Читать книгу "Россия никогда не сдавалась. Мифы войны и мира - Владимир Мединский"

Вы называете это здоровым обществом? Я называю это кончеными «правовыми» извращенцами. Человеческие отношения извращены, не говоря уже о том, что у них в заявлениях на паспорт теперь пишут родитель номер один и родитель номер два. Это не политкорректность, это гибель человечества.

— Как сегодня сохранять и передавать память о войне молодежи?

— Нужно просто издавать хорошие книги, снимать фильмы, показывать эти фильмы по телевидению. Возьмем фильм «Спасти рядового Райана» и наш «Брестская крепость». В «Рядовом Райане» — там есть true story на 15 минут экранного времени, а все остальное — масштабная фантазия, спецэффекты. Действительно снято эпохально, и создается ощущение, что вся война была там. У нас же даже в хорошем фильме — «Брестской крепости», после которой люди в кинозале плачут, постеснялись сказать всю правду про героизм ее защитников.

В наши дни военные фильмы — это и есть военно-патриотическое воспитание. Раньше ветераны приходили на встречи в школы — сейчас это уже невозможно.

Надо развивать военно-патриотические клубы, скаутское движение, делать это модным. Чем не занятие для отставных офицеров, которых в армии сокращают? Суворовские училища, от которых Минобороны сейчас открещивается, — наоборот надо клонировать. И они должны иметь максимальную государственную поддержку.

Суворовское училище это:

— порядок

— дисциплина

— здоровый образ жизни

— никаких наркотиков

— образование лучше школьного

Туда по блату детей устраивают олигархи. При том, что вся система финансирования училищ сейчас в корне неправильная…

150 депутатов из ЕР написали письмо президенту. К сожалению, глас наш услышан не был. Но еще не поздно это сокращение остановить.

Беседовала Анна Данилова

Куда исчезли 100 тысяч пленных красноармейцев?[11]

Председатель Российского военно-исторического общества, доктор исторических наук Владимир Мединский — об одной из громких историй XX века

Есть страшные фото концлагерей без обтянутых кожей скелетов-узников, без гостеприимных лозунгов «Труд освобождает» и без застенчиво торчащих из-за нетопленых человеко-конюшен труб крематориев. Их, эти фото, легко найти в интернете. Приятный лесок над какими-то рытвинами. Цементный заводик. Мусорная свалка на городской окраине. А под ними — слоями — тысячи и тысячи русских людей. Например, запросите в поисковике «Ту холь». Это в сердце Польши. И это — не относится ко страшным временам Второй мировой. Это сделали польские власти с нашими соотечественниками в начале 20-50-х годов прошлого века.

После проваленной Троицким и Тухачевским польской кампании десятки и десятки тысяч красноармейцев попали в плен и оказались в концлагерях. В неразберихе Гражданской войны рядом с ними оказались и белые, отступившие ранее под ударами Красной армии и интернированные в Польше в концентрационные лагеря.

Именно так их называли современники. И Деникин: «Концлагеря с колючей проволокой, скорбные дни и национальное унижение»; и Савинков: «Бедственное положение находящихся в концентрационных лагерях»; и шеф польской делегации на переговорах по обмену пленными полковник Хемпель «…транспортировано вглубь страны в концентрационные лагеря».

Концлагерь в те годы — просто термин, у него еще не было зловещего нацистского смысла. Хотя… Концентрационные лагеря появились во время англо-бурской войны, а вот выражение «лагерь смерти», по-моему, прозвучало впервые именно в Польше в 20-х. «Особенно прославился лагерь в Тухоле, который интернированные называют „лагерем смерти“ (в этом лагере умерло около 22 000 пленных красноармейцев)», — писал полковник польского Генштаба Матушевский (доклад от 1 февраля 1922 г. в кабинет военного министра). Наркоминдел РСФСР Чичерин в ноте от 9 сентября 1921 г. заявлял «о страшной, громадной вине в связи с ужасным обращением с пленными»: «В течение двух лет из 130 тысяч русских пленных в Польше умерло 60 тысяч».

В работах современных российских исследователей фигурируют разные данные о числе плененных тогда красноармейцев: 157 000 (Мельтюхов), 165 550 (Михутина), 206 877 (Матвеев), 216 000 (генерал Кирилин). Плюс — тысячи белогвардейцев и тысячи бойцов националистических украинских армий.

Число же вернувшихся из плена сомнений и споров не вызывает. Российские историки назвали 67 000, поляки не стали возражать. Остальные (посчитайте разницу сами) остались в польской земле.

При этом поляки — прямо как в занимательной арифметике — считают, что в плену погибло… 16–18 тысяч. Странная арифметика у поляков, при которой «теряется» около СТА ТЫСЯЧ человек!

Почему так получается?

Дело в том, что в польском плену красноармейцы гибли тысячами еще ДО заключения в концлагеря. Раненых бросали на поле боя, без помощи, везли как скот без еды и воды в места заключения. Расстреливали на месте «партиями» при малейшем неподчинении.

«На фронте практикуется отбирание у пленных частей обмундирования… пленных отправляют в лагеря в лохмотьях, часто без обуви и шинелей» — из доклада польского Генштаба с характерным названием «Раздевание пленных фронтовыми частями». В рапорте командования 14-й Великопольской пехотной дивизии от 12 октября 1920 г. сообщалось, что за время боев от Брест-Литовска до Барановичей взято в общей сложности 5000 пленных и оставлено на поле боя около 40 % названного числа раненых и убитых большевиков. После Варшавского сражения в польском военном журнале «Беллона» о поражении Красной армии сообщалось: «Потери пленными до 75 тыс., потери погибшими на поле боя, убитыми нашими крестьянами и ранеными — очень большие». («Пусть твои карающие кулаки, вооруженное вилами, косами и цепами, обрушатся на плечи большевиков» — обращался Пилсудский к польскому народу).

В самих концлагерях, правда, — газом не морили. Пленные просто «мерли» сами — брошенные зимой без одежды, без еды и медикаментов.

«Положение противоречит всем понятиям о гигиене и человечности», — отмечал генерал-майор медицинской службы Бернатович по итогам инспекции лагеря для пленных Полесского фронта. «Этого хватило бы, быть может, для пятилетнего ребенка… Систематическое убийство людей!» — писал о рационе военнопленных полковник медицинской службы Радзиньский, посетивший лагерь в Пикулице в ноябре 1919 г. «Лагерь пленных при сборной станции для пленных — это был настоящий застенок… Человек немытый, раздетый, плохо кормленный и размещенный в неподходящих условиях в результате инфекции был обречен только на смерть», — заместитель начальника санитарной службы фронта майор Хакбейл о сборной станции военнопленных в Молодечно. «Лагерь в Брест-Литовске представлял собой настоящий некрополь», — делала вывод Комиссия Международного комитета Красного Креста.