Читать книгу "Александр Кучин. Русский у Амундсена - Людмила Симакова"

Опыт плавания во льдах полярных морей, несомненно, пригодился ему и в экспедиции в Антарктиду, и в его главной экспедиции 1912 года. Опыт зверобойного промысла на норвежском судне – это колоссальный опыт!

В личном деле записан плавательный стаж. 1907 год – 5 мес. 26 дн., 1908 год – 4 мес. 24 дн.[59]

1907 год для Александра Кучина знаменателен ещё одним событием. В издательстве «Помор» вышел его «Малый русско-норвежский словарь» тиражом 2000 экземпляров. Это был один из первых русско-норвежских словарей. Особенно примечательно то, что он вышел через два года после обретения Норвегией независимости. На обложке указано, что в словаре 4000 слов. Справедливости ради скажем, что русских слов в словаре около 3000, но некоторые из них на норвежский переведены двумя терминами. Кроме словаря в издании есть основные сведения о фонетике и грамматике норвежского языка.

Словарь пользовался большой популярностью. В одном из писем Александру отец пишет: «Я сегодня был в магазине Шмаковской. Они не знают, как достать твой Р. Норв. словарь. Писали зимою, да ничего не вышло. Я распродал твой словарь, все экземпляры, даже не оставил у себя. Шмаковская говорит, что они желают выписать дюжины 2 или 3, их спрашивали многие, но их давно нет»[60].

Этот словарь и в настоящее время представляет интерес как памятник норвежского языка. На рубеже веков в юной независимой Норвегии велись жаркие споры о путях развития языка. Дело в том, что в течение почти четырёхсот лет Норвегия входила в состав Дании и вся официальная документация, судопроизводство, даже Библия были на датском. Это был язык письменный, его изучали в университете и преподавали в школах. Сторонники «риксмола» – государственного языка – считали, что единый норвежский язык должен быть основан на этой традиции. «Датский язык родственен норвежскому, но это язык другого народа», другие говорили: «Норвежский язык богат своими диалектами». Диалектов из-за труднодоступности и малочисленности населения было множество. Сторонники «ландмола» пытались создать на их основе единый язык.

Александр не был лингвистом и был далёк от этих диспутов. В своём словаре он зафиксировал тот язык, на котором говорили на Севере Норвегии, в Финнмарке и Тромсё, говорили простые люди, рыбаки и промысловики. Он зафиксировал демократический слой языка, и этим этот маленький словарь и интересен.

В сохранившихся письмах братьям Хагеманнам он ничего не пишет ни о своих плаваниях, ни о словаре.

«Дорогие Бартольд, Отто и Аксель! Я приехал сюда, но не помню, какого числа. Но на следующий день после приезда должен был держать экзамен по тригонометрии и электричеству. Всё прошло хорошо, и теперь я считаюсь учеником предпоследнего класса. Наш лучший учитель должен уйти из училища и уехать на юг России. Поэтому мои надежды выдержать экзамен на студента почти пропали. Свою работу в нелегальных организациях я должен прекратить, потому что я не поддерживаю тактику социал-демократов в отношении нашего «парламента». Революция в плохом состоянии. Надеялись, что осенью рабочие с помощью крестьян осуществят «всеобщую забастовку». Но надежда была напрасной, потому что крестьяне собрали такой маленький урожай, что им не прокормить массу безработных и бастующих. Сегодня юбилей – 2 года нашей борьбы на улицах. Поэтому мы не ходили в училище. Директор нас накажет. Как живёте вы? Думаю, у вас весело – лыжи, коньки и т. д. Привет от меня Элизабет и вашей маме».[61]

Дату этого письма удалось определить по штемпелю на конверте – «Архангельск. 17.10.07».

Итак, дороги с партией разошлись окончательно. Революция идёт на спад. Александр прекращает революционную деятельность, но то, что происходит вокруг, его волнует не меньше. Следующее письмо написано через год.

«Дорогие друзья! Благодарю Акки за открытку, я получил её, когда приехал с Ян-Майена. Сюда я приехал 25 /IX и через несколько дней начал ходить в училище. Переехать в Петербург – эта мысль не осуществилась из-за нехватки денег. Первое, что мы сделали, это учредили кассу взаимопомощи. Теперь у нас там больше 30 крон. В городе свирепствует холера. Она уносит 15–20 жертв каждый день. Умирают в основном от бедности там, где не в состоянии вести нормальную жизнь. Холерные бактерии находятся также и в воде, поэтому нельзя пить некипячёную воду. Но отцы города, столпы общества, ничего не делают для того, чтобы у рабочих была кипячёная вода для питья. Жизнь в училище идёт тихо и спокойно. В Петербурге и других университетских городах все студенты бастуют. Но мы, в гимназиях и средних и профессиональных училищах, связаны разными регламентами. Например, есть пункт, запрещающий нам ходить в гражданской одежде, выходить после 9, посещать театр, оперу и т. п. без разрешения начальства. Кроме того, за нами ведётся полицейский надзор, и мы не уверены, что полиция не придёт обыскивать наши книги и бумаги. Только что пришёл из театра. Артисты из Малороссии. Они говорят на малороссийском языке, но его легко понять. Вещи, которые они играют, как и литература Малороссии в целом, весёлые, комические. Но, поверьте, это хорошие спектакли. Сейчас у меня маленький вопрос. Не будете ли вы так добры послать мне произведения Г. Ибсена и Кнута Гамсуна. Они издаются маленькими брошюрами. Я бы хотел иметь «Кукольный дом», «Враг народа», «Привидения», «Пожар», «Строитель Солнес» и несколько маленьких книг Гамсуна. Всё это можете отправить наложенным платежом или как будет удобнее».[62]

И ещё одно письмо, датированное январём 1909 года:

«С Новым годом! Дорогой Бартольд! На Рождество я съездил домой и, когда вернулся, получил твоё письмо от 12.12.08. Сейчас отвечай на адрес технического училища, так приходит быстрее. Да, если у тебя есть, пошли мне только книги Гамсуна «Пан», «Голод» или то, что найдёшь. Здесь в Архангельске «Голод» Гамсуна стоит 40 эре, сборник драм Ибсена 20 эре. Пошли мне также один том Ибсена: «Нора», «Привидения», «Столпы общества». Напиши, каким образом мне лучше отправить деньги. У меня всё хорошо. Начинаю лениться делать уроки (впрочем, я всегда ленился). Ранней весной у нас последний экзамен, я считаюсь кандидатом на золотую медаль, но определённо не получу её. Организации в училище распались, и мы потеряли мужество держать пост дальше. Ходим часто в театр. Здесь представляют иногда норвежских авторов – «Пожар» Ибсена, «У врат царства» Гамсуна. Скоро напишу снова, но сейчас заканчиваю, нет времени».[63]

Итак, с революцией покончено – «мы потеряли мужество держать пост». Новые увлечения: литература, театр.

Литература: Ибсен и Гамсун. Даже зная любовь А. Кучина ко всему норвежскому, его заказ книг именно этих авторов, несомненно, интересен. Да, непростой духовной жизнью жил этот отличник навигационной школы!