Читать книгу "Искусство мыслить правильно - Александр Ивин"

В этом эпизоде звучит явная насмешка над схоластической ученостью, обычно вырождающейся в бесконечно мелкое комментирование. Но очевидна также ирония над самой теорией обозначения: она настолько пуста, что ничего не теряет в своем содержании, даже если излагается «задом наперед».

Уже во времена Ф. Рабле подобная ирония была в общем-то несправедливой. Проблема обозначений являлась одной из наиболее живых и разработанных в средневековой логике.

С тех пор прошло несколько веков. Логический анализ имен заметно продвинулся вперед. Особенно важные результаты были получены в изучении имен в формализованных языках. Многое стало гораздо яснее и в отношении имен в естественных языках. Теория обозначения сделалась полноправным разделом современной логики.

Однако и сейчас эта теория лишена единства и универсальности. Она слагается из целого ряда концепций, в чем-то близких друг другу, но во многом и конфликтующих одна с другой. Ни одна из них не охватывает и не объясняет с единой точки зрения всех многообразных имен. Отсутствие единства в представлениях об именах настолько существенно, что нет твердости и единообразия даже в самом употреблении понятия «имя». По-разному решается вопрос, какие выражения языка относятся к именам, а какие нет. От автора к автору меняются классификации имен. Но больше всего споров и несогласия по поводу содержания, или значения, имен. Что связывается с именем в языке и в самом мире? Какие имена имеют одинаковое значение, а какие разное? В каких контекстах они взаимозаменимы? И так далее и тому подобное до бесконечности…

Отсутствие даже намека на какую-то «окончательность» логической теории имен и единообразие суждений об именах и их значениях является отражением общего уровня логического анализа языка. Имена — один из наиболее важных элементов языка. И уровень, и стиль рассуждений о них не может принципиально отличаться от общего уровня и стиля рассуждений о языке в целом. Последние же менее всего создают впечатление окончательного синтеза и завершенности.

Нужно иметь в виду также то, что само обычное употребление имен далеко от определенности и последовательности. Всякая теория стремится представить исследуемые объекты такими, какими они являются на самом деле. Естественно, что и логическая теория не должна вносить от себя в расплывчатое, непоследовательное и фрагментарное употребление обычных имен какую-то специальную систему и порядок.

Иначе обстоит дело в случае искусственных языков. Употребление в них имен или соответствующих именам выражений не обязано повторять во всех деталях и случайностях употребление имен в естественном языке. «Искусственные» имена можно ввести так, что они будут соответствовать самым высоким требованиям и стандартам, какие только можно предъявить к именам.

Но и здесь остается вопрос: откуда взяться этим стандартам, если не из анализа естественного языка и опирающегося на него языка науки? От естественного языка не удается все-таки уйти окончательно.

4. Две характеристики имени

В общем случае имя — это выражение языка, обозначающее отдельный предмет или некоторую совокупность предметов.

Способность обозначать что-то является специфической особенностью имени. Только имена обозначают и, собственно говоря, быть именем и обозначать — это одно и то же. Как и обычно, в логике «предмет», к которому отсылает имя, понимается предельно широко — как все, что может быть названо.

Имя можно определить по его роли в структуре предложения. Выражение языка является именем, если оно может использоваться в качестве подлежащего или именной части сказуемого в простом предложении «А есть В». Скажем «Гарвей», «Платон» и «человек, открывший кровообращение» — это имена, поскольку подстановка их в данное предложение вместо букв А и В дает осмысленные предложения: «Гарвей есть человек, открывший кровообращение», «Платон есть человек, открывший кровообращение» и т. д. Выражения же «плачет», «больше», «или» и т. п. именами не являются: «Гарвей есть плачет», «Гарвей есть больше», «Гарвей есть или» и т. п. — все это бессмысленные образования.

Имена различаются между собой в зависимости от того, со сколькими предметами они связаны. Единичные имена обозначают один и только один предмет. Общие имена обозначают более чем один предмет. Пустые, или беспредметные, имена не обозначают ни одного предмета.

Единичным именем является, к примеру, слово «Луна», поскольку оно обозначает единственного естественного спутника Земли. Единично и имя «высочайшая вершина мира», обозначающее Эверест и ничего другого.

Нетрудно заметить, что между этими двумя единичными именами есть важная разница. То, что Луна всего одна, зависит только от законов природы, определивших устройство Солнечной системы, и совершенно не зависит от законов языка. Но то, что высочайшая в мире вершина только одна, как-то зависит и от нашего языка. По самому смыслу имени «высочайшая вершина в мире» таких вершин не может оказаться больше одной. Оборот «две высочайшие вершины» внутренне противоречив, в отличие от оборота «две наиболее высокие вершины». Имя же «естественный спутник Земли», взятое само по себе, никак не предопределяет точное число таких спутников.

К общим именам относятся «книга», «человек», «планета», «число» и т. д. Такие имена связаны всегда с множеством, или классом, предметов. При этом имя относится не к множеству как единому целому, а к каждому входящему в него предмету. Слово «книга» обозначает не все книги вместе, а каждую из отдельных книг, то есть всякий предмет, о котором можно сказать: «Это книга». Слово «человек» является именем каждого отдельного человека и, в частности, именем читателя этой книги, точно так же, как и именем ее автора и вообще любого человека. В отличие от «человека» слово «человечество» не общее, а единичное имя: предмет, который можно назвать «человечеством», всего один.

Пустыми являются имена «Пегас», «русалка», «король, правивший во Франции в 1905 году», «сын Коперника», «родной сын бездетных родителей» и т. п. Каждое из них не обозначает ни одного предмета.

Может возникнуть вопрос: разве является именем слово, которым ничего нельзя назвать? Нужно, однако, помнить, что одно дело быть именем и другое дело быть не беспредметным, а предметным именем. От имени требуется только способность заменять А или В в выражении «А есть В» с образованием осмысленного предложения. Предметное же имя, будучи подставленным вместо В, должно иногда давать не просто осмысленное, а истинное предложение. Например, предложение «Иванов — родной сын бездетных родителей» является осмысленным, хотя и ложным. Значит, оборот «родной сын бездетных родителей» представляет собой имя. Но это имя беспредметно, или пусто. Какой бы объект ни обозначало имя «Иванов», рассматриваемое предложение будет ложным: у бездетных родителей родных сыновей в принципе не бывает.

Можно опять-таки обратить внимание на различие пустых имен «сын Коперника» и «родной сын бездетных родителей». То, что у астронома Н. Коперника, жившего в монастырском замке, не было детей, совершенно не связано с какими-либо принципами употребления языка. Из смысла слов «сын Коперника» нельзя установить, существовал такой сын или нет. Из смысла же имени «родной сын бездетных родителей» очевидно, что таких сыновей не было и не будет. Здесь пустота имени как-то зависит от самого имени, а значит от языка.