Читать книгу "Бешеный мир - Роман Глушков"

Нормальные люди объединяли усилия в борьбе с нарастающей угрозой, возводили укрепления, вооружались всем, чем только могли. Но никто из них не был застрахован от того, что рано или поздно у него в голове прозвучит Зов – так за неимением иного объяснения стали называть этот феномен. Зов выбирал свои жертвы по принципу рулетки и мог разразиться в голове у любого. И горе друзьям и близким такого бедолаги, которые оказывались поблизости от него и не успевали вовремя обнаружить угрозу. Новоиспеченный копатель был подобен неразорвавшейся гранате. В лучшем случае он мог подчиниться Зову и, не разбирая дороги, отправиться в сторону Москвы. В худшем – отправиться в сторону Москвы после того, как прикончит одного или нескольких человек, которые, по его мнению, стояли между ним и его заветной целью.

За год не затронутое Зовом население Европы, Ближнего Востока и половины Азии поголовно заразилось другой болезнью – паранойей. Мужья теперь боялись засыпать рядом с женами, матери – с малолетними детьми, а в домах накрепко запирали на ночь не только входные двери, но и комнатные. Ночевать вдвоем или втроем в одной комнате стало таким же рискованным занятием, как курение рядом с открытой пороховой бочкой. Прежде чем новые правила безопасности вошли в привычку везде и всюду, немало людей погибло от рук тех, от кого, казалось бы, им в последнюю очередь стоило ожидать удара в спину. Впрочем, даже тщательное соблюдение мер предосторожности не гарантировало, что они остановят объявившегося среди вас копателя. А если тот вдобавок ко всему оказывался берсерком или профи…

День, когда набирающая обороты катастрофа докатилась лично до меня, я помню фрагментами. Есть среди моих воспоминаний того дня четкие, есть смутные, а есть и пробелы, что начисто стерлись из памяти. Тем не менее последние я тоже считаю важными деталями этой мозаики, без которых она для меня не склеивалась. И которую, будь на то моя воля, я бы никогда не склеивал. К сожалению, вышибить те воспоминания из моей головы могла лишь пуля – вместе с мозгами и жизнью. Но, видимо, я был чересчур малодушен, чтобы раз и навсегда разобраться со всеми моими проблемами столь радикальным способом.

Это случилось незадолго до того, как в Москве, а следом за нею в других местах, было введено военное положение. Надвигалась зима, и наш цирк «Легенды Дикого Запада» возвращался с гастролей в Ярославль – город нашей постоянной прописки. Полагаю, можно не уточнять, что те гастроли выдались не слишком удачными. Особенно во второй половине лета и начале осени. Людям становится не до цирковых шоу, когда вокруг творится нечто зловещее и необъяснимое. А тем более, если кто-то из их родных, друзей или знакомых внезапно лишается разума, становится агрессивным и уходит из дому в неизвестном направлении… Точнее, в известном – в Москву. Но поскольку копатели шли туда не разбирая дороги, их безутешным родственникам было трудно отыскать и поймать такого безумца по пути в столицу.

С грядущей зимой многие, в том числе и я, связывали наши надежды на лучшее. Трудно объяснить, почему. Но лично мне тогда казалось, что морозы должны затормозить распространение психической эпидемии. А уж до весны ученые наверняка отыщут источник заразы и уничтожат его. Не могли не отыскать, ведь место, куда стремились все психи, красноречиво указывало на то, где сокрыт корень этого зла.

Наш оптимизм выглядел наивно, но в те дни думать так было нормально. Тем более, что в нашей цирковой труппе никто пока не сошел с ума, и вообще мы не сталкивались еще ни с одним копателем. Жонглеры, эквилибристы, трюкачи, вольтижеры, дрессировщики, фокусники, клоуны, а также униформисты, костюмеры, конюхи, водители и прочий служебный персонал – все мы во время гастролей жили одной дружной семьей. Были среди нас и обычные семьи. Сам я, к примеру, жил в гражданском браке со своей ассистенткой Аленой, у которой был сын Антошка – не мой, но для меня это не имело значения, поскольку я относился к нему, как к родному. В тот год ему как раз исполнилось шесть лет, и в будущем году он должен был пойти в школу. А пока Антошка – бойкий и непоседливый мальчуган, – колесил вместе с мамой и всеми нами по России, что ему безмерно нравилось. И о чем Антошка наверняка станет скучать после того, как останется у бабушки в Ярославле, где ему предстояло учиться.

Оглядываясь сегодня назад, я понимаю, что никогда не был для Антошки хорошим отцом. Да и просто отцом тоже вряд ли был, к чему я не особо и стремился. Потому что настоящий отец на моем месте проявил бы себя гораздо более осмотрительным человеком. И подготовился бы ко встрече с опасностью, о которой твердили в каждом выпуске теленовостей. И которая была намного ближе, чем мне тогда виделось. Но я оказался к ней совершенно не готов. Хуже того – когда она нагрянула, я валялся пьяный после попойки, что мы устроили в автобусе по дороге домой, празднуя окончание гастролей. И в тот момент, когда я был нужен Алене и Антошке больше всего на свете, меня не оказалось рядом. А когда я очнулся, понял, что происходит, и поспешил к ним на помощь, было уже слишком поздно…

Можно представить, что думал обо мне Антошка в последние, самые жуткие секунды своей жизни. Можно представить – но я стараюсь делать это как можно реже, поскольку большего позора в своей жизни мне испытывать не доводилось. Человек, которым Антошка искренне восхищался и считал его чуть ли не сказочным супергероем, не пришел к нему на помощь. И не перестрелял злобных гадов, что напали на него и на его маму. А ведь этот парнишка был моим самым горячим и верным поклонником. Он не расставался с ковбойской шляпой и игрушечными револьверами, даже когда ложился спать – они всегда лежали на стуле рядом с его кроваткой. И так уж вышло, что в ту злополучную ночь Антошка схватил свое оружие раньше, чем я – свое. После чего всерьез пытался отстреляться от зомби, потому что когда я нашел его растерзанное тело, те пластмассовые револьверчики были все еще зажаты у него в руках…

Впрочем, не буду забегать вперед, а расскажу обо всем по порядку, как бы ни было тошно мне от этого рассказа.

Итак, наша автоколонна выехала из Кирова и двигалась по направлению к Котельничу, а я и мои собутыльники, изрядно пьяные, дрыхли в одном из автобусов мертвецким сном. Сухой закон, который мы безукоризненно соблюдали в гастрольном туре, был теперь отменен. И те из нас, для кого работа была окончена – то есть артисты, – получили наконец-то возможность расслабиться. Чем и пользовались, поскольку не было лучшего способа убить скуку во время долгого пути домой.

Алена в том праздновании не участвовала, поэтому они с Антошкой ехали в другом автобусе. И тоже спали, поскольку было уже далеко за полночь. Знакомая дорога не предвещала сюрпризов, но предчувствия нас обманули. На подъезде к Котельничу фары головного автобуса колонны неожиданно высветили в темноте два разбитых автомобиля: столкнувшиеся лоб в лоб маршрутку и грузовик.

Наши водители допустили фатальную ошибку, когда остановились узнать, что стряслось, и не нужна ли кому-нибудь медицинская помощь. И все же несправедливо обвинять их в том, что они поступили так, а не промчались, не притормозив, мимо. На их месте я повел бы себя также. Но мое поведение в ту ночь не заслуживало вообще никакого оправдания. Так что кому и судить их за их благородный поступок, то точно не мне.