Читать книгу "Грозное дело - Сергей Булыга"

– Я думал, дело решённое. А тут поди ж ты.

Трофим ничего на это не ответил. Тогда Клим сказал:

– Вот оно, какое дело вылезло. Теперь ему конца края не видно. Тут как бы нас самих не взяли в розыск. За укрывательство. А что?! Царевича убили, а мы возимся. Почему сразу найти не можем? Нюх у нас отшибло, да? А вот вам, скажут, нюх! Ты клещи нюхал?

На что Трофим вместо ответа сам спросил:

– Кто там у нас ещё остался?

– Шестак Хромов, – сказал Клим. – Сторож с рундука. Он видел, как Савва выскакивал. А после унимал его.

Трофим кивнул. Клим пошёл к двери и кликнул Хромова. Пришёл тот Хромов. Это был здоровенный детина, высокий, румяный. Трофим сунул ему крест. Хромов побожился говорить как на духу. Трофим велел рассказывать. Хромов ещё раз перекрестился и начал, с охотой:

– Я тогда там, при рундуке, стоял, с самого краю. И как раз смотрел в эту сторону. Тихо тогда было. А кому шуметь? У нас в этом углу всегда тихо. И вдруг слышу крик! Кричит кто-то, прямо Боже мой! Как режут! А после дверь вдруг: бабах! И из двери этот Савва!

– А рынды что? – спросил Трофим.

– А очумели они! Отскочили! И он мимо них и на нас! Бежит, орёт: «Царевича убили! Царевича, братцы». Я к нему! А он мне шарах по сусалам – и дальше! Я за ним! Бегу, а у меня кровищи! Он же мне нос расквасил! Ох, думаю, догоню и убью! Но там же, дальше, темнота. И я зацепился и упал перед Большим рундуком. И там тоже все наши повскакали! И ну его хватать! А он ото всех вырывается, они его схватить не могут, теснотища! И тут я вскочил! И на него! И в харю ему! Он с копыт! Я на него! И душить! А он пеной изо рта плюётся, визжит, а я его ещё сильней… И задушил бы. Но меня с него стащили. И вот я стою, меня держат, а он лежит под рундуком и шепчет: «Царевича убили, братцы, царевича!» Пошли, посмотрели – и точно убили.

И он замолчал. Клим тоже молчал. Трофим спросил:

– А чего у него пена изо рта?

– Ну, мало ли, – задумчиво ответил Хромов. – Может, от страху, может, обкормили чем. Всякое в жизни бывает.

– А с ним раньше бывало, чтобы он вдруг буйствовал?

– Нет, никогда. Не слышали.

– Ну а в тот день он как до этого?

– Да вроде как всегда.

– А когда он туда вошёл? И долго ли там был?

– Да тоже вроде как всегда.

Трофим задумался. Зато Клим вдруг заговорил – спросил у Хромова:

– Ты это, если ещё спросят, повторишь?

– А то! – уверенно ответил Хромов.

– Тогда пока выйди, – сказал Клим. – И там жди. И всем другим скажи, чтоб ждали.

Хромов вышел. Клим повернулся к Трофиму и сказал:

– Не по душе мне этот Хромов. Брешет! И не просто брешет, а подучил его кто-то. Он про пену раньше не рассказывал. Приплёл для страху, я так думаю. Ну, страху и у нас найдётся. А что?! А не свести ли его вниз?!

Трофим молчал. Клим повторил:

– Здесь он ничего уже не скажет. Нет в нём здесь страху. И у других тоже нет. Здесь же им вон как светло! А на свету правды не сыщешь. Поэтому, я думаю, хватит их тут трепать. Пусть лучше они все идут вниз, к Ефрему, и он их там пока что принимает, охолонёт маленько. Поставит на ум! И вот тогда и мы к ним спустимся – и им будет радость. Ну что?

Трофим подумал и сказал:

– Давай.

