Читать книгу "Вечная жизнь - Кейт Тирнан"

Преподавательнице Анне на вид было около двадцати лет, у нее была бледная фарфоровая кожа, круглое лицо, прямые темные волосы и голубые глаза, рассматривавшие меня с дружелюбным интересом.

Мои сотрапезники по очереди называли свои имена, а я кивала, изо всех сил стараясь не подавиться своим силосом. Неужели трудно было добавить в еду хоть немного масла или хотя бы сливок? Вряд ли они умерли бы от лишней порции жира! Ха-ха-ха, очень смешно. Ясное дело, что не умерли бы.

Скандинавский бог сдержанно кивнул мне и сказал:

— Рейн.

— Рейн, как дождь? — невинно переспросила я с полным ртом батата.

Сидевшая рядом со мной девушка очаровательно улыбнулась. С нее можно было писать портрет классической английской девушки — сияющая чистотой и здоровьем нежно-розовая кожа, ярко-голубые глаза и мягкие каштановые локоны до лопаток.

Она тихонько рассмеялась и пояснила:

— Рейн — это немецкое имя.

И она любезно произнесла его по буквам.

— Ах, немецкое, — многозначительно протянула я, давая понять, что возлагаю на носителя этого имени персональную ответственность за развязывание Второй мировой войны. Рейн заиграл желваками — он был таким напыщенным олухом, что меня так и подмывало его поддразнить. Теперь я была абсолютно уверена, что никогда в жизни его не встречала. Скорее всего, он просто напомнил мне какого-то случайного знакомого или типа того.

— Я голландец, — коротко выдавил он. — По рождению.

— Вот как? — промычала я, пытаясь проглотить очередную порцию бобов с крупой. Пришлось запить это дело двумя большими глотками воды. Да-да, здесь за ужином подавали простую воду. Честное слово, «Доктор Пеппер» тут был бы куда более уместен.

— А меня зовут Нелл, — сообщила мне английская роза. — Добро пожаловать, Настасья. Надеюсь, тебе здесь понравится. Если тебе что-нибудь понадобится, я с радостью тебе помогу.

— Ладно, — буркнула я. — То есть, спасибо.

За этим столом я чувствовала себя неуклюжей, нелюбезной, невоспитанной, неприятной — и сотни других разных «не». Ну и ладно, завтра утром я все равно сделаю им ручкой, так что не стоит особо расстраиваться. Сама как-нибудь справлюсь со своими проблемами, что бы там ни говорил голос разума, нашептывающий: нет, не сможешь. Откуда ему знать, верно?

Все новые и новые имена звучали над столом, но я их уже не запоминала. Мужские и женские лица — белые, желтые, черные и латиноамериканские, сливались у меня перед глазами. Я даже не пыталась отличить их одно от другого — зачем париться, если я завтра уезжаю?

Интересно, что привело их всех сюда — неужели их жизни тоже оказались никчемными? Или они приехали учиться у Ривер мудрости? Кстати, любопытно бы узнать, чему она тут учит. Магии? Как оставаться бессмертным и сохранить разум? Или она делится с ними секретами органического земледелия? Если я правильно помню, Ривер назвала это место домом для заблудших бессмертных, но из всех сидевших за столом только старина Джес был похож на того, кто давно или недавно сбился с пути истинного. Все остальные выглядели до отвращения здоровыми, счастливыми и довольными жизнью. Любопытно, что они подумали обо мне?

Итак, подведем итог: я сижу в холодной, по-сиротски обставленной столовой и ем здоровую несъедобную пищу в компании бессмертных, которые изо всех сил стараются быть паиньками. Это все не для меня. Но и Лондон, а вместе с ним и моя прежняя компания, включая Инки и Боза, тоже стали не для меня. При одной мысли обо всем этом меня охватывал приступ удушья.

Единственная жизнь, которую я могла бы назвать своей, осталась в далеких, разноцветных и прекрасных шестидесятых, где все меня любили, и я была красавицей. Уже не надеясь на десерт, я мрачно уставилась в свою тарелку, прекрасно понимая, что здешняя пища никогда не будет приправлена никакими наркотическими радостями.

Зачем я сделала с собой все это? Хороший вопрос. Главное — оригинальный. Я задавала его себе тысячи раз, в разное время и в разных ситуациях. Похоже, он стал основной темой моей жизни.

Глава 5

Наконец ужин закончился. Не успела я вскочить из-за стола, готовясь на спринтерской скорости рвануть в «свою» комнату, чтобы свернуться на кровати в позе эмбриона и от души пожалеть себя, как одна из студенток спросила, не хочу ли я принять участие в ежевечерней прогулке.

Видимо, на моем лице отразилось такое откровенное отсутствие энтузиазма, что барышня прыснула со смеху и продолжала смеяться, натягивая ветровку и обматывая шею шарфом.

— Мы выходим на прогулку почти каждый вечер, после ужина, — сообщила Ривер своим глубоким, хорошо поставленным голосом. Она надела красный берет на свои седые волосы и улыбнулась мне. — В этом тоже проявляется наше внимание к миру — мы смотрим на звезды, на луну, на тени деревьев.

— Ночные птицы совсем не похожи на дневных, — сообщил мне красивый парень, похожий на итальянца. Как его звали? Кажется, Лоренцо или что-то типа того. — Мы изучаем их голоса и образ жизни.

Издевается он, что ли? На всякий случай я серьезно покивала, не пускаясь в расспросы.

— В это время года деревья почти полностью облетают, — сообщила Нелл, выглядевшая совершенно сногсшибательно в своем аккуратном тренче от «Барберри». — Ежедневные наблюдения позволяют узнать, какие деревья сбрасывают листву первыми, а также определить время раннего или позднего листопада. Ты узнаешь столько всего интересного!

«Только через мой труп!» — подумала я про себя. Да, бессмертные тоже используют это выражение. В наших устах оно приобретает особую пикантность, не находите?

— А в полнолуние снаружи светло, как днем, — вставил Солис. Его ореховые глаза смотрели на меня так пристально, словно он пытался понять, кто же я такая на самом деле. — Сегодня луна находится в фазе между второй четвертью и полнолунием, что тоже по-своему очень красиво.

Поверю тебе на слово, дружок.

— Не хочешь сходить за курткой и присоединиться к нам? — спросила Ривер. В глазах ее плясали веселые искорки. Это что, проверка? Если так, то я буду рада ее провалить.

— Нет, спасибо, — вежливо ответила я.

— Вот и замечательно! — радостно воскликнула Ривер. — Те, кто остаются дома, помогают убирать со стола и мыть посуду. Кухня вон там, — она указала рукой вбок.

Я молча уставилась на нее.

Так и есть, она почти откровенно смеялась, выходя в широкую дверь, выкрашенную зеленой краской.

Спрашиваете, какой счет? Ясно какой: один ноль в пользу Ривер.

Учитывая мой почтенный возраст, вы легко поверите, что я перестала пытаться понравиться людям лет четыреста сорок тому назад. Иными словами, от меня не убыло бы, если бы я в тот момент поднялась по лестнице в свою комнату, свернулась на кровати в позе эмбриона и наплевала бы на все с высоты своей депрессии.