Читать книгу "Гейши. История, традиции, тайны - Джозеф де Бекер"

Помимо этого они получали комиссионные за закуски и другие вещи, доставляемые гостям.

(В те времена размер комиссии яритэ составлял 200 монов (20 сенов) с каждого бу, потраченного гостями на еду, и по 200 монов (20 сенов) за каждого гостя, пришедшего из чайного домика.)

До сих пор обасан получают комиссионные, и если они работают в популярном и часто посещаемом заведении, то не бедствуют. В более мелких заведениях гости дают «тетушке» по 20—30 сенов, и если они пренебрегут этим обычаем, то сразу замечают изменение отношения к ним. В некоторых домах, однако, бывают вывешены специальные объявления, гласящие, что обслуживающий персонал не ожидает чаевых, и что хозяин не хотел бы беспокоить гостей этой заботой, и что гости будут обслужены по высшему уровню, вне зависимости от их щедрости. Иногда вывешивается «жалобный ящик», рядом с которым висит, написанное жирными иероглифами, объявление, повествующее о наилучших намерениях держателя публичного дома и призывающее гостей немедленно жаловаться на плохое обслуживание или замеченные недостатки в работе заведения. На практике же неписаные законы Ёсивара настолько укоренились в жизни квартала, что вряд ли найдется хоть один посетитель, решившийся подать жалобу.

В прежние времена у яритэ существовала отвратительная традиция осуществлять телесные наказания проституток, которых обвиняли в пренебрежении своими обязанностями. Пользуясь своим положением, яритэ частенько подвергали своих несчастных жертв свирепым и бесчеловечным истязаниям. К счастью, такая практика почти исчезла с признанием за куртизанками определенного объема свободы, но даже в эти светлые годы рассказы о жестоком обращении с женщинами в домах низкого класса продолжали появляться. Вне всякого сомнения, яритэ излишне часто пользовались своей властью, проистекающей из слишком большой степени свободы и самоуправства в отношении обитателей публичных домов. Они ощутили себя в доминирующем положении по отношению к другим женщинам (которые практически зависели от расположения этих женщин-надзирательниц), и за редкими исключениями яритэ давали выход своим эмоциям и настроению, приближая к себе одних и третируя других. С помощью взяток, вымогательства и ссуживания девочкам денег в рост обасан обеспечивали себе почти безбедное существование.

Куцува

В «Ёсивара дайдзэн» говорится, что обычай называть хозяина публичного дома куцува сформировался в те времена, когда квартал проституток располагался в Янагитё. Место было выстроено в виде японской уздечки (куцува — уздечка в виде геральдического креста, вписанного в круг), и поэтому завсегдатаи стали называть публичные дома куцува.

В «Руйсю санъё» утверждается, что публичные дома стали называть куцува (что по-китайски читается 亡八 и означает «позабыть восемь»), потому что частые посетители публичных домов забывали о восьми добродетелях: почитании родителей, братской привязанности, верности, преданности, вежливости, добродетельности, честности и чувстве стыда. В периоды Гэнна (1615—1624) и Мэйрэки (1655—1658) куцува стали называть кими-га тэтэ (отец-и-господин или князь куртизанок), памятуя о том, что в момент открытия Ёсивара даймё и другие дворяне называли его основателя, Сёдзи Дзинъюэмона, этим именем. Сейчас этот термин не используется совсем.

В «Ёсивара энкакуси» отмечается, что куцува («уздечка» (馬銜)является другим словом, обозначающим публичный дом. Говорят, что Хара Сабуроюэмон (который работал раньше конюхом у Тайко) построил публичный дом и назвал его куцува в память о своем прошлом и уздечке, которую держал в руках. Другой источник сообщает, что квартал проституток в Фусими напоминал в плане уздечку и потому это название прижилось. Еще одна версия из «Нобунагаки» гласит, что слуга Нобунаги[1 О д а Н о б у н а г а (1534—1582) — японский полководец, первый из объединителей страны. (Примеч. пер.)] по имени Ота Уманоскэ был однажды замечен в получении взятки. Это дошло до ушей хозяина, а тот, будучи в веселом расположении духа, написал следующее стихотворение и послал его провинившемуся. «Дзэни гуцува хамэрарэтару ка уманоскэ. Хитотикусё-то корэ-о юран» — «На тебя надели уздечку из денег Уманоскэ? Мы будем звать тебя человек-животное» («Тебе заткнули рот золотой уздой», «Теперь ты человек-животное»). По-китайски куцува 亡八) значит «себялюбие» или «алчность».

Вакаймоно (Слуги-мужчины)

В «Ёсивара синхандзеки» написано: «По сложившейся традиции всех слуг мужского пола в Ёсивара называли вакаймоно (парень)». Вопреки всякой логике, так называли и взрослых и даже пожилых мужчин, работавших в публичных домах. Слово практически полностью совпадает с выражением «бой», которым пользовались европейцы, жившие на Востоке. Вакаймоно исполняли различные обязанности.

В лучших домах они делились на мисэ-но хито (работник), накадон (домашний работник), токобан (постельничий), тюро (смотритель), нэдубан (ночной сторож — эту обязанность исполняли все мужчины по очереди), фуробан (банщик), ситабан (человек с первого этажа) и т. д. В домах среднего класса тюро отсутствовали, но существовал другой класс — оимаваси (смотритель). В низкоразрядных домах такого разделения не существовало и обязанности настолько четко не дифференцировались. В домах среднего класса все дела вели работники, домашние работники и люди с первого этажа, тогда как в домах низшей категории, расположенных в Варугаси, Расёмон и Фусимитё, пара мужчин занималась всем. Нет нужды пояснять, что число работников напрямую зависело от числа проституток, живущих в доме. Доходы этих людей составляли от 75 сенов до 1 иены в месяц (на 1899 год), что, конечно, было бы недостаточно для поддержания существования, если бы не чаевые и мелкое воровство. Например, работник (мисэ-но хито) имел 1 сен с каждого дай (порционного блюда) и 1 сен с каждого го (0,18 л) сакэ, заказанного гостями, кроме того, он получал по 5 ринов (0,5 сена) за каждую пару башмаков или сандалий, за которыми он присматривал. (Деньги за присмотр обуви вычитались из агэдай куртизанки.) Был еще совершенно нечистоплотный источник доходов. Он основывался на прямом — мягче выразиться невозможно — вымогательстве мелких, а иногда и крупных, в зависимости от гостя, сумм сдачи при выставлении окончательного счета.

К примеру, если счет составлял 1,90 иены, а гость давал 2 иены, то готовая к этому куртизанка предлагала или, скорее, вынуждала его оставить сдачу (цури) слугам. Возможно, это было совершенно не по душе гостю, но показаться скрягой в глазах девушки было еще неприятнее. Эти деньги назывались тётё (бабочка), и в иных домах коллекция таких «бабочек» усилиями хитрых вакаймоно составляла две или три иены за ночь. Следует, правда, отметить, что «бабочек» ловили куртизанки, и если вакаймоно не были в хороших отношениях с женщинами, то им мало что перепадало от этих толстых тётё.

Согласно правилам каждого дома, учет вели или мисэ-но хито (работник), или накадон (домашний работник), или яритэ. В каждом доме поступления от продажи использованной бумаги составляли часть дохода мэситаки (кухонных слуг). Разумеется, все работники публичного дома желали бы получать чаевые, но поскольку яритэ, синдзо и накадон имели непосредственный контакт с гостями, то они и получали их чаще других. Оимаваси (смотрители) и мэситаки (кухонные слуги) не имели своей доли в чаевых, за исключением случаев выплаты гостем собана.