Читать книгу "Путь дракона - Дэниел Абрахам"

— Письмо у вашей супруги, господин.

В доме, среди темных гобеленов и сверкающего хрусталя, его встретил возбужденный лай: пять волкодавов летели к хозяину вниз по лестнице. Доусон потрепал их за уши, погладил лоснящиеся серые бока и прошел в оранжерею — к жене.

Стеклянный зал он соорудил исключительно ей в отраду: оранжерея нарушила пропорции северного крыла, зато Клара теперь разводила здесь троецветки и фиалки. Цветы с горных склонов Остерлинга напоминали ей о доме и скрашивали жизнь во время приездов в Кемниполь: фиалками в особняке пахло всю зиму.

Жена сидела в глубоком кресле у письменного столика, окруженная корзинками темных благоухающих цветов, как солдатами на параде. При звуке его шагов она с улыбкой вскинула голову.

Клара всегда была безупречна. Пусть годы согнали румянец со щек и посеребрили нити черных волос — Доусон по-прежнему видел в ней все ту же юную девушку. Времена, когда отец Доусона выбирал мать для своих будущих внуков, славились и более яркими красавицами, и более тонкой поэзией, однако отец остановил выбор на Кларе — и Доусон в тот же миг признал мудрость такого решения. У нее было доброе сердце — без этого прочие достоинства обращаются в прах.

Доусон нагнулся и поцеловал жену в губы, как всегда, — исполняя ритуал так же, как при выходе из кареты или при встрече с собаками. Ритуалы придавали его жизни дополнительный смысл.

— Джорей прислал письмо? — спросил он.

— Да. Весел, радуется кампании. Командир у него — сын Адрии Клинн, Алан. Джорей говорит, прекрасно ладят.

Тревога лишь усилилась. Скрестив руки, Доусон облокотился на столик с цветами. Клинн. Еще один приспешник Фелдина Мааса. Когда король определил к нему Джорея, известие встало Доусону поперек горла, злость не прошла и поныне.

— Да, а еще написал, что с ним служит Гедер Паллиако — но разве такое возможно? Тот забавный толстячок с вечной страстью к географическим картам и шуточным куплетам?

— Ты путаешь его с Лерером Паллиако. Гедер его сын.

— Ах вот как! — Клара с облегчением повела рукой. — Тогда ясно. А то я все недоумевала: в таком возрасте — и на войну. Не для нашего поколения забава. А еще Джорей чуть не целую страницу расписывает коней и груши — опять ваши штучки, я так ничего и не поняла.

Она порылась в складках платья и вынула сложенные листы.

— А как твоя дуэль? Успешно?

— Да.

— Этот наглец извинился?

— Лучше. Он проиграл.

Почерк Джорея, бегущий по страницам, напоминал равномерные следы птичьих коготков — ровные и одновременно небрежные. Доусон мельком просмотрел начало: бравада по поводу тягот походной жизни, язвительный выпад в адрес Алана Клинна (Клара его то ли не заметила, то ли предпочла не понять), строка-другая о юнце Паллиако, над которым потешается вся честная компания. А вот и главное! Доусон внимательнее вчитался в текст, тщательно просеивая каждую фразу в поисках условных знаков — главные персонажи и основные действия обозначались у них с сыном особыми словами. «В нынешнем году груши сами в руки не падают» — значит, сэр Алан Клинн не ставленник лорда Тернигана и подчиняется ему как командующему войском, политические союзы ни при чем. Что ж, надо учесть. «Мой жеребец, кажется, начинает припадать на правую ногу». Жеребец, а не конь. Припадать, а не хромать. Правая нога, не левая. Стало быть, отряд Клинна планируют оставить в завоеванных Ванайях, а самого Клинна прочат во временные правители. Терниган не намерен брать себе власть. Значит, тем нужнее сейчас задержка в войне.

Только задержка. Главное, чтобы не поражение — тогда закулисные переговоры Доусона с Маччией станут государственной изменой. А вот если войско Тернигана завоюет Ванайи не сейчас, а в весеннюю кампанию, то Доусон успеет добиться, чтобы Клинна призвали ко двору, а на его место поставили Джорея. Правитель Ванайев — недурная должность для начала карьеры, да и Маасу с Клинном такой ход поубавит спеси.

Переговоры Доусон вел самыми тайными путями — его письма адресовались в Столлборн, откуда надежные люди пересылали их купцам из Биранкура, торгующим с Маччией, а те передавали по назначению. Главное было соблюсти тайну, и Доусон своего добился. Вольный город Ванайи получит подкрепление в шестьсот солдат. Весной, когда отпадет надобность, подкрепление отправят обратно, Ванайи падут, а к лету Доусон будет попивать вино с королем Симеоном и со смехом рассказывать о собственной ловкости.

— Милорд…

На пороге оранжереи с почтительным поклоном застыл слуга. Доусон свернул письмо и отдал Кларе.

— Что такое?

— К вам пришли, милорд. Барон Маас с супругой.

Доусон только хмыкнул. Клара, поднявшись с кресла, оправила рукава и приняла почти безмятежный вид.

— Ну же, любовь моя, — улыбнулась она. — Вы поиграли в войну, дай нам поиграть в мир и согласие.

Доусон хотел было возразить, что дуэль не игра, а дело чести, что получить шрам — для Мааса позор, что нынешняя встреча не более чем дань этикету… Клара, подняв бровь, склонила голову набок, и вся ярость куда-то улетучилась. Доусон рассмеялся:

— Любовь моя, ты учишь меня хорошим манерам.

— Вовсе нет, — улыбнулась Клара. — А теперь пойдем. Скажи гостям что-нибудь приятное.

Гостиная, уставленная лучшей в доме мебелью, тонула в гобеленах, через широкое окно с цветной мозаикой, изображающей грифона с секирой — герб Каллиамов, — падал свет на вытканные картины Последней битвы, где драконьи крыла были выведены серебряной нитью, а Дракис Грозовран — золотой. Фелдин Маас стоял в дверях, вытянувшись как по команде. Его темноволосая жена, дрогнув худеньким личиком при виде Доусона и Клары, кинулась к ним через всю комнату.

— Кузина! — воскликнула она, беря Клару за руки. — Я так рада встрече!

— Да, Фелия, — ответила та. — Что поделать, у нас с тобой поводы для визитов — только ссоры мужей.

— Остерлинг, — проронил Фелдин Маас, выбрав титул поофициальнее.

— Эббинбау, — кивнул Доусон.

Фелдин поклонился в ответ слегка напряженно — свежая рана явно давала себя знать.

— Прекратите оба!

— Лучше сядьте и выпейте!

Реплики обеих дам слились в одну, мужчины повиновались. После короткого обмена незначащими фразами Фелдин склонился вперед и понизил голос.

— Я еще не слыхал новостей — участвуешь ли ты в королевском турнире?

— Конечно, участвую. С чего бы мне отказываться?

— Ну… я думал, вдруг решишь не забирать себе всю славу и оставить немного сыновьям. Вот и все. Не хотел тебя задеть, старина, с меня пока хватит. Для новых оскорблений нужно сначала подлечиться.

— В следующий раз можно устроить дуэль иного образца — словесную. Эпиграммы на десяти шагах.

— Нет уж, лучше клинки. От твоих эпиграмм не исцелишься — сэра Лоурена и поныне величают рыцарем Кролика, а все ты.