Читать книгу "Кубок лунника - Анна Клименко"

– Он знал, что ведьма может спасти его хозяина, – лунник холодно улыбнулся. – возвращайтесь к себе, госпожа Вейн. Полагаю, что найду, как вас отблагодарить.

Малика поднялась, поспешно запахнула на груди халат. От нее не ускользнуло то, с каким великолепным презрением граф обежал взглядом ее наряд, больно кольнула обида. Что ж, пусть. Не родня, и не близкий друг – просто… еще один эпизод долгой ведьмовской жизни.

– Позвольте мне остаться в Блюменсе, – прошептала ведьма, – пожалуйста.

Положа руку на сердце, она уже и сама не понимала, зачем ей все это нужно.

Лунник не торопясь обогнул обеденный стол. Постоял на том месте, где на полу осталось кровавое пятно, рассматривая Малику пустым, отсутствующим взглядом.

«Откажет», – грустно подумала она.

– Оставайтесь, – сквозь зубы процедил граф.

– Наконец-то вы прислушались к голосу здравого смысла, – не удержалась Малика.

Лунник только что зубами не заскрежетал. Малике показалось, что еще немного – и он пальцами продавит дырки в столешнице, на которую опирался.

– Близится вечер, госпожа Вейн. Надеюсь, у вас хватит благоразумия не покидать свою комнату до утра?

– Наоборот, милорд, – Малика широко улыбнулась, – эту ночь я намерена провести в вашей спальне. Рядом с вами.

От подобной наглости лунник онемел. Но затем очень быстро взял себя в руки – надо отдать должное, граф Рутто вообще недурственно владел собой, даже новость о том, что едва не помер, воспринял с удивительным спокойствием.

– Я не могу понять, к чему вам это, госпожа Вейн, – сказал он негромко, – но, полагаю, вам известно, чем может закончиться ночь, проведенная в моем обществе во время большой луны?

* * *

Этерния – тканый мир, но мало кому дано увидеть причудливое плетение разноцветных нитей. Большая часть смертных слепа: они не чувствуют, как связывается в тугие узелки их собственное бытие с тем, что вокруг. Они так и не смогли понять, что, дергая одну из нитей, мы всегда потревожим прочие, а разрывая ткань – лишаем существования тысячи невидимых глазу струн.Узор Этернии создается каждое мгновение, складываясь в судьбы, каждое обладающее волей существо ваяет свой неповторимый орнамент, счастливое в своем неведении. А в каждом штрихе, каждом стежке, узелке объединяется все, что существует независимо от нас и вместе с нами.

Ведьмам тоже не дано увидеть совершенство полотна. Но – чувствуют. Кто кобальтовые нити воды, кто хрустальные струны воздуха, кто жаркие росчерки огня. Не видят, но могут точно сказать, куда переместится нужная ниточка, если, помогая простому волеизъявлению, пробормотать уместные слова заклинания и сложить должным образом руки. Получается, что ведьмы – знают, как изменить рисунок полотна. Совсем чуть-чуть, на самую малость… Но и этого довольно, чтобы причислить их к сонму слуг йоргговых, от которых, как известно, все зло в судьбах честных этернийцев.

Ведь, дергая за одну нить, мы всегда тревожим мириады прочих.

* * *

Дар Малики Вейн был особенным. Как любил говорить господин ректор – «специфическим». Малика чувствовала те бесцветные, с привкусом ржавого железа ниточки, которые выбивались на лицевую сторону полотна с изнанки Этернии, из мира, который нельзя пощупать, но очень даже можно увидеть – особенно если он проявляется в виде озлобленного и обиженного на все живое призрака.

Все очень просто: есть жизнь, а есть не-жизнь, океан теней, разлившийся бесконечным зеркалом за гранью этого мира. И если ведьму «водяную» невозможно утопить – она всегда успеет защитить себя водой, соорудив вокруг себя пузырь, наполненный воздухом – так и призракам весьма затруднительно причинить зло ведьме «потусторонней». Она окружит себя коконом, свитым из тех самых бесцветных нитей. Если, конечно, успеет.

…– Прошу, – насмешливо сказал граф, распахивая перед Маликой двустворчатые двери.

За этимичерными, с брызгами перламутра створками находилась святая святых замка, графская опочивальня. Ведьма с интересом заглянула внутрь: кромешная темнота, ничего не разобрать. Только слабые отблески на черных стенах.

– Вы не любите свежий воздух, граф? – ковылять на ощупь не хотелось, совсем.

Малика подняла взгляд на стоящего рядом лунника. Тот успел переодеться, сменил окровавленную сорочку на новую, белую как только что выпавший снег. Очень приятный молодой мужчина, если не обращать внимания на желтые совиные глаза и на выражение ледяной вежливости на лице. – «Он меня только терпит. Не более», – сказала себе Малика.

– Свежий воздух здесь не при чем, – прозвучало в ответ, – моя спальня находится в центре замка, госпожа Вейн. Это… его сердце. Исчезни я хотя бы на месяц– все здесь превратится в прах, осядет на холме пылью, которую затем унесет ветер. А в чем дело? Вы боитесь темноты?

И лунник кровожадно ухмыльнулся, нарочно демонстрируя белые зубы. С ними было все в порядке: резцы и клыки казались чуть длиннее и чуть острее, чем у обычных людей. Но как раз от этого «чуть» и бросало в дрожь.

Малика невольно поежилась, снова задаваясь вопросом – собственно, на кой все это ей нужно. Альвен Рутто сделал паузу, а затем, так и не дождавшись ответа, склонился к ведьме:

– А может быть, госпожа Вейн, вы наконец поняли, кого здесь следовало бы опасаться ?

– Вы себе льстите, граф, – Малика улыбнулась и решительно переступила низкий порог.

– Видимо, я польстил вам , – прошелестело в спину, – подумав, что вы вовремя образумитесь.

Ведьма промолчала. Сосредоточенно вытянув вперед руки, она мелкими шажками плыла в густом мраке. Кто мог подумать, что спальня лунного лорда окажется столь… малоприятным местечком? Кажется, под ногами был голый пол. И глаза еще не успели привыкнуть к темноте – ну хоть бы свечу зажег, что ли?!! Потом колени Малики уперлись в нечто жесткое, она быстро ощупала предмет. Похоже, кровать, застеленная шелковым покрывалом.

«Ну и ладно», – подумала ведьма.

За ней, в светлом овале двери, вырисовывался неподвижный силуэт лунника.

– Вот гад, – сквозь зубы буркнула Малика.

И уселась на кровать.

– Идите сюда, милорд.

– Минуточку. Я только принесу нам кофе, раз уж вы собрались коротать здесь время до рассвета, – голосом самого Всеблагого отозвался лунник.

А потом он сделал какое-то неуловимое движение, и… Вход закрылся. Попросту зарос.

– Йоргг!!!

Малику с кровати как ветром сдуло. Она в три прыжка добралась до того места, где раньше была дверь и что есть сил забарабанила кулаками в упругую и теплую стену.

– Мило-о-орд!!! Я бы… да! Я бы попросила вас так не шутить! Милорд?.. Граф Рутто! Побери вас йоргг, откройте! Немедленно выпустите меня! Граф!..

Но несколькими минутами позже Малика необычайно остро осознала, что лунник ушел, и уж выпускать ее тем более не собирается.