевский и Егоров — расстреляны, третий — Блюхер…

Маршал Советского Союза Василий Константинович Блюхер почти всю свою жизнь провел на Дальнем Востоке, куда волна репрессий докатилась не сразу. Какое-то время считалось, что причиной ареста Блюхера явилось бегство за границу начальника пограничных войск Дальнего Востока Г. Люшкова, но это, видимо, не совсем так. Летом 1938 года военщина Японии не без влияния правительства его величества императора Страны восходящего солнца напала на участок границы СССР — Японии. Первые дни отражения отрядов японских войск для нашей обороны были неудачными. В конце июля японцы захватили господствующие высоты Заозерную и Безымянную. Пограничники вели бои с явно превосходящими силами, оставив часть нашей территории, что вызвало гнев Сталина — он возмущался медлительностью и якобы имевшей место нерешительностью маршала. 31 августа на заседании Главного военного совета с участием Сталина, Ворошилова, Буденного, Щаденко, Кулика, Молотова и Блюхера выступающие военачальники и руководители партии подвергли острой критике действия командующего фронтом. Поводом для такого совещания послужили информация Мехлиса и разговор Сталина с Блюхером. Мехлис фактически послал в Москву донос на Блюхера.

Тогда Сталин, заслушав по проводу доклад Блюхера, спросил:

— Скажите, товарищ Блюхер, честно, есть ли у вас желание по-настоящему воевать с японцами? Если нет такого желания, скажите прямо, как подобает коммунисту, а если есть желание — я бы считал, что вам следовало бы выехать на место немедля.

— Желание есть, товарищ Сталин, но до вас мне никто такой задачи не ставил. Я готовил округ к возможному нападению японцев крупными силами и считал необходимым быть в штабе округа. Сегодня же я выеду в район Хасана.

Дело в том, что выделенные для отпора японским милитаристам войска из-за бездорожья и болотистой местности выдвигались медленно, на ходу наводя переправы через многочисленные реки, строя гати через болота. Случалось, что бесконечные ливни размывали только что построенные дороги и гати, и приходилось все делать заново. Прибытие Блюхера в район боевых действий во многом определило успех развития контрнаступления наших войск. Операция по разгрому вторгнувшихся японских дивизий была вскоре успешно завершена, и вся захваченная территория вновь стала советской. В те годы из репродукторов часто раздавались бравурные марши и бодрые песни: «Чужой земли мы не хотим ни пяди, но и своей вершка не отдадим!».

Авторитет маршала Блюхера был непререкаем не только на Дальнем Востоке, но и во всей стране. Василий Константинович не чурался частого общения с красноармейцами и командирами, с рабочими и колхозниками, любил бывать на предприятиях, в колхозах; его видели раздевшимся до пояса с топором в руке на срубе очередного жилого дома или ДКА — Дома Красной Армии. Блюхер нередко заходил в квартиры комсостава пообедать в семье комбата или поужинать в красноармейской столовой вместе с кавалеристами или связистами. О Блюхере пели песни, слагали поэмы, писали невыдуманные рассказы, художники изображали его на своих полотнах. Безопасность восточных границ люди связывали с именем Блюхера, доверяя ему свои жизни, свои судьбы. Все это, разумеется, вызывало зависть в наркомате обороны, и не только там.

На своем заседании Главный военный совет указал Блюхеру не только на просчеты при проведении операции по разгрому японцев, а и на то, что Василий Константинович не вел активной, наступательной борьбы с «многочисленными врагами народа», с тысячами «японских разведчиков, засевших в штабах и управлениях ОКДВА, в частях и подразделениях гарнизонов». Блюхеру предъявили обвинение в «пораженческих настроениях» после его претензий к наркомату обороны в связи с плохим снабжением войск Дальнего Востока новой техникой, и особенно танками и самолетами на фоне растущей мощи японского милитаризма. Попытки маршала проанализировать упущения пограничников при нанесении первого удара по нашей границе вызвали гнев Сталина. Масла в огонь подлили Мехлис и замнаркомвнудел Фриновский, обвинившие Блюхера в «самостийности», в попытках действовать в обход указаний центра и комиссии Москвы, которую возглавлял Мехлис.

Решением Главного военного совета маршал Блюхер был отстранен от командования Дальневосточной армией и вызван в Москву телеграммой Ворошилова. Нарком обороны действовал по известной схеме… Предложил для отдыха свою дачу на Кавказе. На этой даче и был арестован маршал Блюхер…

Арестовать Блюхера на Дальнем Востоке НКВД не посмел — опасались народа, любившего своего маршала, да и войска могли бы защитить своего командующего…

После ареста начались допросы. Крутой характер маршала не позволял вести следствие накатанным путем — угрозами и посулами. Ему предъявили обвинения в «сепаратистских устремлениях», в попытках «выйти на связь с руководителями Японии».

«Дело Блюхера» было инспирировано еще и тем, что в «Записке» заместителя начальника разведывательного управления РККА С. Гендина Сталину отмечались эти самые «сепаратистские настроения» Блюхера, на которые якобы надеялись руководители японской военщины при расширении военного конфликта на Дальнем Востоке. Более того, Гендин сообщал Сталину о том, что японцы делают ставку на массовую добровольную сдачу в плен красноармейцев Дальневосточной армией в случае военного конфликта между СССР и Японией.

Все это раздражало мнительного Сталина, принявшего решение об аресте Блюхера.

За допрос взялись самые сильные в физическом отношении подручные Ежова, уверовавшие в то, что они из любого арестованного выжмут все, что надо начальству. Однако Блюхер и для них оказался «крепким орешком»…

9 ноября 1938 года, когда на улицах Москвы еще висели лозунги и транспаранты, посвященные 21-й годовщине Октябрьской революции, принесшей стране истинную свободу и счастье, на допросе один из своры мучителей, пытаясь сорвать с маршала ордена, ударил Блюхера. Тут же получил мощный ответный удар маршальского кулака. Набросившиеся на свою жертву следователи зверски избили Василия Константиновича, после чего он, не приходя в сознание, скончался. Кто-то из арестованных перед последним допросом командующего Дальневосточной армии видел его избитым, с окровавленным лицом и без одного глаза…

Вскоре последовал очередной приказ наркома обороны о разоблачении еще одной «банды шпионов и диверсантов», «о заслуженной каре предателям и изменникам Родины». Новая волна арестов накатилась на войска 1-й Краснознаменной Дальневосточной армии — при Блюхере аресты были редкими. Арестам подвергались «от мала до велика»: командиры взводов, ротные и батальонные командиры, комдивы, комбриги, только что вернувшиеся с передовых позиций, участвовавшие в боях с японскими захватчиками. Часто случалось так, что в частях не оставалось строевых командиров, чтобы возглавить батальон или полк. Во главе полков нередко становились вчерашние командиры взводов и рот, не имевшие ни опыта ведения боев, ни навыков руководства большими воинскими коллективами.