Читать книгу "Вкус греха - Уильям Гилл"

– Разумеется, нет. Да, я действительно завтра отправляюсь в Буэнос-Айрес. Мне нравится быть в курсе основных дел моего бизнеса. Сахарная промышленность сейчас переживает нелегкие времена.

Пандору позабавило некоторое противоречие между покупкой картины за пятьдесят с лишним миллионов долларов и тревогой собеседницы по поводу проблем, испытываемых сахарной промышленностью.

– Какая прекрасная комната, – сказала она, меняя тему. – Как и когда вы начали собирать вашу замечательную коллекцию антиквариата?

– Большая часть всего этого досталась мне в наследство от мужа, – пояснила Ариан. – На него работало множество агентов, скупающих подобные вещи по всей Европе. Думаю, многое из того, что приобреталось, он даже не видел – все это оседало на складах. Я же покупаю только картины – точнее, портреты.

– Почему? – поинтересовалась Пандора. Журналистка почувствовала возбуждение: сейчас она узнает, что именно кажется этой женщине интересным в людях или по крайней мере в их изображениях.

– Просто они мне нравятся, – последовал ответ. – Извините, что не могу выразиться более ясно.

– Возможно, вам было бы легче выразить свое отношение к какой-то одной картине, – предположила Пандора. – Почему вы купили «Портрет мадам Клер»?

Ариан удивленно воззрилась на нее:

– А кто сказал, что я ее купила?

– Я своими глазами видела вас на аукционе! – воскликнула Пандора.

– Возможно, – улыбнулась собеседница, – но вы напрасно не заглянули в газеты на следующее утро. Мое имя там не упоминается. Вы, как журналистка, должны доверять своим коллегам. Иногда я провожу торг в интересах моих друзей, которые хотят сохранить инкогнито, а они, в свою очередь, время от времени оказывают аналогичную услугу мне. Так что бывают случаи, когда не следует верить собственным глазам.

Ариан взяла в руку чашку и сделала глоток. Затем повернула голову в сторону окон.

– Кажется, гроза миновала. Еще чаю? – предложила она.

– Нет, спасибо, – отказалась Пандора, чувствуя, что топчется на месте, и решила сделать еще одну попытку приоткрыть завесу таинственности над личностью своей собеседницы.

– Вы родились в Бразилии?

– Я там выросла, – ответила Ариан. Она собиралась этим и ограничиться, но тут вспомнила угрозу Джеральдины отправить Пандору в Южную Америку для журналистского расследования. Сидевшая перед ней девушка была явно неопытна, но о Джеральдине нельзя было этого сказать. Поэтому Ариан благоразумно решила скормить журналу то, что она сама захочет сообщить, нежели позволить кому-то копаться в ее прошлом.

– У моего отца была фазенда недалеко от Баии, – заговорила она. – Он выращивал пряности. Я до сих пор помню, как пахло в доме – все было пропитано запахом пряностей и кедровых досок пола.

Ариан подробно описала Пандоре жизнь на фазенде, чернокожих служанок, одетых в белые платья с оборками… Выражение лица Пандоры, которая слушала ее увлеченно и внимательно, приободрило и успокоило Ариан, и она еще некоторое время предавалась воспоминаниям о своем детстве.

– …занималась я дома, с частными преподавателями. О том, чтобы мы ходили в школу, не могло быть и речи. Меня и сестру всячески ограждали от влияния внешнего мира. Когда мне исполнилось восемнадцать, меня отправили продолжать учебу во Францию. Моя мать была любимым клиентом Баленсиаги, и мэтр предложил мне выступить в роли модели на показе его очередной новой коллекции. Потом я познакомилась с Симоном… Возможно, вы знаете, что он умер вскоре после нашей свадьбы. Это был ужасный, ужасный удар. – Голос Ариан прервался, словно воспоминания разбередили в ее душе незажившую рану. Она сделала вид, что усилием воли взяла себя в руки, и улыбнулась. – Если не считать этого несчастья, жизнь моя была безбедной и благополучной.

Ариан скрестила руки на груди так, чтобы журналистка могла получше рассмотреть громадный бриллиант на ее пальце. Пандора поняла, что мадам де ла Форс умело направляет разговор в нужное ей русло, создавая иллюзию того, что беседа носит весьма откровенный характер. Пандора решила разрушить идиллию.

– Известно, что у вас были серьезные неприятности с партизанами в Аргентине… – начала она и, поскольку лицо Ариан оставалось бесстрастным, решила продолжить: – Должно быть, для вас это было весьма неприятно. У этой истории были какие-либо последствия?

Ариан снова взяла чашку.

– История эта очень давнишняя. Никаких последствий она не имела, да и вообще в свое время в Аргентине подобное случалось со многими. Если вас интересуют подробности, их можно найти в любой библиотеке, где есть старые газеты, – заявила она. – Я знаю, что у меня трудно брать интервью, – тут же добавила Ариан с извиняющейся улыбкой. – Вы, журналисты, судя по всему, считаете, что я могу рассказать о себе что-то сногсшибательное. Но вся моя жизнь заключается в том, что у меня есть бизнес, которым необходимо управлять. Это могло бы представлять интерес для «Уолл-стрит джорнел», но для «Шика» тема, боюсь, слишком скучна.

«Сложна – может быть, но скучна – вряд ли», – подумала Пандора.

– А есть какой-нибудь аспект в вашей работе, который вас особенно интересует? – спросила она, стараясь скрыть охватившее ее напряжение.

– Их ужасно много, – вздохнула Ариан и внезапно резко наклонилась вперед. – Вот один такой аспект, который наверняка покажется вам весьма любопытным… – Она сделала паузу, давая журналистке возможность проникнуться сознанием того, что сейчас она услышит нечто важное. – Меня очень интересуют евростерлинговые облигации, а также будущее отношений между государственными и негосударственными биржами Соединенного Королевства.

На Пандору обрушился град финансовых терминов.

– Миссис де ла Форс, пожалуй, нашим читателям… – попыталась она остановить разошедшуюся собеседницу, но та и не подумала прекратить свою тираду, и Пандора сдалась. Она поняла: чтобы проникнуть сквозь броню, за которой пряталась Ариан, понадобится время, а время интервью почти истекло. Дверь гостиной открылась, появился Франсуа, следом за которым шагал фотограф с камерой и вспышкой.

Ариан поднялась.

– Пожалуй, пора заняться фотографиями, – сказала она.

Когда Пандора щелкнула кнопкой, выключая диктофон, Ариан едва сдержала торжествующую ухмылку, подумав, что жизнь была бы куда легче и приятнее, если бы все журналисты были такими, как эта наивная молодая особа. Она попозировала фотокорреспонденту, положив руку на каминную полку, причем благодаря ее элегантности даже эта более чем тривиальная поза отнюдь не смотрелась как расхожее клише.

В этот момент часы из золоченой бронзы издали мелодичный бой.

– О Боже! – воскликнула Ариан. – Сожалею, но мне придется вас покинуть.

Миссис де ла Форс направилась к двери гостиной и, подождав, пока фотограф упакует аппаратуру, отворила ее. Журналисты последовали за хозяйкой. Они остановились у входных дверей, чтобы попрощаться, и Ариан протянула руку.