Читать книгу "Жил-был стул и другие истории о любви и людях - Е. Е."

Мои пассажиры это обстоятельство поняли давно, но все обходится без напряженных эмоций. День в Гренобле прошел очень неплохо. Хорошая погода, красивый город, клумбы из цветной капусты, удачный шопинг, отличный ужин. Да и в машине вино и коньяк… только и слышно: чин-чин. Так что все комментарии ситуации и моих действий ограничиваются воспоминаниями истории про джеромовский лабиринт1.

Самое едкое, что я слышу, – это заданный кротким голоском, причем не мне, вопрос: что произойдет быстрее – кончится топливо, кончится вино или мы доедем домой? Вопрос порождает массу предложений – как быть в данной ситуации. Как ни странно, есть очень разумное – на ближайшей заправке залить дизеля, да побольше, и купить пива, вино там не продается…

На крутом повороте всех заваливает в сторону. Ктото что-то пролил, судя по звуку катятся по полу бутылки, хохот, вспоминают по матери. Как я понимаю, просыпали черри и уже наступили на них, и даже сели. В зеркало мне видно, как Ольга, чтобы удержаться, откинулась на кого-то из молодых людей, со спины не поймешь, он обнимает её придерживает, наверное, что-то ей говорит, она смотрит на него, смеется… но это не он…

Я вообще не знаю о нем ничего. Ни имени, ни возраста, ни откуда он, ни куда… Бог милостлив – мне не пришлось с ним столкнуться. Да и вообще нет полной уверенности, что он был.

Хотя, наверное, все же был. Пришлось мне как-то услышать фрагменты одного разговора. Что-то она там заперлась в ванной, воду включила. Хотя ей только самой пришлось говорить громче. Может, мне следовало тогда уйти? Пьяная женщина… что она там несет своим подругам?! Не все расслышал… но достаточно. Она на распутье… совесть её мучает… есть дети… есть я… а он такой замечательный… такого с ней никогда не было… понятно, что это ничем не кончится… и он это понимает… И прозвучало там одно слово… как-то так необычно: когда он грохал… Сказала бы – трахал. А так – понимай, как знаешь… а может, я ослышался – все же под дверью специально не стоял… Ольга, Ольга… Когда она вышла из ванной, лицо её было заплаканным. Я сделал вид, что не замечаю этого. Потом был секс, какие-то слова она произносила, как в бреду: прости, милый мой, господи, хочу… Мне ли все это было? Прощалась ли она с ним? Извинялась передо мной? С кем из нас была в те минуты? Кому отдавалась? Слезы, страсть, готовность делать что угодно, стоны, откровенные и бесстыдные слова и просьбы, в любом положении, как угодно… Какое-то пьяное не то объяснение, не то прощание, не то начало новой жизни… Но это уже все в конце.

А до этого ещё были встречи с подругами. И мобильный телефон, который она не поднимала, а потом он вдруг оказывался отключенным на час, на два, снова включался и снова она не отвечала ни на звонки, ни на смс. И вернуться могла в два, в три. Как-то раз в пять утра.

Иногда, особенно в начале, где-то в течение года, возвращаясь так поздно, она бесцеремонно, даже не раздевшись толком, часто даже не скинув платья, не объясняя где была, не выясняя, спит ли он (а он притворялся, а на самом деле ждал, ждал!), набрасывалась на него всем телом… Ищущий, ненасытный, втягивающий его всего рот, неразборчивые требовательные слова, сильные настойчивые, повелевающие руки. Этих минут он ждал. Отвечал на её ласки сразу. Без упреков. Без выяснений – где была? Откуда? С кем? Подстраивался под неё, подыгрывал, дрожал от волнения и думал, что лучше женщины быть не может… Это её стремление использовать его, смесь нежности и грубости, эгоизма и готовности сделать для него что угодно, непрерывная смена ощущений – от грубоватой жесткой складки платья, к неуловимой ласке грудью; от прохлады живота к какой-то нереальной разгоряченности внутри; от искусственной шероховатости чулка к жесткому, возбуждающему ежику узкой полоски стриженных волос внизу; от сдвинутых в сторону, потому что ведь некогда уже, некогда! мокрых трусиков, которые проваливались внутрь, натирали, к глазам, широко открытым глазам, таким пьяным, безумным, но родным, близким, светящимся как в тот Новый год; от люблю… не могу… соскучилась… я твоя… лучший… хочу, к – да, я такая б… я заслужила… выгони меня… И не имело значения, с кем она на самом деле была в эту минуту. Отдавалась ли ему, представляя себе другого, или мыслью о том, другом подогревала уже остывшие чувства…

… Все это было. Продолжалось года два и сошло на нет. Сперва он радовался, думал что все! – все у неё закончилось и, значит, он был прав, не придавая хотя бы внешне этому значения. Но одновременно ушло и остальное – сперва безумие, потом страсть, потом желание… Потом пришло безразличие…

Уйдя от него, или что уж у них там вышло и кто от кого ушел, она не вернулась ко мне. Поначалу не так это бросалось в глаза. Ну, понятно, реже стала отлучаться, раньше возвращаться – нет уже той энергетики, возбужденной страсти. Но как-то незаметно… исчезла бескомпромиссность, потом слова… откуда-то взялась скромность, холод… погас свет, зато появилось накинутое одеяло, белье сменилось пижамой… все превратилось в процесс… а тот вскорости остановился.

Иногда я думаю, а вот если бы, ну, всякое в жизни бывает, если бы я встретился с ним… что бы сказал? Что сделал? В разное время, в разном настроении я задавал себе этот вопрос. Ответа дать не мог. Впрочем, я думаю, хорошо, что эта встреча не состоялась.

Подмосковный пансионат. Какой-то праздник был. Что-то профессиональное. Лето. Народу было очень много. Человек сорок. Его друзья владели кампанией, вывезли всех сотрудников с семьями на корпоративное мероприятие. Пригласили партнеров. Их с женой пригласили тоже – в свое время он здорово помог им в одном вопросе…

Большой зал. Ужин. Тосты. Ответные слова. Рассказы об истории отношений компаний. Жара. Живая музыка. Потом спустились в бар, и без того полный. И там выступили неплохо. Вообще вечер удался. В двенадцать ночи был бассейн. Достойное тоже зрелище. На бортике бутылки с пивом, бокалы, «Мартини», пепельницы. У служителя бассейна была только одна просьба – не бить посуду. Потом почти все собрались в сауне. Алкоголь уже выходил. Все было пристойно. Смешно, весело. Одно только непрерывно раздражало.

Я слышал об этой истории ещё до того, как поехал на мероприятие. Двое мужчин работают в одной фирме. Жена одного уходит к другому. Всякое случается в этой жизни, но история продолжается. И они продолжают работать вместе. Пересекаются каждый день, может быть, даже что-то обсуждают. Не знаю, как там у них все происходило до этой поездки, не знаю, как другие относились к тому, что видели ежедневно. У меня же и у Ольги (она тоже была в курсе) от увиденного остались в тот момент самые неприятные чувства. Нет, ничего такого особенного не было, но…

… унижение бывшего перед нынешним скользило во всем. Он обращался к нему за чем-нибудь чуть не ежеминутно. Что-то вечно переспрашивал. Громче всех смеялся его анекдотам. Подливал пиво. Протягивал зажигалку. А тот его демонстративно не замечал. Не обращался, не реагировал. В сторону его не смотрел. Зато несколько раз, потягиваясь и непонятно к чему, вдруг говорил – жизнь прекрасна и удивительна. Хотел причинить боль?