Читать книгу "Липовый лифт - Лемони Сникет"

— Нам придется идти на цыпочках, — сказала Вайолет. — Так, чтобы мы могли слышать Гюнтера, а он нас нет.

— И разговаривать шепотом, — прошептал Клаус. — Так, чтобы мы могли подслушивать, а люди за дверью не могли.

— Филавет, — сказала Солнышко, что означало: «Пора начинать».

Бодлеры на цыпочках спустились до первого поворота лестницы и стали подслушивать под дверью квартиры, находящейся прямо под пентхаусом. В первый момент они ничего не слышали, но потом очень ясно прорезался голос женщины, говорящей по телефону.

— Это не Гюнтер, — прошептала Вайолет. — Гюнтер не женщина.

Клаус и Солнышко кивнули в ответ, и все трое спустились еще на один этаж. Но как только они дошли до следующего поворота, дверь квартиры распахнулась и из нее вышел человек очень маленького роста, в полосатом костюме.

— До скорого, Эври, — раздался голос откуда-то из глубины квартиры. Кивнув детям, Эври захлопнул дверь и начал спускаться вниз.

— Это тоже не Гюнтер, — шепотом сказал Клаус. — Гюнтер не такой маленький, и его никто не называет Эври.

Вайолет и Солнышко молча кивнули. Дети спустились еще на два этажа и снова стали слушать под дверьми. На этот раз мужской голос произнес: «Мама, я собираюсь принять душ».

— Майник, — прошептала, покачав головой, Солнышко, что означает: «Гюнтер никогда не стал бы принимать душ. Он грязный и вонючий».

Вайолет и Клаус кивнули и снова на цыпочках спустились до следующего поворота, а потом еще до следующего, потом еще и еще и так до бесконечности. Они все ниже и ниже спускались по ступенькам и постепенно начали уставать, как всегда, когда шли вниз или же наверх в квартиру Скволоров. Но на этот раз они испытывали дополнительные трудности: кончики пальцев ныли от постоянного хождения на цыпочках, а голоса осипли из-за вечного перешептывания. Уши болели от напряженного подслушивания под дверьми, и даже подбородки устало поникли от необходимости все время кивать в подтверждение, что все, что они слышали, не имело никакого отношения к Гюнтеру.

Утро тянулось медленно и Бодлеры все продолжали ходить на цыпочках, стоять и слушать у дверей, перешептываться и кивать. К тому времени когда они добрались до вестибюля внизу, им хотелось просто лечь плашмя и вообще не двигаться.

— Изнурительное путешествие, — сказала Вайолет. Она уселась на нижнюю ступеньку и передала по кругу бутылку с водой. — Изнурительное и бесплодное.

— Джем? — спросила Солнышко.

— Нет, нет, Солнышко, я не имела в виду какие-либо плоды, включая те, из которых сделан яблочный джем. Я просто хотела сказать, что наши поиски никуда не привели. А вы не думаете, что мы пропустили какую-нибудь из дверей?

Клаус протянул сестрам крекеры.

— Нет, я так не думаю, — ответил он. — Я даже уверен, что не пропустили. На этот раз я пересчитал число этажей. Мы можем еще раз проверить, когда будем подниматься. Их вовсе не сорок восемь и не восемьдесят четыре. Шестьдесят шесть этажей и шестьдесят шесть дверей. И нигде ни намека на Гюнтера.

— Я ничего не понимаю, — сказала, едва не плача, Вайолет. — Если его нет в пентхаусе и нет ни в одной из квартир, значит, он покинул здание. Тогда где же он?

— Может быть, он все-таки в пентхаусе? — предположил Клаус. — И мы его просто не заметили.

— Бижи, — выпалила Солнышко, что означало: «Может, он в какой-то из квартир, а мы его просто не услышали?».

— А может быть, он все-таки покинул здание. — Вайолет намазала джемом крекер и протянула Солнышку. — Давайте спросим консьержа. Вот и он.

Консьерж, как они и ожидали, был на положенном месте возле дверей. Он сразу же заметил сидящих на ступеньках трех изнеможенных детей.