Клим опять прошёл к двери, открыл её и вышел в сени. Было слышно, как он там вначале повелел вести всех вниз, к Ефрему, а про себя и Трофима сказал, что они тоже скоро туда спустятся, но у них здесь пока есть дело. Потом, когда все стали спускаться вниз, Клим кликнул ещё кого-то и велел, чтобы тот расстарался и не мешкал. Этот кто-то обещал управиться. После чего Клим вернулся в покойную, закрыл за собой дверь и сказал, что сейчас им принесут, и они немного перекусят. И тут же, поморщившись, прибавил:

– Да убери ты её! Смотреть тошно.

Это он сказал про кочергу, которую Трофим по-прежнему держал в руках. И в самом деле, подумал Трофим, осмотрелся и положил кочергу на царёв закусочный столик, так как туда было ближе всего. Клим почти сразу же сказал:

– И они тогда как раз вот так стояли: там, где ты, царь, а там, где я, царевич. И тогда же был гонец из Пскова, в тот же день, за час до этого.

– И что он говорил, этот гонец? – спросил Трофим.

– Что, что! – сердито сказал Клим. – Да тут и говорить не надо ничего. Профукали всё, что могли. Ливонию сперва профукали. Теперь вот как бы Псков не фукнуть. Ох, государь тогда как на гонца разгневался! Да он и так теперь всегда как порох. Чуть что не так… – и замолчал, повернулся к двери.

Дверь открылась, вошли служки, внесли яства и питьё. Клим поманил их рукой. Они по очереди подходили к столику, составляли на него, что принесли, и сразу же, развернувшись, выходили. Яства были просто загляденье. Клим усмехнулся и сказал:

– Здесь по-другому потчуют, с другой поварни. И поят тоже!

Трофим вспомнил про пятницу, про постное, тяжко вздохнул. Служки вышли, дверь за ними затворилась. Клим потёр руки, сказал:

– Я буду стольником! – Взял со стола длинноносый кувшин, налил из него по серебряным чарам, облизнулся и прибавил: – С богом!

Они, как стояли, так стоя и выпили. Так же, стоя, начали закусывать. Винцо было бабье, сладкое, Трофим взял после него на закуску кисленького яблочка. Клим продолжал:

– Вот так же и они тогда стояли, царь с царевичем. Говорят, говорили про Псков. А кто это слышал? Один только Савва мог слышать. Но он говорит, что их тогда не слушал, и никогда не слушает. И так оно и есть, я думаю. Савва понимает, что ему будет, если он вдруг чего где пикнет. А так молчит – и живёхонек.

– Так, думаешь, он нам сегодня правду говорил? – спросил Трофим.

Клим вместо ответа показал рукой на чары. Трофим согласно кивнул. Клим налил из другого кувшина. Они выпили. В груди как огнём полыхнуло! Трофим опять взял яблоко и начал быстро есть, чтобы загасить огонь. Клим утёр губы и сказал задумчиво:

– Я думаю… – и тут же продолжал: – А что я думаю? А что не думаю? И кому до этого есть дело? Растереть им на это, вот что!

Взял кусок мяса, надкусил, опять задумался. Потом сказал:

– Надо, думаю, нам с Саввой не спешить пока. Оставим его напоследок. Сперва всех других попытаем, а потом уже его возьмём. И сразу на виску! И растянуть как следует! И он заговорит, как пить дать! А пить не давать.

Сказав это, Клим засмеялся, в глазах засверкали огоньки. После опять стал серьёзным, сказал:

– Ну а вдруг он наговорит такого, чего лучше никогда не слышать, тогда нам как?

Трофим посмотрел на кувшин.

– А ничего! – продолжал Клим, не замечая этого. – Не бывает нераскрытых дел. Все дела как-нибудь да раскрываются. Кто-нибудь да берёт на себя. Ну а если никто не возьмёт, значит, мы с тобой плохо служили, Трофим, и сами на себя возьмём. Вот так-то! Трофим Пыжов да Клим Битый царевича-наследника зарезали! – И он кратко, негромко засмеялся: – Га-га-га!