Читать книгу "Укрощение горца - Шеррилин Кеньон"

– Да, хочу. Спасибо. – Нора светилась от счастья.

– Вы хорошо играете? – спросил торговец.

– Не очень. Отец всегда говорил, что, когда я играю на лютне, ему кажется, что где-то душат кошку. Однажды, когда я уснула, отец выкрал мою лютню и бросил в огонь. – Нора взяла лютню и попыталась ее настроить.

Но звук все равно был крайне неприятным.

– Дайте-ка мне, – не выдержал Эван и забрал у Норы инструмент.

Она попыталась вернуть ее, но замерла, заметив, что Эван хочет настроить инструмент.

– Вы играете на лютне? – наконец спросила она. Он ответил ей звуками гимна.

Нора была поражена. Кто бы мог подумать, что этот Эван ко всему еще и талантлив в музыке? Наконец он вернул ей лютню.

– Сколько она стоит? – вдруг спросил он торговца.

– Пять фунтов, лорд, – ответил тот.

Эван, даже не удивившись цене, вынул из кармана деньги и отдал их коробейнику.

– А струны у вас есть?

– Да, милорд.

– Два комплекта струн.

У Норы замерло сердце от подобной щедрости. Почему он решил сделать ей такой подарок? Он совсем не знает ее, и к тому же она так грубо вторглась в его жизнь. Он должен ненавидеть ее.

Она никогда не слышала такой прекрасной игры на лютне. Эти огромные сильные руки так легко касались струн! Нора вспомнила, как горевала, когда отец так грубо уничтожил ее лютню.

Наконец торговец распрощался с ними, и Нора повернулась к Эвану. Она готова была расплакаться от счастья.

– Зачем вы купили ее?

Эван не ответил. Он и сам не знал, зачем он это сделал. Просто у нее было такое лицо, когда она увидела лютню…

Не ответив, Эван повернулся и пошел к своему коню.

– Подождите!

Он повернулся.

– Может, ненадолго остановимся, и вы покажете мне, как на ней играть?

– Нора, мы еще должны…

Он увидел, как изменилось ее лицо. Его сердце замерло.

– Ну хорошо, – согласился он. Маленькая остановка ничто в сравнении со временем, что они уже потеряли. К тому же ему стало нравиться это путешествие. Нора была прелестной девушкой и отвлекала его от грустных мыслей.

Одарив Эвана улыбкой, Нора села на первое попавшееся поваленное дерево и принялась бренчать. Эван повел лошадей на поляну, чтобы те пока пощипали травку.

Вернувшись, он увидел, что Нора сидит с лютней в руках, неуклюже согнув руки. Эван наклонился и поправил лютню в ее руках. Близость девушки, запах ее волос дурманили его.

Нора тоже не могла остаться равнодушной к прикосновению его рук, она также чувствовала легкое дыхание Эвана на своей щеке. Он наиграл знакомую мелодию.

– Вы знаете слова этой песни? – спросила Нора.

– Знаю.

– Поможете мне выучить их?

– Нет, Нора. Вам лучше не слышать, как я пою. Уверяю вас. Мне говорили, что любая лягушка квакает лучше меня.

– Неправда. Я хочу услышать, как вы поете.

Эван поморщился, вспоминая насмешки братьев. Но просьбам Норы пришлось уступить.

– Хорошо, только поклянитесь, что не будете смеяться.

Нора, повернувшись, посмотрела на него. Неужели Эван боится насмешек? Да и кто посмеет над ним смеяться?

Лучше посмеяться над дьяволом, чем над Эваном Макаллистером.

– Обещаю не смеяться.

Эван запел, и тут же Нора убедилась, что он отнюдь не врал. Это было ужасно. Но она не засмеялась. Она лишь улыбнулась и дослушала песню до конца, стараясь запомнить ее слова. Наконец она сама запела.

– У вас хороший голос, леди, – похвалил ее Эван.

– Спасибо, – поблагодарила его Нора, давно не получавшая искренних комплиментов.

Эван слушал ее пение, которое успокаивало его, и даже не замечал, что поглаживает волосы Норы. Она не протестовала.

– Кто вы, Нора? – тихо спросил он.

– Не могу вам сказать, Эван. Вы тотчас же отвезете меня к отцу, если я скажу.

Какое-то время он продолжал гладить ее волосы, а затем коснулся пальцами нежной кожи. Он так долго не касался женщин. Он хотел сказать ей об этом, но понимал, что не должен этого делать: Нора – леди благородной крови. Она еще не знакома с ласками мужчины, ей пока неизвестно, как быстро от прикосновения друг к другу мужчина и женщина загораются желанием.

Изобел первая научила его этому, она убедила его в том, что он – как все, а не какой-то всеми забытый Макаллистер.

Его братья: Брейден был самым красивым, Лахлан самым умным, а Киран самым обаятельным, а он… Он был самым тихим.

Отец, глядя на него, качал головой и недовольно ворчал:

– Лучше не говорить, что получится из него, Айслин. Может, его прямо сейчас готовить в священники, пусть они сами разбираются с ним. Слишком уж он угрюмый.

– Перестань и говори потише, а то он еще услышит. Эван – послушный мальчик, и из него вырастет хороший человек.

– Он слабак. Разве ты не видишь, жена, как он заискивает перед братьями. Даже перед Брейденом, самым младшим. Это просто стыдно. Ему лучше было бы родиться девчонкой. Возможно, тогда я понял бы, почему он все время прячется в своей комнате Он не ровня братьям и никогда не будет.

Недовольство отца крепко и больно отпечаталось в памяти Эвана. Он никогда не боялся братьев. Просто он не желал спорить и драться с братьями из-за всяких пустяков. Но братья думали иначе.

Пожалуй, ему и правда лучше было бы быть монахом. Однако, сейчас, слушая, как поет Нора, он считал, что, если бы стал монахом, совершил бы трагическую ошибку.

– Сколько вам было лет, когда вы научились играть на лютне?

– Двенадцать.

Нора положила голову на его плечо.

– А что заставило вас это сделать?

Он пожал плечами. Нора посмотрела на него:

– Вы можете хотя бы изредка отвечать на мои вопросы, Эван. Чего вы боитесь?

– Я не боюсь.

– Тогда почему вы не отвечаете?

Он вздохнул, вдруг вспомнив детство. По сути, там не было ничего достойного, что можно было бы вспомнить. Однако по какой-то причине он вдруг заговорил:

– Лютня принадлежала Кирану. Он купил ее, решив написать поэму для девушки, пленившей его сердце. Начав писать, он вскоре понял, что уже полюбил другую. Он бросил лютню, и она долго пылилась в его спальне. Однажды, когда он совсем забыл о ней, я взял ее и вскоре научился играть.

– Невероятно!