Читать книгу "Брянский капкан - Александр Харников"

То ли еще будет, когда на самолеты Пе-8 начнут устанавливать уже закупленные в США двигатели Pratt&Whitney R-2800 мощностью в 2100 лошадиных сил. Генералу Голованову было известно, что первая партия из ста таких американских авиамоторов и запчастей к ним уже поступила в Мурманск. Еще двести таких же двигателей должны были поступить в СССР через месяц. И последняя сотня из четырехсот, уже оплаченных, должны были прийти в Советский Союз в конце сентября.

Этого было вполне достаточно для переоборудования всех двадцати четырех боевых самолетов 45-й авиадивизии АДД и создания запаса двигателей для выпуска еще пятидесяти самолетов Пе-8, а также формирования обменно-ремонтного фонда моторов, утраченных или поврежденных в процессе боевой эксплуатации.

Никаких неприятных сюрпризов с поставками этих двигателей не ожидалось. В этой реальности СССР очень плотно контролировал трассу арктических конвоев, и кригсмарине совместно с люфтваффе в Норвегии, несмотря на все истеричные приказы из Берлина, боялись лишний раз высунуть нос из своих баз, чтобы не привлечь к себе внимание молодого, но уже довольно зубастого советского Северного флота и входящей в его состав эскадры особого назначения.

Но вернемся к майору Энделю Пусэпу, который в 04.35 оторвал свой самолет от бетонки ВПП и теперь уверенной рукой направил его вверх, начав набор высоты. Курс, проложенный капитаном Штепенко, первоначально вел на северо-запад, в направлении на Новгород. Четыреста километров, то есть почти час, самолет майора Пусэпа летел над своей территорией, постепенно набирая высоту. Уже над Калинином бомбардировщик шел на высоте более пяти тысяч метров, после чего моторы стали наддуваться турбокомпрессорами, а экипаж надел кислородные маски. При подлете к Валдаю Пе-8 почти уже достиг высоты десять тысяч метров, и самолет, совершив вираж, далее, продолжая потихоньку набирать высоту, взял курс на запад, в сторону Пскова, намереваясь выйти к Балтике вдоль северного берега Рижского залива.

Скорость у земли, составлявшая триста километров в час, на высоте пять тысяч была уже в пределах четырехсот километров, а на высоте десяти тысяч метров вплотную приблизилась к четырем с половиной сотням километров.

На рассвете, в 07.00, находясь на высоте одиннадцати тысяч метров и в ста километрах западнее острова Эзель, Эндель Пусэп развернул свой самолет на юго-запад, в направлении датского острова Борнхольм. Над ним был сделан еще один поворот, и в воздушное пространство Третьего рейха самолет вошел с севера. Это было сделано для того, чтобы внезапно для ПВО Рейха атаковать наземные цели. Кроме того, в устье Одера, неподалеку от Штеттина, находился один из подлежащих бомбардировке объектов – завод по производству синтетического горячего в Политце.

По мере приближения к побережью Германии редкая кучевая облачность сменилась плотными дождевыми тучами. Нигде внизу не проглядывалось ни клочка воды или суши, так что, с одной стороны, никто не заметил пересекающий рубеж ПВО Германии одиночный советский бомбардировщик. С другой стороны, завод синтетического бензина в Политце, к сожалению, оказался недоступен для применения корректируемых бомб.

Далее, в 08.40 по московскому времени, Пе-8 майора Пусэпа сделал разворот на юго-запад, взяв курс на Магдебург, где располагалось еще одно крупное предприятие по выпуску синтетического горючего. Берлин миновали примерно пятьюдесятью километрами севернее. Плотный облачный покров с вздымающимися там и сям башнями облаков, достигающими стратосферы, наводили на мысль о том, что в столице фашистской Германии сейчас низкая облачность, ветер и, скорее всего, идет проливной дождь.

Над Магдебургом облачность была уже в значительной степени рваной, но все равно видимость для применения корректируемого оружия была недостаточной. Пропустив и эту цель, в 09.15 Эндель Пуэсеп развернул самолет на юго-восток, в сторону Лейпцига и расположенных в его окрестностях четырех заводов синтетического бензина. Чем дальше самолет летел на юг, тем все более рваными и тонкими оказывались облака. А на подходе к Лойне, где располагался один из самых крупных германских заводов по производству синтетического бензина, небо было уже, что называется, миллион на миллион.

Это было то, что надо. Гигантский химический комплекс в Лойне обнаружили с расстояния примерно пятидесяти километров. Штурман-бомбардир Сергей Романов снял чехол с оборудования и включил свою установку, после чего доложил майору Пусэпу, что аппаратура исправна и готова к работе. Пе-8 нацелился на одно из самых крупных зданий в комплексе, опознанном как цех гидрогенизации. Косвенно эти данные подтверждались рядом высоких ректификационных колонн, расположенных неподалеку, где разделялась смесь различных углеводородов, получившаяся в ходе реакции каменноугольной крошки и угольной смолы с водородом при температурах порядка 400–600 градусов Цельсия и давлениях в 200–300 атмосфер.

Раскрылись створки бомболюка, и «Иванушка-толстячок» первый раз глянул вниз с высоты одиннадцати тысяч метров. А там внизу никто еще ничего не подозревал. Огромный заводской комплекс жил своей трудовой жизнью. Построенный из нагромождения кубических сооружений из серого бетона, насквозь пропитанный ядовитыми испарениями и припорошенный угольной пылью, он являлся отрицанием земной красоты. Кроме вольнонаемных немецких рабочих в этом преддверии ада принудительно трудились и заключенные концентрационных лагерей. Химическая компания ИГ Фарбениндустри платила в казну СС за каждый день работы взрослого рабочего-заключенного три или четыре марки – в зависимости от квалификации, и половину этой суммы – за каждого несовершеннолетнего раба Третьего рейха.

Но все это не имело сейчас абсолютно никакого значения, потому что никто из этих людей не имел совершенно никаких шансов дожить до будущей победы и освобождения. Средний срок жизни заключенного на нефтехимических, химических и резиновых заводах концерна ИГ Фарбениндустри не превышал четырех месяцев. Можно сказать, что одержимые своей расовой теорией немцы нашли вполне научный способ успешно перегонять на бензин живых людей.

Ровно в 09.35, через пять часов после вылета с аэродрома в Кратово, капитан Романов нажал на кнопку сброса бомбы. Электрические замки расцепились, и разворачивающийся под действием аэродинамических сил, носом к земле, «Иванушка» полетел вниз. Через пять секунд скрутившаяся с хвостового оперения крыльчатка замкнула электрические цепи бомбы, подключая к сервоприводам рулей аппаратуру управления и устанавливая в боевое положение основной и вспомогательный взрыватели, а также зажигая в хвостовой части бомбы яркий файер желтого цвета, видный даже с большого расстояния. Капитан Романов приник к бомбовому прицелу и, аккуратно двигая ручкой управления, начал подгонять яркую отметку все ближе и ближе к цели. Бомба послушно реагировала на движение ручки управления, и бомбардиру приходилось быть осторожным, чтобы случайным резким движением не увести ее в сторону от цели.

Потом яркий огонек, обозначавший положение бомбы, неожиданно погас, а мгновение спустя на этом месте вспух багровый с черными прожилками шар разрыва. Мгновение спустя все внизу озарилось вспышкой, многократно превышавшей по силе первоначальный взрыв бомбы. Большая установка по гидрогенизации угля доктора Бергиуса была полностью разрушена.