Читать книгу "Тайны ветра. Книга 1. Маяк чудес - Нелли Мартова"

– Простите, где вы купили такое замечательное, хмм, одеяние? – Я за словом в карман не лезу, брякнула первое, что пришло в голову.

Существо обернулось, на мгновение уставилось на меня, состряпало на лице подобие ухмылки и принялось рыться в обширных карманах своего балахона. А потом внезапно, словно увидело разъяренного слона, бросилось улепетывать, смешно топоча короткими ножками. Ему повезло, что в туфлях на каблуках и с картиной под мышкой я не смогла его догнать, иначе самые разъяренные слоны в мире показались бы этой стриженой башке милыми домашними хомячками. Когда я выскочила следом за серым балахоном со двора на улицу, того уже и след простыл.

Я набрала мамин номер, к счастью, она сразу же сняла трубку.

– Мам, я все объясню потом. Ты сейчас выгляни в окно, там у тебя не болтаются какие-нибудь личности в серых халатах, похожих на мешок из-под картошки?

– Одна такая только что заходила в гости, – ответила мама подозрительно ровным голосом, от которого у меня пренеприятнейшим образом засосало под ложечкой.

– Мам, ты в порядке?

– Тебе лучше приехать поскорее. Только Софью предупреди!

– Может, полицию вызвать?

– Не смеши мои колготки, как сказал бы отец, – усмехнулась мама, и я поняла, что все еще не так плохо.

Я вызвала такси, а пока ждала его, еще раз попыталась дозвониться до Софьи и Магрина. Телефон по-прежнему отвечал, что абонент недоступен, обе визитки молчали. Я уселась на скамейку, достала влажную салфетку и попыталась оттереть сажу с туфель. Какое там! Проще отмыть черный снег на дорогах весной.

Из подъезда вышла пожилая женщина в брюках, спортивных тапочках и рыбацкой жилетке с оттопыренными карманами. В руках она несла несколько пластиковых коробочек от сметаны.

– Кис-кис-кис, – позвала она. – Кис-кис-кис, мои хорошие.

Из вентиляционной дыры в подвал высунулась морда с расцарапанным ухом. Еще одна, черная, с белым пятном на лбу, вынырнула из-под кустов. Со всех сторон к подъезду подтягивались кошки – одни худые и облезлые, другие чистые и совсем домашние на вид, первые бежали трусцой, вторые передвигались вальяжно и неторопливо.

– А это вам. – Старушка наклонилась и протянула мне конверт.

– Вы меня с кем-то путаете, – возразила я.

– Нет-нет, Кругляш просил передать именно вам.

– Какой еще Кругляш?

– Главкот, конечно.

Старушка отвернулась, расставила на земле коробочки и принялась доставать из карманов свертки с кошачьим кормом. Коты дружно замурчали. У одного доходяги дрожал от нетерпения задранный вверх хвост.

А я принялась разглядывать конверт. Он был сделан из крафт-бумаги[4], большую часть лицевой стороны занимал полосатый воздушный шар, раскрашенный акрилом: полоска белая, полоска желтая. В углу стояла монограмма «СК», а запечатан конверт был по старинке – восковой печатью, на которой отчетливо виднелись три процарапанных полоски, будто кошка прошлась когтями.

Где-то я уже видела эту монограмму… Старая Кошарня! Быть этого не может! Мы же поспорили с Софьей! Я была уверена, что это – городская легенда, и не более того: будто бы один раз в месяц, в полнолуние, коты, живущие в Старой Кошарне, исполняют одно желание одного из жителей города. Мы договорились, что каждая загадает по желанию, но в разные месяцы. Кажется, это было ранней весной, когда только-только начало пригревать солнце и запели птицы. Мы еще шутили, что в марте котам не до людей, потому что у них своих желаний полно. Значит, я оставила свое желание в марте, а Софья свое – в апреле. Я совершенно забыла об этом!

Я достала открытку.

«Квинтусенция! – завопила Аллегра. – Это же настоящая квинтусенция!»

Моя радость назло мне и моему филологическому образованию любит коверкать иностранные слова.

– Какая еще квинтусенция? – пробормотала я себе под нос.

«Ну как! Квинтусенция радости! Ты разве не знала, что кошки – это самые радостные на свете существа!»

– Я думала, радостней тебя никого не бывает, – сказала я вслух.

Мужик с портфелем, стоявший возле домофона, посмотрел на меня с беспокойством.

– Очень маленькая гарнитура, – пояснила я ему на всякий случай. – Такие только недавно в магазинах появились.

Мужик улыбнулся и понимающе кивнул. Пожалуй, надо и в самом деле носить что-нибудь в ухе, чтобы не шокировать окружающих.

Квинтусенция-квинтусенцией, но какое отношение имеет эта карточка к моему желанию?

С открытки на меня смотрела выразительная кошачья морда. На одном ухе красовалась черная шляпа, а сам кот будто сидел за решеткой забора. Точнее, весь кот сидел, а глаза, в которых чудилась улыбка, – нет. Черт его знает, как это возможно, но впечатление складывалось именно такое. Судя по всему, автор открытки подразумевал забор небольшого садика. Во всяком случае, по периметру карточку обрамляли листья и подсолнухи со странными сердцевинами-шестеренками, а в правом верхнем углу вверх ногами примостился старинный велосипед. Правую половину открытки заполнял текст в несколько колонок, отпечатанный таким мелким шрифтом, что нельзя было разобрать ни строчки. Один кошачий глаз смотрел сквозь выпуклый монокль, отчего казался крупнее соседнего. Справа от монокля посреди страницы с текстом тянулась горизонтальная прорезь. И зачем, интересно, в открытке проделали эту дырку? Карточка смотрелась стильно и оставляла ощущение некоторой сюрреалистичности. Вместе с тем было в ней что-то от незамысловатой механики, как в старинной игрушке.

«Красотутень!» – выразила свое мнение Аллегра. Я почти готова была с ней согласиться. Вот только какое отношение эта красотутень имеет к моему желанию?

Я отлично помнила каждое слово, что написала на листке бумаги перед тем, как сделать из него шарик и кинуть за ограду Кошарни.

Полгода назад я случайно подслушала разговор между Софьей и Магриным. Я как раз подходила к мастерской, а дверь была приоткрыта, и я услышала знакомые голоса. Конечно, не могла удержаться от любопытства. В уггах, в отличие от сапог на каблуках, можно бесшумно подкрасться даже к индейцу.

– Эмиль, давно хочу у тебя спросить… – Услышала я голос Софьи.

– Спрашивай. – Он согласился так охотно, что мне тут же захотелось войти и прервать эту милую беседу. Со мной Магрин никогда так не разговаривает! Однако любопытство пересилило.

– Как ты думаешь, почему у Инги все получается с таким трудом? – спросила Софья. – Она же соображает в десять раз быстрее меня, и вообще она такая вся деловая, шустрая, а как дело касается открыток, так ее будто подменили.