Читать книгу "22 смерти, 63 версии - Лев Лурье"

«Царствование Павла, – писал Пушкин, – доказывает одно: что и в просвещенные времена могут родиться Калигулы». Можно сказать, что, ограничив дворянские свободы, постоянно вмешиваясь в личную жизнь дворян, карая опалой представителей знатных родов, Павел создал невыносимые условия существования для целого сословия. Он восстановил против себя множество людей и стал жертвой жестокого, но справедливого самосуда.

Мы рассмотрели первую версию смерти императора Павла I. Согласно ей, Павел был убит в результате своеобразного кровавого гвардейского бунта. Павел стал жертвой мести. Он оскорбил слишком много влиятельных, гордых и жестоких противников. Убийство, напоминающее пьяную разборку, и, в то же время, спонтанный бунт аристократов.

ВЕРСИЯ ВТОРАЯ: ДВОРЯНСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

Смерть Павла I необычайно напоминает кончину его отца – Петра III. Убитый по приказанию супруги, Екатерины II, матери будущего Павла I, он после смерти был выставлен своими убийцами ничтожным идиотом, исторической случайностью, устраненной патриотами родины. Между тем, посмертное обвинение жертвы во всех грехах, обеляющее преступников – в русских исторических нравах. Николай II становится «Николаем кровавым», Александр Керенский – «Главноуговаривающим», Лев Троцкий – «Иудушкой Троцким» и т. д.

Однако, обладая холерическим темпераментом и некоторыми несомненными странностями, Павел действовал, тем ни менее, согласно заранее выдуманному плану, подчиняясь ясной идеологии.

Его политика понятна как естественная реакция на царствование Екатерины II.

«Времена Очакова и покоренья Крыма» были наполнены несправедливостью, ханжеством и воровством. Недаром их так не любили Александр Пушкин и Александр Грибоедов.

«Никогда еще преступления не были так наглы, как ныне, – писал в годы екатерининского царствования Федор Ростопчин графу Семену Воронцову. – Безнаказанность и дерзость дошли до крайнего предела. Один Рибас ворует более 500 тысяч рублей в год». «Государственная сволочь» (но выражению К. Масона) манкировала службой. В Сенате скопилось до 12 тысяч неразобранных дел.

Из 400-тысячного списочного состава в армии не хватало до 50 тыс. солдат, а их содержание шло на расходы полковых командиров; при численности мушкетерского полка в 1726 человек на плац редко выводилось более 800; 75 % офицерского корпуса существовало лишь на бумаге. Всюду «радели родному человечку». Представление к очередному чину происходило исключительно по протекции.

Дезертирство стало массовым явлением. Только в шведской армии на службе находилось 2 тысячи русских перебежчиков.

В Петербурге служили и получали жалование сотни офицеров без определенной должности; в полках ротами командовали прапорщики. Армейские боевые офицеры по 15 лет служили в одном чине, а им в качестве командиров навязывали неучей-гвардейцев, переходивших в армейские полки с двойным повышением в чине.

Срок службы одного ружья доходил до 40 лет; флот вооружен пушками петровского литья.

Страной правили ничтожные фавориты. Дубровские были в загоне, властвовали Троекуровы. Словом, как писал об императрице Пушкин: «Возведенная на престол заговором нескольких мятежников, она обогатила их на счет народа и унизила беспокойное наше дворянство. Если царствовать значит знать слабость души человеческой и ею пользоваться, то в сем отношении Екатерина заслуживает удивления потомства. Ее великолепие ослепляло, приветливость привлекала, щедроты привязывали. Самое сластолюбие сей хитрой женщины утверждало ее владычество. Производя слабый ропот в народе, привыкшем уважать пороки своих властителей, оно возбуждало гнусное соревнование в высших состояниях, ибо не нужно было ни ума, ни заслуг, ни талантов для достижения второго места в государстве. Со временем История оценит влияние ее царствования на нравы, откроет жестокую деятельность ее деспотизма под личиной кротости и терпимости, народ, угнетенный наместниками, казну, расхищенную любовниками, покажет важные ошибки ее в политической экономии, ничтожность в законодательстве, отвратительное фиглярство в сношениях с философами ее столетия, и тогда голос обольщенного Вольтера не избавит ее славной памяти от проклятия России».

Испытавший все несправедливости царствования своей матери, Павел стремился побороть коррупцию и придать стране новый импульс к развитию.

Он отменил петровский указ о назначении самим императором своего преемника на престоле и издал новый указ о престолонаследии, прекративший дворцовые перевороты (хотя сам Павел был убит, его сменил законный наследник).

Павел восстановил петровскую систему коллегий, уменьшил государственные расходы. Павел подтянул армию и гвардию, искоренил фаворитизм. В его царствование русская армия под предводительством Александра Суворова разбила сильнейшую тогда в Европе французскую армию в Итальянском и Швейцарском походах. Люди, выдвинутые Павлом: Федор Ростопчин, Алексей Аракчеев, Семен Воронцов, Александр и Христофор Бенкендорфы оставались видными государственными деятелями и после убийства государя.

Значит, дело не только и не столько в личности Павла, дело в его политике. И действительно, к весне 1801 г. в обществе существовал запрос по крайней мере на две альтернативы правлению Павла.

Осенью 1799 г. в Петербург приезжает из Берлина блестящий молодой дипломат Никита Петрович Панин, племянник и тезка воспитателя Павла I. Панин тут же становится вице-президентом Коллегии иностранных дел. По словам современника: «В молодости своей имеет приличное зрелому веку прилежание к работе и к порядку, довольно знания и смысла и пером владеет изрядно. Благородная амбиция и негибкость духа суть в нем господствующие качества».

Никита Петрович Панин – сторонник политического строя, который позже был идеалом и для Пушкина, и для Вяземского, и для многих умеренных декабристов. Он желал «лордства», т. е. конституционной монархии на манер английской. При этом императорская власть должна быть ограничена законодательной палатой, выбранной родовитым и просвещенным дворянством.

Вначале принятый императором с восторгом и обласканный им, Панин довольно быстро разочаровывается в государе: суровый деспотизм, который торжествует при Павле, ему не по душе. Да и император не доволен племянником своего любимого наставника: он просит передать, чтобы тот не забывался «и что он не что иное, как инструмент».

Панин в свою очередь пишет приятелю: «Я погибаю. Мы здесь как рабы на галерах. Я стараюсь держаться против течения, но силы мне изменяют, и стремительный поток, вероятно, скоро унесет меня в какую-нибудь отдаленную деревню».

С лета 1799 г. Никита Петрович Панин начинает готовить почву для государственного переворота. Речь идет прежде всего не о личностях, а о системе. Павел объявляется недееспособным, но остается живым, здоровым и даже формально остается императором. Его права и обязанности отходят к регенту – великому князю Александру Павловичу, будущему Александру I. Тот обладает примерно теми же функциями, что и президент в США. Создается парламент, который формирует кабинет министров.