Читать книгу "Марина Цветаева. Беззаконная комета - Ирма Кудрова"

Здание на Пречистенском бульваре, в котором размещалось книгоиздательство «Мусагет»

В противовес «Весам», ориентировавшимся больше на французскую поэзию и культуру, «Мусагет» был задуман по преимуществу германофильским. Над редакторским креслом Метнера висел портрет Гёте, мрачно смотрел со стены Рудольф Штейнер. Но в салоне можно было видеть портреты и Тютчева, и Пушкина. Из вечера в вечер тут чаевничал и обсуждал жгучие проблемы кружок молодых поэтов, писателей и философов.

Просуществовал «Мусагет» всего четыре года (1910–1914), но книг успел издать много. Среди авторов были, прежде всего, немецкие философы, мистики и романтики – Яков Бёме, Экхарт, Новалис, Шлегель, Агриппа Неттесгеймский. А также античные авторы, и среди них – Гераклит Эфесский в переводе Нилендера.

Эта тоненькая книжка сохранилась в личной библиотеке Цветаевой – вся испещренная ее пометами.

На базе издательства вышел в 1912 году и первый номер журнала «Труды и дни». К редактированию исторического сектора привлечен был Вячеслав Иванов, Метнер вел постоянный раздел журнала – «Вагнериана».

Но «Мусагет» был не только издательством. Он проводил публичные вечера, здесь читались почти академические курсы по истории и теории символизма. Андрей Белый играл ведущую роль, на его выступления собиралось неизменно много публики. Кроме всего, он открыл здесь для молодежи «Ритмический кружок». Эллис читал курс о Бодлере, Борис Садовской – о Фете, Нилендер вел семинарий по орфическим гимнам, свой семинарий имели философ Федор Степун…

Эмилий Карлович Метнер молодых недолюбливал, и вскоре Эллис объединил вокруг себя кружок молодых поэтов и философов, дав ему название «Молодой Мусагет». Сначала кружок собирался на Пречистенке, затем встречи перенесли в студию скульптора Константина Федоровича Крахта.

В этой студии бывала и Марина – хотя никаких подробностей об этом до нас не дошло. Здесь же бывал и молодой Борис Пастернак. Но то ли они посещали Крахта в разные дни, то ли не успели разглядеть и выделить друг друга, но их собственные воспоминания тех ранних встреч не зафиксировали.

В очерке «Пленный дух» Цветаева, упоминая «Мусагет», больше говорит об очаровательной и надменной Асе Тургеневой, чем о том, что же там происходило. Книгоиздательство предполагало напечатать книгу стихов Марины; Ася бралась выполнить для нее обложку – она была гравером и уже оформила книгу стихов Эллиса «Stigmata».

«На лекциях Мусагета, – вспоминала Цветаева, – честно говоря, я ничего не слушала, потому что ничего не понимала, а может быть, и не понимала потому, что не слушала, вся занятая неуловимо вскользнувшей Асей, влетающим Белым, недвижным Штейнером, черным оком царящим со стены, гримасой его бодлеровского рта. Только слышала: гносеология и гностики, значения которых не понимала и, отвращенная носовым звучанием которых, никогда не спросила…» «В Мусагете я, как Ася Тургенева, никогда ничего не говорила, только она от превосходства – своего над всеми, я – всех над собой. Она – от торжествующей, я от непрерывно ранимой гордости…»

И все же они успели подружиться и оценить друг друга, так что Цветаева смогла потом написать о «простоте любви, сменившей во мне веревку – удавку – влюбленности». По маршруту свадебного путешествия Аси и Белого – спустя всего полтора года – отправится в свое свадебное путешествие и Марина.

В конце 1911 года Эллис навсегда уехал из России. В следующем году он еще присылал «Мюнхенские письма» в «Труды и дни». Некоторое время был фанатичным слушателем и приверженцем антропософского движения Рудольфа Штейнера, но в 1913-м отошел от него. Написал труд о мистическом значении святого Грааля, мечтал привести Россию в лоно католицизма. Создал книги о Жуковском и о Пушкине. Продолжал писать стихи. На шесть лет пережил Марину. Умер в Швейцарии в Локарно-Монти в 1947 году.

Среди книг Цветаевой сохранилась одна с дарственной надписью Льва Львовича; это переведенная им с французского прозаическая книга Бодлера «Мое обнаженное сердце». Надпись гласит: «Дорогой Марине Ивановне от горячего поклонника ее чуткой, глубокой и поэтической души. Эллис».

Глава 5

«Взамен любовного признания…»

Первую свою поэтическую книгу «Вечерний альбом» Марина выпустила в свет по причинам внелитературным; как сама она говорила позже – «взамен любовного признания человеку, с которым иначе объясниться я не могла».

Внезапно вспыхнувшее чувство к Владимиру Оттоновичу Нилендеру осложнилось уже в начале наступившего 1910 года непонятной размолвкой, за которую Марина сама себя корит в нескольких стихотворениях «Вечернего альбома». Не сестричка ли, тут же влюбившаяся во Владимира Оттоновича, сыграла роль своеобразной разлучницы? Но если даже и так, кто рискнет утверждать, худо ли, хорошо ли то было для Марины? Чуть ли не полтора года затем она живет под гнетом любви и разрыва – и нет обстоятельств благодатнее для того, кто рожден поэтом!

В свою первую книгу она включила стихи, написанные ею по крайней мере за последние три года; и «Вечерний альбом» получился пухлым – в нем более ста стихотворений!

Книга вышла в свет ровно к годовщине той знаменательной встречи с Нилендером в Трехпрудном. И названа была так потому, что сестры подарили тогда своему другу кожаный альбом точно с таким названием. Последнее стихотворение раздела «Любовь» – из редких здесь, точно датированных: 4–9 января 1910 года – завершается строками: «Не было, нет и не будет замены, / Мальчик мой, счастье мое!»

В ту пору издание книги было делом простейшим. Марине хватило на тираж в 500 экземпляров тех денег, которые она получала от отца как «карманные», типографию же нашла рядом, в Леонтьевском переулке. Ни с кем не советуясь, никого не беспокоя просьбой о предисловии, ни единого стихотворения не послав предварительно для дебюта (как это и до сего дня принято у пишущей братии) в газету, журнал или альманах, гимназистка восьмого класса – ей едва исполнилось восемнадцать – вступает в литературную жизнь.

На дворе – начало зимы 1911 года. Поэтических сборников печаталось тогда великое множество. И все же первая книга никому еще не известной Марины Цветаевой сразу получила критические отклики.

Первая книга Марины Цветаевой. 1910 г.

Первым был отклик Максимилиана Волошина, появившийся 11 декабря на страницах газеты «Утро России». «Это очень юная и неопытная книга – “Вечерний альбом”, – писал критик. – Многие стихи, если их раскрыть случайно, посреди книги, могут вызвать улыбку Ее надо читать подряд, как дневник, и тогда каждая строчка будет понятна и уместна. Она вся на грани последних дней детства и первой юности…» Автор статьи отмечал ряд характерных черт таланта неизвестной поэтессы, и в частности владение «импрессионистической способностью закреплять текущий миг», а также удивительную открытость и искренность интонаций. Это тем более ценно, писал Волошин, что книга принесена «из тех лет, когда обычно слово еще недостаточно послушно, чтобы верно передавать наблюдение и чувство…».