Читать книгу "Дети – другие. Взрослый как обвиняемый. Часть первая - Мария Монтессори"

Еще одна сцена, при которой я присутствовала, была не менее впечатляющей. Мать одной двухлетней девочки была больна и отдыхала в кресле, на которое служанка положила две подушки. Малышка подошла и потребовала «историю». Какую мать заставишь просить дважды, когда ее ребенок просит сказки? И дама стала рассказывать, хотя и чувствовала себя плохо, и малышка слушала очень внимательно. Но мать почувствовала себя хуже и не могла продолжать. Она попросила перенести ее в соседнюю комнату и положить в кровать. Но девочка вернулась к креслу и начала плакать. Казалось, что она плакала из-за того, что мать была больна, и та пыталась ее успокоить. Когда служанка пришла, взяла с кресла подушки и хотела отнести их в спальню, малышка начала кричать: «Нет, подушки оставь!», словно хотела сказать: «Оставь хоть что-то на своем месте!» С ласковыми и льстивыми словами малышку подвели к кровати матери, которая, несмотря на боль, продолжала рассказывать сказку с желанием удовлетворить разбуженное любопытство ребенка. Но, рыдая, с лицом, мокрым от слез, малышка сказала: «Мама, кресло!» Значит, мать должна была остаться сидеть в кресле. Сказка не интересовала больше ребенка. Мать поменяла подушки и кресло, в котором она начала рассказывать сказку, а продолжила в другом месте, и последствием стал драматический, долго не затихающий конфликт в детской душе.

Эти примеры показывают стремление к порядку. Особенно удивительно его раннее проявление, так как у двухлеток потребность в порядке уже становится основанием для практических действий, и если помешать, то это повлечет за собой воздействие на духовную жизнь. В наших детских домах можно наблюдать чрезвычайно интересные явления. Если предмет не на своем привычном месте, то мальчишка-двухлетка замечает это и тут же возвращает вещь на место. Он замечает все до мельчайших деталей. Взрослые и старшие дети не замечали мыла, лежащего на умывальнике, а не в мыльнице, и проходили мимо. Если стулья стояли немного криво, то двухлетний малыш ставил их правильно.

На выставке в Сан-Лоренцо в год открытия Панамского канала можно было наблюдать случаи такого рода в стеклянном павильоне нашей школы. Один ребенок двух лет по собственному желанию занимался после окончания ежедневной работы в школе тем, что расставлял стулья вдоль стены. При этом занятии он, казалось, думал о чем-то. Когда он однажды передвигал на место большое кресло, то вдруг нерешительно прервался, повернулся еще раз и поставил кресло наискосок. Это кресло должно было стоять именно так.

Я хочу сказать, что порядок представляет для ребенка стимул, призыв к действию. Значит, это несомненная потребность жизни, удовлетворение которой доставляет удовольствие. Снова и снова мы в наших школах можем наблюдать, как дети в возрасте от трех до четырех лет добровольно и с радостью ставят после каждого упражнения на место предметы, которыми пользовались. Порядок означает быстрое отыскивание предметов в помещении, запоминание места, на котором находится каждая вещь. Это означает и ориентировку в своей среде, и обследование ее до мельчайших деталей. Быть спокойным можно лишь в той среде, которую хорошо знаешь, в которой каждый разыскиваемый предмет можно найти, двигаясь с закрытыми глазами. Изучив, таким образом, свое окружение, ребенок становится спокойным и счастливым. Итак, очевидно, что любовь к порядку, как ее чувствуют дети, есть нечто, что выходит далеко за пределы холодного и сухого понятия, каковым считают его взрослые.

Порядок для них выглядит удобством, которое, впрочем, в большей или меньшей степени оставляет их равнодушными. Но ребенок формирует сам себя с помощью своего окружения. Такое внутреннее строительство не может происходить по неопределенной формуле, а требует намного более точного и определенного руководства.

Для ребенка порядок – это земля, на которой мы стоим. Это то, что для рыбы – вода, в которой она плавает. В раннем детском возрасте человеческий дух заимствует из своего окружения элементы для ориентирования, которые необходимы ему для последующих завоеваний.

