Читать книгу "Принцесса в академии. Суженый - Варя Медная"

— В нашу первую встречу Марсий наградил одного из своих людей чугунной головой… — Эмилия поежилась, а мадам Гортензия тихонько воскликнула: «Какой ужас!» — Тогда все закончилось благополучно, — продолжила я, расхаживая и додумывая мысль, — вмешался придворный маг, и пострадавшего удалось излечить.

— Предлагаешь обратиться к магу? — засомневалась мадам. — Не думаю, что он возьмет на себя такую ответственность…

Я резко остановилась и уставилась на нее, ошеломленная пришедшей в голову идеей.

— Марсий притворяется!

— Притворяется, что умеет обращать все в чугун? Ты знаешь, Ливи, обычно я на твоей стороне, но все мы видели и не раз, как…

— Да нет, — перебила я Магнуса, — он делает вид, что не может исправить последствия сам!

— А он может?

— Уверена, что да.

— С чего ты взяла?

Я щелкнула ногтем по решетке.

— Во время нашей встречи в тронном зале он сотворил буквально из воздуха клетку, — уточнять, что он посадил в нее меня, не стала, — а потом так же легко избавился от нее. Чувствую, он управляется со своим даром лучше, чем хочет показать.

— А после смерти отца дар возрос, — поддержала Эмилия.

— Да, все мы видели незабываемую сцену в Шаказавре, — передернулась мадам и обхватила себя за плечи.

— Но зачем ему это?

Я пожала плечами:

— Не хочет, чтобы остальные знали, насколько он могуществен. Козырь в рукаве, как и у мадам Лилит. Еще, как вариант, он скрывал это во время учебы в Академии, чтобы лишний раз досадить отцу — тому приходилось всякий раз вызывать мага, чтобы исправить последствия. Поднималась шумиха и прочее.

— Склоняюсь ко второй версии.

Эмилия помолчала и устало потерла лоб.

— Даже если предположение верно, мы возвращаемся в исходную точку: как это поможет Индрику? Не думаю, что можно просто подойти к Марсию и попросить его отозвать чары.

Я вздохнула:

— Пока не знаю. Разве что предложить что-то взамен.

Наступила тишина, потому что все понимали: предложить нам решительно нечего.

— Тот документ, — нарушила молчание мадам. — Что в нем, Ливи? Что такого страшного знает мадам Лилит про Марсия? Ты ведь его прочитала, я по глазам вижу, не отрицай.

— Не отрицаю, прочитала, но… не могу сказать, простите. Это не моя тайна. Как ты Озриэль?

— Со мной все в порядке, кхе-кхе… чуть отдохну и готов бежать марафон…

Мадам Гортензия прошлась по камере, в отчаянии заламывая руки.

— Значит, все, что нам сейчас остается, это сидеть здесь и ждать, пока эта… пигалица выполнит свое обещание и отпустит Озриэля, надеясь лишь на ее слово, а потом снова ждать, кто же выйдет победителем из грызни у водопоя: она или Марсий. А Жмутс тем временем накладывает свои грязные лапы на мои цветочки, Индрик страдает от бездвижности, золото волос Ливи тускнеет в этом смрадном подвале, а два чудовища наверху обсуждают свои дьявольские планы!

— Не сгущайте краски, мадам. К тому же вы забываете, что сегодня Магнус встретится с мейстером Хезарием, и тот наверняка что-нибудь придумает. Даже не сомневайтесь!

Гномка вяло отмахнулась, словно надежда на помощь дракона сама по себе была нелепостью.

— Ливи права, — поддержала Эмилия, — когда ситуация хуже некуда, остается только одно: не поддаваться унынию.

— Мне несколько раз снился кошмар, — призналась гномка, — всегда один и тот же: как будто Жмутс намеренно поливает мечтирисы подсоленной водой для огуречных примул, и те гибнут у меня на глазах, а я ничего не могу поделать…

Мадам всхлипнула, и Эмилия прижала ее к своей груди. Воздух темницы буквально пропитался отчаянием, поэтому я очень обрадовалась появлению Мадония Лунного. Его мягкие композиции подействовали как глоток освежающего коктейля с лотка Лилофеи из Шебутного переулка. Даже Озриэль на этот раз не ворчал и тихонько покачивался в такт, а когда принц удалился, целый час не кашлял.

— Эмилия, — позвала я шепотом, когда он уснул. — У меня к тебе очень серьезный вопрос, только не вздумай врать, чтобы не расстраивать меня.

— Да, Ливи?

— У меня правда потускнели волосы?

Она тихо рассмеялась в ответ.

* * *

— Пора, — шепнула я, когда на башне пробило десять.

Магнус посмотрел вправо-влево и быстро просеменил через тюремный проход, разделявший наши камеры.

— Да поможет тебе Пряха! — сказала я и протянула ему визитку. — Может, мейстер сообразит, что предложить Марсию в обмен на нашу свободу. Расскажи ему все, что удалось узнать.

Паук взял карточку, сосредоточенно кивнул и полез к окошку, в котором висел кончик месяца.

Мы почти не разговаривали, пока ждали его. Только изредка обменивались утешительными фразами, фальшивыми, как информация о составе продукта на упаковке.

Магнус вернулся около полуночи. Услышав шорох лапок, я подскочила как ужаленная.

— Ну как?

Паук молча устремился вниз. Визитки при нем не было, значит, передал. Эмилия и мадам тоже вскочили и застыли в одинаковых позах: руки сцеплены на груди. Озриэль сел. Магнус обвел нас взглядом и покачал головой:

— Ничего не вышло, Ливи.

В ногах появилась противная слабость, я оперлась о стену и медленно опустилась на солому.

— Что ты хочешь сказать? Ты его не видел? Не говорил с ним?

— Видел и говорил. Сделал все, как ты сказала: передал карточку через коридорного, и меня тут же пригласили наверх.

— Мейстер был нелюбезен? Он это может, я предупреждала.

— Напротив — был сама предупредительность, даже позвонил вниз и велел принести плошечку москитов с перцем для «особого гостя», потом попросил рассказать о цели визита, подробно, не упуская ни единой мелочи. Ну, я и рассказал — абсолютно все: и про то, почему нас здесь держат, и про готовящийся переворот… даже про грифона!

— А он что? — не выдержала я.

— Внимательно выслушал, да и только. Мне показалось, его не слишком интересуют дела «других волшебных народов».

Вот это уже больше походило на правду. Драконы ведь держатся особнячком и не любят вмешиваться в дела королевств. Но я почему-то думала, что для меня мейстер Хезарий сделает исключение. Наверное, до таких пределов его готовность участвовать в моей судьбе не распространялась. Боже, о чем я только думала! Надеялась на помощь дракона, который даже собственному сыну не собирался помогать с одним из важнейших этапов жизни! Причем делал это не из жестокосердия, а из твердого убеждения, что тот должен научиться добиваться всего самостоятельно, в одиночку справляться с трудностями.