Читать книгу "Время рокировок - Андрей Васильев"

А вообще «Картель» – название говорящее, у меня сразу столько ассоциаций появилось… И что-то мне подсказывает, что они недалеки от истины.

Объединение греков, болгар и турок (да-да, турки и болгары в одной упряжке, воистину этот мир непредсказуем; ведь многовековой конфликт за спиной – однако же вот, сплотились воедино) носило имя «Дом Земноморья». Собственно, здесь территориальный принцип был основным – с кем греки, которых в городе насчитывалось больше других, граничили на той Земле, тех они и вобрали в свою общину. Впрочем, в этом дистрикте жили еще и албанцы, и македонцы, и другие народы, но численность их была очень мала.

Квартал моих земляков звался «Братство»; русские предсказуемо объединились с украинцами, белорусами и другими братскими народами, например сербами. Только гордые поляки не пожелали присоединиться к славянскому блоку и предпочли ему «Латинский квартал», который вообще славился пестротой населения – там в одном котле варились французы, голландцы, швейцарцы, бельгийцы и представители еще десятка разных европейских государств.

Немцы основали «Тевтонский союз», к ним присоединились не только австрийцы и чехи, но и венгры. Похоже, узрев в этом для себя какую-то выгоду.

И англичане не стремились к европейцам, предпочтя им своих дальних родственников – американцев, австралийцев и новозеландцев. Их квартал назывался «Мэйфлауэр», и был этот дистрикт одним из самых многочисленных.

Впрочем, «Халифат», в здании которого мы сейчас находились, был не меньше по составу, если не больше. Он вобрал в себя арабов и множество единичных представителей разных рас, от сомалийцев и пакистанцев до курдов. Этот дистрикт отличался еще тем, что был единственным из всех, в котором серьезно относились к религиозным убеждениям. Если человек, решивший поселиться в этом районе, не исповедовал ислам, дорога ему в «Халифат» была закрыта. Впрочем, никому они свою религию специально не навязывали и никак это дело в народные массы не продвигали. Да и сделать подобное было бы затруднительно – запрет на агрессивное продвижение религиозных учений был принят одним из первых, все помнили, чем эти вещи заканчивались на той Земле. И конечно, деловых связей подобная категоричность в убеждениях не касалась.

Совсем уж интересным был последний дистрикт – «Азиатский блок». В нем уживались несколько вроде бы совсем уж разных наций – китайцы, корейцы, индусы и японцы. Как им это удалось, какие у них были точки соприкосновения, какие причины для объединения у них имелись – неизвестно. Самый густонаселенный квартал жил закрыто, его обитатели ни с кем особо не общались. Да и в общественной жизни почти не участвовали.

Остальное множество наций старой Земли было представлено крайне немногочисленно, а потому они примыкали к уже сложившимся блокам. Например, соотечественников Тора, датчан, в Новом Вавилоне насчитывалось пятеро, и все они вошли в славянский блок. Столько же было и шведов, правда, они предпочли влиться в «Мэйфлауэр». Исландцев вообще оказалось всего двое, они отправились к немцам, сочтя именно их подходящей для себя компанией.

Почему так получилось, почему их были единицы – потому, что флегматичным северянам не слишком было интересно виртуальное посмертие, или потому, что основная их часть рассредоточилась по огромным территориям Ковчега, было никому не известно. Да никто на эту тему и не думал, по крайней мере Тор про подобное не слышал.

И совсем уж мало было в Новом Вавилоне представителей Черного континента, но это как раз объяснимо. Людей, которые могли бы заплатить за возможность не умирать, там имелось очень и очень немного, что подтверждал пример Азиза. Оттого и здесь их оказались единицы.

Что до соотечественников Льва Антоновича, таковых нашлось немало, но свой личный квартал они основывать не стали, предпочтя рассыпаться по существующим, исключая «Халифат». Да и то не по причине давней нелюбви к мусульманам, а потому что с исламом у них никак не складывалось.

Что примечательно – межнациональные дрязги старой Земли остались в прошлом, а здесь, на Ковчеге, практически полностью исчезли. В самом начале было несколько конфликтов, но они были сразу же погашены путем жестокого и быстрого наказания обеих сторон, причем без выяснения правых и виноватых, и люди смекнули, что здесь для подобного не место.

Именно по этой причине наш Лев Антонович, несмотря на его ярко выраженные семитские черты лица, без проблем ошивается в представительстве «Халифата» в компании арабов и совершенно не опасается за свою жизнь.

– Воистину – Вавилон, – только и покачала головой, дослушав Тора, Фира. – Как есть.

Она-то как раз была очень насторожена, особенно увидев здесь арабов. Инстинкты, знаете ли, их никуда не денешь.

– Вавилон-то Вавилоном, мне другое непонятно. – Я снял кепи и пригладил волосы на голове. – Чем этот город живет? В том смысле – откуда они черпают продукты и все прочее, причем не только для пропитания эдакой толпы народа, но и для торговли? Да и торговля бойкая. Они друг у друга, что ли, покупают одно и то же, по кругу?

– И это есть, – подтвердил Тор. – Тех же рабов некоторые дистрикты скупают охотно, но от некоторых из них потом по какой-то причине избавляются. Про магов я и не говорю – за ними просто охота какая-то идет, но тут с «Азиатским блоком» мало кто спорить может. Но и они иногда меняют одних на других.

– Но ресурсы? – недоуменно произнес Голд. – Тут что – производство налажено так, что они постоянно пополняются, или еще что-то такое есть? Чтобы что-то купить, за это надо расплатиться. Денег тут нет, так чем те же азиаты платят за магов, если они их так шустро скупают? И потом – остальных это что, вообще не напрягает?

– Точно, – поддержал я Голда, который, как обычно, озвучил мои мысли. – Самый многолюдный квартал, да еще и наращивающий магическую мощь, – это, знаете ли…

– Не лучшее место для обсуждения подобных вопросов нашли. – Мы так увлеклись разговором, что прозевали, как к нам подошел Оружейник. – Здравствуй, Сват, рад тебя видеть.

Да, наш торговый представитель изменился. Он как-то посолиднел, даже округлился, сменил наряд с камуфляжа на что-то вроде унифицированного делового костюма – серые штаны, рубашка без ворота и пестрая косыночка на шее. И еще у него было озабоченное лицо, на котором просто-таки было написано: «Обо всем мне одному надо думать».

– Уверен, что не только меня, – мягко произнес я.

– Да-да, и остальных – тоже, – махнул рукой Лев Антонович. – Безумно рад всех видеть. Пошли отсюда.

И, не дожидаясь нас, он двинулся к выходу, его новенькие кожаные «мокасины» мягко шаркали по мрамору пола.

– О как, – негромко сказал Голд и глянул на меня.

– Вот как-то так, – подтвердил я и последовал за Оружейником.

Наш торговый представитель, выйдя из здания, шустро устремился куда-то вглубь рынка, очень ловко огибая людей, будто он здесь родился. Мы еле поспевали за ним, у нас даже не было времени хорошенько разглядеть то, что тут продается.