— Хеллоу! — приветствовал он Бодлеров, глядя на них с улыбкой из-под широкополой шляпы. Из длинных рукавов его пальто торчали вырезанная из дерева фигурка морской звезды и бутылочка с клеем. — Я только собирался приклеить это океанское украшение, как вдруг мне послышалось, что кто-то спускается по лестнице, — сказал он.

— А мы решили позавтракать прямо здесь, в вестибюле, — ответила Вайолет, которая ни за что не хотела, чтобы консьерж догадался, что они подслушивали под дверьми. — Съедим свой ланч — и айда наверх.

— Прошу прощения, но вам не разрешено подниматься в пентхаус. — Консьерж пожал плечами под своим непомерным пальто. — Вам придется ждать здесь в вестибюле. Я получил очень четкие инструкции: вам не велено возвращаться в пентхаус Скволоров, пока его не покинет гость. Я разрешил вам подняться наверх вчера вечером, потому что мистер Скволор сказал, что их гость, очевидно, спускается вниз, но он ошибся: Гюнтер так и не появился в вестибюле.

— Вы хотите сказать, что Гюнтер все еще не покинул здание? — спросила Вайолет.

— Конечно нет. Я здесь весь день и всю ночь, и я не видел, чтобы он уходил. Даю вам слово, Гюнтер не выходил из этой двери.

— Когда же вы спите? — спросил Клаус.

— Я пью много кофе, — ответил консьерж.

— Это не ответ на вопрос, — сказала Вайолет.

— Безусловно ответ. В кофе содержится кофеин, а кофеин — химический стимулятор. Стимуляторы не дают людям заснуть.

— Но я имела в виду не кофе. Речь шла о Гюнтере. Эсме, то есть миссис Скволор, утверждает, что он вчера вечером покинул пентхаус, пока мы были в ресторане. Но вы с такой же уверенностью утверждаете, что он не покидал здание. По-моему, эта задача не имеет решения.

— Любая задача имеет решение, — возразил консьерж, — так, во всяком случае, говорит мой ближайший партнер. Иногда уходит немало времени на то, чтобы найти это решение, даже если оно у вас прямо перед носом.

Консьерж улыбнулся Бодлерам, которые внимательно следили, как он подошел к дверям лифта, открыл бутылочку с клеем и нанес на одну из дверей густое круглое пятно. Приложив к нему деревянную звезду, он прижал ее пальцем, чтобы она как следует приклеилась. Но не такое уж это завлекательное зрелище — смотреть, как на дверь лепят украшения. Поэтому Вайолет и Солнышко очень скоро вернулись к своему завтраку и проблемам, связанным с исчезновением Гюнтера. Один только Клаус продолжал упорно глядеть туда, где трудился над украшением вестибюля консьерж. Он не отвел глаза от лифта, даже когда клей высох и консьерж вернулся на свой пост у верхней двери. Клаус во все глаза смотрел на океанскую диковинку, которая теперь была плотно прикреплена к двери. После утомительных утренних поисков в огромном пентхаусе и вконец изнурившего их ползания на цыпочках и подслушивания под дверьми на лестнице, Клаус вдруг понял, что консьерж прав. Ни один мускул не дрогнул в его лице, когда он догадался, что решение находится у него прямо перед носом.

Глава седьмая

Когда давно знаешь человека, постепенно сживаешься с его особыми и только ему свойственными привычками и реакциями. Так, например, Солнышко Бодлер уже несколько лет знала свою сестру Вайолет и привыкла к ее манере — подвязывать лентой волосы, чтобы они не лезли ей в глаза, когда она что-то изобретает. В течение стольких же лет Вайолет знала Солнышко и тоже привыкла к ее манере произносить слово «Фрейджип», когда она хотела задать вопрос «как вы можете в такое время думать о лифтах?». Обе сестрички Бодлер были хорошо знакомы со своим братом Клаусом и знали его манеру не обращать внимания на то, что делается вокруг, когда он напряженно о чем-то думает, что и происходило в момент нашего повествования, когда время было уже далеко за полдень.