Читать книгу "Честь бойца - Иван Стрельцов"

По поводу праздника в центре стола стояла бутылка шампанского и пять высоких бокалов, бутылка водки и дюжина бокалов пива.

Праздник «освобождения» собралась отметить вся старшая группа. С одной стороны сидели Сэнсэй и Бодун, с другой – Гном и самый молодой член группы Пистон. Владимир Гаранин, как виновник торжества, сидел в центре стола. Когда все расселись, он откупорил с хлопком шампанское и стал разливать его по бокалам. Гном накрыл ладонью пустой бокал, стоящий перед ним:

– Терпеть не могу эту кислятину.

Открутив крышку с «Московской», налил немного водки в пиво и, подмигнув, сказал:

– Лучше уж ерша глотнуть.

Подняв свой бокал с желтоватой пузырящейся жидкостью, Прапор провозгласил:

– За свободу.

Все дружно чокнулись, выпили. Дальше потекла обычная беседа, и пили они без тостов.

Бодун, быстро разобравшись с шампанским, перешел к пиву с водкой. Прапор и Пистон пили просто пиво, а Сэнсэй понемногу пригубливал шампанское: как истинный спортсмен, он не любил алкоголь.

Время шло, бар постепенно заполнялся посетителями.

Праздновавшая день «освобождения» компания понемногу хмелела, каждый пытался рассказать что-то свое. Бодун и Прапор закурили, окутав стол сизым дымом. Сэнсэй, вдыхая запах жженого табака, недовольно морщился, он один из всей компании сохранял трезвость ума.

– Да много вы понимаете в компьютерах, – кипятился Пистон. – Через пару лет компьютер заменит все: и телевизор, и телефон, видеомагнитофон…

– И фотоаппарат, – поддакнул с издевкой Бодун.

– Представь себе, и фотоаппарат, – кивнул Пистон, глядя, как Гном подливает ему в пиво водку. – Раньше у американцев в банках, магазинах, на военных базах устанавливали видеокамеры, чтобы те следили и, в случае чего, могли заснять злоумышленника. Но видео, в отличие от кино и фото, не дает четкий снимок, а кино долго проявлять. Зато теперь, когда камера подключена к компьютеру, изображение получается четким, достаточно включить принтер.

– Да ладно тебе, принтер, угомонись. – Гном положил тяжелую ладонь на плечо юноши. – Лучше вспомни, каким ты был, когда я дембельнулся. Тощий, как мартовский кот, и лупцевали тебя все кому не лень. А все потому, что сидел, как баран, за компьютером, тебя иначе как «император Джойстик» не называли. Если бы я не занялся твоим физическим воспитанием, то лупили бы до сих пор. А теперь ты не какой-то там Джойстик, а Пистон. А пройдет пару лет, глядишь, и станешь человеком и погоняло получишь нормальное.

– Те, кто меня лупцевал, потом собственными зубами отплевывались, – пьяно ухмыльнулся юнец.

– Вот то-то, а ты принтер, принтер.

– Да ладно, – махнул рукой Пистон, шмыгнул носом и воинственно обвел взглядом зал.

Никто на гуляющих спортсменов не обращал внимания. Юноша самодовольно усмехнулся, и тут же его взгляд стал серьезным, остановившись на мужчине за соседним столом. Хорошо одетый, с ярко выраженным бронзовым загаром, он медленно отхлебывал из своего бокала темное бархатное пиво.

Взгляд Пистона был прикован к правой руке незнакомца, сжимающей ручку бокала. На тыльной стороне ладони виднелась наколка: круглый шар бомбы с семью языками пламени, вокруг бомбы готическими буквами были наколоты слова: «Legio Patria Nostra».

– Ни фига себе, – буркнул Пистон.

– Что такое? – Сэнсэй, будучи трезвым, мгновенно уловил перемену в младшем приятеле.

– За соседним столом сидит легионер, – перегнувшись через стол, шепнул Пистон.

– С чего ты взял? – недоверчиво спросил Сэнсэй, глянув вскользь на указанного человека.

– У него татуировка – эмблема Иностранного легиона и их лозунг «Легион – наша отчизна». Это я точно знаю, – произнес Пистон, хмель улетучился в одно мгновение.

– Что-что? – услышав разговор, встрепенулись остальные члены старшей группы.

– Легионер, – Пистон глазами указал на соседний столик.

Бодун с Прапором переглянулись, посмотрели на Сэнсэя, тот лишь пожал плечами. Гном допил свое пиво и негромко сказал:

– Сейчас выясним, что это за фрукт.

Потом, развернувшись к соседнему столику, обратился к незнакомцу:

– Интересная у вас наколка, уважаемый. Я раньше таких не видел. Откуда у вас она?

Незнакомец удивленно посмотрел на верзилу, потом левой рукой накрыл правую, где была татуировка. Гном утвердительно кивнул.

– Этот рисунок мне сделали далеко отсюда. В райском местечке, остров Корсика, слыхали про такой? – Голос незнакомца звучал с каркающим чужим акцентом.

Спортсмены закивали, а говоривший продолжил со вздохом:

– Это было давно, перед самой отправкой в Саудовскую Аравию.

– «Буря в пустыне», – непроизвольно вырвалось у Пистона.

– Точно, умный парень, – усмехнулся незнакомец, потом, приложив два пальца к правой брови, добавил: – Разрешите представиться, капрал второго парашютного полка Ансель Дусон.

Он вытащил из внутреннего кармана заграничный паспорт с гербом Французской республики и передал его Сэнсэю. Сергей внимательно посмотрел на фото и протянул документ дальше.

– Ну, это вы сейчас Ансель, а как раньше вас звали? – спросил каратист.

– А это никого не касается, – грубо ответил Дусон. Спортсмены, передавая паспорт из рук в руки, понимающе закивали.

– А вы и в Кувейте были? – спросил с интересом Пистон.

– Да, юноша, был в Кувейте, и в Иране пришлось побывать. Потом служил полгода на Таити, во Французской Гвиане и, наконец, в Джибути. В общем, за восемь лет я поездил по свету.

– А чего сюда занесло? – недоверчиво спросил Прапор, возвращая паспорт французу.

– Друг детства у меня здесь жил. Приехал его проведать, а он пять лет уже как умер от пьяни, – невесело улыбнулся Ансель.

– Может, присядешь к нашему столу? – предложил Гном, подвигая к себе Пистона. – Мы тут празднуем день освобождения нашего товарища.

– С удовольствием, но я вас не стесню своим присутствием?

– Какое там, наоборот, нам интересно пообщаться с настоящим легионером, – снова за всех ответил Гном.

Глава 7. Общий знаменатель, или консенсус

Распаренный в жаровне сауны Зуб млел, развалившись на топчане. Несовершеннолетняя проститутка, подцепленная им прямо на улице, сейчас мяла его тело своими ручками, терлась сосками еще не совсем развитой груди о его спину, пытаясь изобразить тайский массаж.

Далекий от изысков восточного массажа, недавний урка наслаждался свободой и той ролью, какую ему уготовила судьба. Впрочем, к этой роли он был готов, его учили долгих восемнадцать лет.

Сморщенный старичок, носящий кличку Профессор, был настоящим мэтром воровских наук. Матерый вор, готовясь к отходу от дел, посвятил своего молодого ученика во все тонкости криминального мастерства, познакомил с ворами старой формации заочно, а с некоторыми очно.