Читать книгу "Школьная любовь. Лучшие романы для девочек - Ирина Щеглова"

– Напишу, – вздохнула я, вспомнив, что так и не выполнила обещание. – Напомни тему.

– «Роль описаний природы в романе Пушкина „Евгений Онегин“.

– Ладно, давай своего Пушкина.

Так от звезд небесных я плавно переплыла к земным. После Меркурия картины природы показались мне просто детским садом.

– Все, переписывай, – я подала Лешке двойной листок. – Только без ошибок!

– Так ты ж потом проверишь, – легкомысленно отозвался он.

Лешка уселся переписывать в тетрадку плоды моих трудов, а я решила заняться возложенной на меня высокой миссией – сочинением праздничных стихов для стенгазеты. Начало – «В школе нашей юбилей, тридцать лет сравнялось ей» – далось относительно легко. А вот дальше меня замкнуло. Ну никак я не могла продвинуться дальше двух этих несчастных строчек.

– Насть, это что за слово? – беспардонно вторгся в мои творческие муки Лешка.

– Где? – я с досадой заглянула в текст. – «Проникновенный», что непонятного!

– Попробуй разбери твою куропись, – проворчал он.

– Не нравится – не ешь, – отозвалась я.

– Да нет, мне все нравится, – сразу передумал он, принимаясь снова строчить в тетради.

Нет, в таких условиях писать стихи совершенно невозможно! Я быстренько оделась и пошла в прихожую. А что, все великие поэты искали вдохновения в природе. Тот же Пушкин не придумал же свои описания! Мне, конечно, не пейзаж нужен, но все-таки…

– Настя, куда так поздно? – окликнула мама.

– Во двор, – отозвалась я. – Ненадолго.

– Ненадолго! – строго повторила она.

Я вышла из подъезда. И правда, уже совсем стемнело. Я поежилась – и похолодало. Осень наступила, листики опали. Не все пока опали, конечно, только пожелтели и покраснели… Ничего, лучше будет думаться. Вот и у Пушкина как раз осенью самое вдохновение случалось.

Ушла я недалеко – в лесополоску за соседним домом. Там было совсем нестрашно, да и на помойку время от времени кто-нибудь пробегал.

Да, так на чем я остановилась… Я шла по краю дорожки, зарываясь носками ботинок в сухие листья, и не могла не признать, что так мне думается гораздо лучше. В голове сами собой рождались строчки:

В школу ходим мы с тоскою,

Это я от вас не скрою,

И глядеть постыло нам

На упрямых классных дам.

Так, стоп! Что-то меня совсем не в ту степь понесло. Вдохновение, называется! Я пыталась перестроить себя на празднично-юбилейный лад, но в голове помимо воли появлялось:

А учителя у нас

В школе просто высший класс:

То заставят опыт делать,

Чтоб взлетело в воздух дело,

То заставят коридор

Мыть сто раз со всех сторон…

Нет, опять не то! Коридор – сторон, это разве рифма? Почти как у Незнайки: палка – селедка. А делать – дело? Вообще не рифма, а чушь какая-то, ботинки – полуботинки. И слова повторяются: два раза «заставят». Ну это, положим, можно списать на специальный прием, типа, усиление эффекта, что-то в этом роде мы по литре проходили…

Сзади послышался подозрительный шорох. Я обернулась – из темноты на меня огромными скачками неслась здоровенная псина. Вот кого я боюсь, так это собак. Даже маленьких и надежно привязанных к поводку. А тут и не маленькая, и не привязанная…

– Уберите собаку! – срывающимся голосом крикнула я.

Думать, что милая собачка гуляет тут сама по себе, не хотелось.

– Файлик, ко мне! Файлик, фу! – раздался смутно знакомый голос.

Неужели опять? Я замерла на месте, зная, что бежать от собаки ни в коем случае нельзя, и наблюдала, как Ромка застегивает на шее чудовищного Файлика поводок.

– Привет! – слегка задыхаясь, сказал он, с трудом удерживая псину.

– Твой? – спросила я вместо приветствия.

– Угу. Классный, правда?

– Не знаю, – с сомнением протянула я.

– Не любишь собак?

– Не-а.

– Да ладно, Файлик хороший, – горячо возразил он. – Не кусается.

– Угу, все так говорят…

– А ты чего тут одна бродишь? – Ромка благоразумно решил сменить тему.

– Стихи сочиняю.

Я понимала, как по-идиотски это прозвучит, но никакого более логичного объяснения придумать не смогла. Ну а что я тут брожу, в самом деле? Разве что, зная, когда он гуляет с собакой, специально подгадала, чтобы «случайно» встретиться. Правда была не лучше, но все-таки…

– Что?

– Мне поручили написать стихи для праздничной стенгазеты в честь юбилея школы, – пояснила я.

– Какого юбилея?

– Еще один, – вздохнула я и поведала новость про неизвестно откуда свалившийся праздник.

– Ты занимаешься в театральной студии? – недоверчиво переспросил он.

– Угу, – подтвердила я, уже жалея, что упомянула об этом факте своей биографии.

– Здорово! Когда выступать будете?

– На этом самом юбилее.

– Обязательно приду, – пообещал он.

– Попробовал бы ты не прийти, – усмехнулась я.

– А что, это обязаловка?

– Ну ты ж хотел посмотреть мое выступление!

– А, точно! Придется прийти, – развел руками он.

Мы оба старательно делали вид, что ничего не случилось, не было ни столовой, ни Смирнова, ни директора, и я боялась сказать лишнее, чтобы снова не рассориться.

– Ром, – осторожно позвала я, – а помнишь…

– Насть! – раздался громкий Лешкин голос.

Ой, сколько времени?

– Тебя, – заметил Ромка, видя, что я не спешу откликаться.

– Да, – крикнула в ответ я.

Лешка появился на дорожке, окинул нас внимательным взглядом и сказал:

– Меня мама послала тебя искать.

– А чего меня искать, я что, куда-то пропала? – с вызовом поинтересовалась я.

– Вот сама ей и объясни!

– Ладно, пойду, – с сожалением бросила я Ромке. – Пока.

– А стихи? – вдруг спохватился он.

– Потом, – отмахнулась я.

– Что за стихи? – подозрительно поинтересовался Леха, когда мы уже шли к дому.

– Пушкина, – мрачно ответила я. – Праздничные описания природы в романе «В нашей школе юбилей».

9 Хорошо, но нехудожественно

Ох и выступила я на следующей астрономии! Все про этот Меркурий рассказала. И меня даже слушали! Вот что значит действительно интересное рассказывать, а не просто по учебнику шпарить.