Маленькие дети с удовольствием находят предметы на предназначенных для них местах. В таких играх проявляется радость, которая вызывает наше удивление кажущимся отсутствием логики. Прежде чем я приведу пример такой игры, я хотела бы рассказать об одном случае, происшедшим в Женеве с профессором Пиаже и его сыном. Отец спрятал предмет сначала под подушку кресла. Затем в отсутствии ребенка он перепрятал его под подушку второго, стоявшего напротив, кресла. Мальчик должен был отыскать предмет там, где он его видел в последний раз. Он не нашел его там. Чтобы облегчить задачу, профессор на глазах мальчика спрятал предмет под подушку второго кресла. Ребенок ограничился тем, что приподнял подушку первого кресла и прекратил свои поиски, сказав: «Его здесь нет!» Профессор повторил эксперимент, в котором он на глазах ребенка перенес предмет от одного кресла к другому. Но и на этот раз ребенок повторил свои действия и слова: «Его там нет!» Рассердившись на ребенка, профессор поднял нетерпеливо подушку со второго кресла и спросил: «Ты не видел, что я переложил его сюда?» «Да, – возразил ребенок, – но она должна быть здесь (под подушкой первого кресла)».

Я сама была очень удивлена, когда наблюдала игру в так называемые прятки с детьми двух и двух с половиной лет. Дети казались возбужденными, счастливыми и полными ожиданий. Игра в прятки заключалась в следующем: один ребенок сидел на корточках под столиком, который был накрыт свисающей до пола скатертью. Другие дети выбежали из комнаты, но скоро вернулись, подняли скатерть и «нашли» под ликующие возгласы «спрятавшегося» там напарника по игре. Это повторялась много раз. Каждый говорил по очереди: «Теперь спрячусь я», – и садился под столик. В другой раз я видела, как большие дети играли в прятки вместе с маленькими. Маленький ребенок спрятался за шкафом, и взрослые сделали так, словно не увидели его, с тем, чтобы доставить ему радость. Малыш же закричал: «Я здесь!» с таким выражением, словно хотел сказать: «Разве вы не видели, что я здесь?»

Однажды я сама поучаствовала в такой игре. Я встретилась с группой детей, которые радостно кричали и хлопали в ладоши, потому что нашли своего товарища за дверью. Они подошли ко мне и потребовали: «Поиграй с нами! Спрячься!» Я согласилась, и все выбежали из комнаты, чтобы я могла спрятаться. Но я спряталась не за дверью, а за шкаф. Когда дети зашли в комнату, они стали искать меня за дверью. Я подождала немного и, заметив, что они не стали искать дальше, вышла из своего укрытия. Дети были разочарованы и печальны. «Почему ты не играешь с нами? – спросили они. – Почему ты не спряталась?» Игра служит тому, чтобы пробудить радость, и дети очень любят эту абсурдную игру. У детей определенного возраста радость выражалась в том, чтобы все находить там, где это должно быть. Они видели смысл игры в прятки в том, чтобы найти то, чего не видно, но о чем точно знают, где это находится. Они ясно говорят: «Хотя это и не видно, я все-таки знаю, где это может находиться, и даже с закрытыми глазами, так как я совершенно уверен, где это спрятано».

Все это показывает, что природа взрастила в ребенке сензитивность к порядку, чтобы построить его внутренний разум, который отыскивает не столько различия между вещами, сколько узнает связи между предметами. Это чувство делает все окружение ребенка единым целым, части которого состоят в определенных отношениях. В таком знакомом окружении с его взаимосвязями ребенок хочет научиться ориентироваться, двигаться и добиваться цели. Без умения налаживать связи у него отсутствовала бы реальная основа, и он оказался бы в том же положении человека, у которого, между прочим, есть мебель, но нет квартиры, чтобы разместить ее. Для чего ребенку масса накопленных картин-впечатлений без того порядка, благодаря которому они станут имеющим смысл целым? Если бы человек знал только окружающие его вещи, но не связи между ними, то в этом хаосе не нашел бы выхода. Ребенок совершает вместе с тем подготовительную работу, на основе которой взрослым он будет в состоянии ориентироваться в жизни и искать свою дорогу. В сензитивных периодах порядка природа дает человеку как бы первый урок. Она похожа на учителя, который заставляет ученика начертить план школьной комнаты и по нему подготовить карту полушарий, которая представляет поверхность всей земли. Можно также сказать, что в этот период природа дает ребенку в руки компас, с помощью которого он может ориентироваться в море.