Читать книгу "Аблай Хан и его батыры. Легенды Великой степи - Баянгали Алимжанов"

– Наше решение вы узнаете в ближайшее время!

И они вежливо простились…

Казнить или миловать?

Хунтайчи Галдан-Церен беседовал в орде со своей любимой дочерью Топыш. И тут вошла, даже просто ворвалась его сестра, мать Чарыша. Она была старше Галдан-Церена и поэтому пользовалась особыми привилегиями. Она не очень-то соблюдала и дворцовый этикет.

– О, великий хунтайчи… милый брат! – выпалила она с ходу. – Пора покончить с этим казахским кровопийцей! – она бесшумно кружила по орде, как раненая тигрица. – Сожги его на костре, как бешеную собаку! Сотри его в порошок, перемолов все кости, и развей в сторону казахских степей! Или привяжи к хвостам четырех коней и пусть поскачут во все четыре стороны!

Галдан-Церен и красавица Топыш молча выслушали пламенные речи старшей сестры. Не встретив возражений, «выпустив пар», она немножко остыла и села на шкуру тигра.

– Казахская орда решительно требует немедленного освобождения своего хана! – сказал хунтайчи. – Их посланцы дали ясно понять, что в случае отказа, тем более казни, казахи собираются напасть на Джунгарию! И русский белый царь, и китайский император также желают освободить лояльного к ним Аблая. Ох, хитер и умен этот Аблай, если с ним считаются такие великие империи!

– К тому же доблестный и могучий воин! Одним словом, достойный враг, а может, и будущий друг?! – с жаром вступила в разговор красавица Топыш.

– Друг, говоришь? Как вы смеете даже думать об этом! – воскликнула мать Чарыша. – На нем кровь моего Чарыша, великого воина Джунгарии! А вы, вместо того чтобы отомстить, так долго раздумываете о чем-то недоступном разуму большинства джунгар! И мы недовольны этим!

– Да, ты права, сестра! По всем законам войны он должен погибнуть! Я должен его казнить! Он в моих руках, и никто не может помешать мне! И все нойоны и зайсаны тоже хотят его крови в отместку за гибель Чарыша! – при этих словах Галдан-Церен чуть не вскочил с трона и, воздев руки к статуэтке Будды, продолжил: – Но не могу! Почему? Сам не знаю! Что-то неведомое, непонятное держит меня, не пускает на этот решающий шаг!

– Тогда отдай его мне! – спокойным, холодным тоном сказала сестра. – Я сама казню его! Казню с благословения ламы, перед всем миром, в назидание нашим врагам, казню жестоко, выпью чашу его крови, и может, тогда моя душа приобретет покой!

– Ладно, хватит! – резко оборвал ее хунтайчи. – Хоть он смертельный враг, но он хан, чингизид! Да, он пленник, но пленник особо ценный, высокого происхождения! Он мой пленник, и я сам решу, как быть с ним! А тебе еще раз напоминаю, что ни один волосок не должен упасть с его головы!

Сестра переменилась в лице, с удивительной легкостью приняла слова хунтайчи и, поклонившись в знак покорности, молча вышла из орды. Красавица Топыш с нескрываемым восхищением посмотрела на отца и ее большие черные глаза искрились благодарностью.

Голова барана

Мать Чарыша не зря проявила такую покорность. Она замышляла так устроить смерть Аблая, чтобы никто не смог обвинить джунгар в этом. И придумала.

Она в тайне ото всех сговорилась с начальником охраны. И уговорила его кормить Аблая ежедневно только одним единственным продуктом – мясом. Они знали, что если человек в течение двадцати-тридцати дней будет есть одно только мясо, то тихо умрет. А если Аблай хан умрет от однообразной пищи, никто не посмеет обвинить Джунгарию в этом.

Начальник охраны в душе ненавидел пленного казахского хана, да и подарки сестры хунтайчи были значительные, и он с особым рвением приступил к выполнению этого коварного замысла. Он отменил все остальные продукты и велел кормить Аб лая од ним только мясом. На третий день Аблай хан от казался от еды и спросил у начальника охраны, в чем дело.

– Теперь мы будем кормить тебя одним только мясом! – заявил тот нагло.

Аблай подумал и понял всю изощренную подоплеку этого коварного замысла. Но не подал виду и сказал со всей серьезностью:

– Тогда давайте мне вареную голову барана!

– Голову барана? Которую мы каждый день бросаем собакам? Что ты за простак такой, хан Аблай? Будем, будем тебя кормить головой барана!

И носили охранники каждый день Аблай хану вареную голову барана. И ел хан Аблай, находясь в плену, голову барана – самое почетное угощение для высоких гостей у казахов – ежедневно.

Наблюдал за ним начальник сорок дней. Мать Чарыша ждет не дождется от него радостной вести о смерти Аблая. А хан Аблай не только не собирался умирать, но даже стал поправляться на глазах, наливался силой.

И наконец не выдержали заговорщики и обратились к мудрому ламе, спросили разгадку этого явления, утаив, правда, об истинных своих целях. Лама подумал и ответил, что в бараньей голове много разных веществ, полезных для человека, и что она разнообразна по своей сути. Он пояснил, что в глазах, мозге, языке, ушах, то есть в каждой части вареной бараньей головы, разные вещества, и даже вкус у них разный. Тут заговорщики поняли мудрость хана Аблая и свою оплошность, но было уже поздно что-то делать.

Два владыки степей

Однообразные дни и месяцы в плену тянулись удручающе медленно.

Аблай сознавал, что ему надо держаться и выжить. И надеялся, что когда-нибудь этим мучениям будет конец. Но все равно временами ему становилось невыносимо тягостно, и тогда он затягивал старинные, грустные напевы степи. Это успокаивало и умиротворяло его душу.

Однажды, в конце лета, Аблая привели в орду.

Хунтайчи был один.

И снова встретились лицом к лицу два владыки степей в безбрежном океане жизни.

– Что движет нами, наталкивая друг на друга? – спросил тихим голосом Галдан-Церен.

Аблай вопросительно посмотрел на него.

Галдан-Церен задумчиво продолжил:

– Великие империи хотят моей рукой уничтожить тебя, а твоей рукой – меня! Я потерял покой, когда ясно понял эту жес то кую правду, и все время думаю, как развязать этот узел!

– Но если мы понимаем это, то, наверное, не надо быть орудием в чужих руках! – искренне выпалил Аблай.

Галдан-Церен встал со своего трона и начал медленно прохаживаться по просторной орде, на ходу чеканя каждое слово.

– В этом мире много непонятного, неподвластного нам. Вот мы с тобой поняли друг друга, вроде подружились. А наши народы воюют около двухсот лет, люто ненавидят друг друга, наши воины жаждут крови и славы. Сможем ли мы с тобой остановить их, вразумить, что братоубийственная война приведет только к погибели?

– Я думаю, если объединить наши усилия, то…

Аблай хотел было продолжить, но хунтайчи жестом остановил его и сказал, как бы размышляя вслух: