Читать книгу "Тлеют угли костров отгоревших… - Анастасия Акулова"

– Тот же человек, что и прежде, – склонил голову казначей.

Все, кто находился достаточно близко, отпрянули, увидев, как страшно перекосилось в гневе лицо государя. Каждый подданный знал, что в ярости их царь беспощаден.

– Чёрт бы его побрал! – Сквозь зубы выругался Пётр, – Где этот тать* (вор; – прим. автора) бесстыжий?!

– Если память не подводит, вышел, – смиренно ответил казначей.

Словно грозовая туча, с перекошенным злостью лицом, царь направился к выходу, не замечая, как шарахаются от его страшного вида присутствующие. Музыка и веселье несколько поутихли.

– Что притихли-то? – На секунду остановился царь, – А ну, продолжайте!

Веселье продолжалось, а царь, идя дальше, тихо добавил:

– …Чай, казнь будет короткой!

* * *

Царь уверенно направлялся на знакомый голос с намерением раз и навсегда выбить из его обладателя желание воровать.

– Это чудо! – Из-за присыпленных снегом кустов раздался не менее знакомый звонкий голосок.

Узнав этот голос, Пётр даже на секунду удивлённо приостановился.

– Уж не думал, что когда-нибудь встречу человека, которого ещё можно будет удивить или обрадовать подобным, – усмехнулся Менщиков.

– Что вы, такая красота не может не удивлять и не радовать, – Уверенно ответила Марта.

– К таким мелочам вполне можно быть равнодушным, если перед глазами куда более завораживающая красота. Например, очарование некоторых женщин, – вполне прямой намёк, комплемент, адресованный Марте, окончательно вывел из себя Петра.

Девушка слегка порозовела.

– Не сомневаюсь, что для вас именно это – истинный источник вдохновения, – тихо усмехнулась она.

Видимо, услышав хруст шагов по снегу, Менщиков обернулся. Заметив царя, побледнел, не упустив явно видную ярость.

– Государь, – поклонился он.

Обернувшись, Марта присела в изящном реверансе.

Пётр же, подлетев, словно ураган, схватил сподвижника «за шкирку» и стал трясти, словно котёнка.

– СОВСЕМ УЖЕ МЕРЫ НЕ ЗНАЕШЬ?! – У Петра давно уже не было приступа такого дикого гнева, – Опять на казну лапу наложил, сволочь?! Выпорю, как холопа, тать!!

– Мин херц, оклеветали! – Взвыл тот, пытаясь вырваться.

– Оклеветали, как же!! – Зло усмехнулся Пётр, с новой силой встряхнув Менщикова, едва не подняв в воздух. Завязки зимнего плаща душили несчастного, – Своими руками с тебя, собака, шкуру сдеру!!!

– Мин херц, не виновен я, – Прохрипел Менщиков.

Заметив, как расширились от страха глаза Марты, царь почти нехотя отпустил его.

– Я тебе ещё воздам по заслугам! – Прошипел Пётр, – Пшёл прочь!!!

Алексашка, тот самый, что не боялся ни пуль, ни гранат, предпочёл быстренько смотаться, пока позволяют.

Царь глубоко вдохнул морозный воздух, пытаясь утихомирить гнев. Марта растерянно и немного изумлённо смотрела на него, поджав губы.

– И отчего же ты не соизволила прийти? – Наконец, спросил он, обернувшись к ней. Его голос был спокоен и холоден, но тем пугал ещё больше.

– Я хотела, Ваше Величество, – отведя глаза, солгала Марта, – просто там было народу много и душно…

– Ты там даже не появлялась.

– Вы просто меня не видели, – возразила девушка.

– Не лги, – синие глаза заметно потемнели, словно небо перед грозой.

Заметив её инстинктивный шажок назад, Пётр с усмешкой преодолел возникшее расстояние, чувствуя внезапно вспыхнувший охотничий азарт.

– С каких это пор игнорируются мои приказы? – Продолжал он.

– А с каких пор приглашение является приказом? – Парировала Марта.

Она понимала, что чистое безумие – возражать царю, учитывая её статус и его вспыльчивый характер. Особенно сейчас, когда он и так в гневе, пусть и не на неё. Но что-то в ней было задето, хоть она и не понимала, что именно.

– Смеешь дерзить мне?! – Тон был жёстким, вот только непроизвольная ухмылка выдавала, что ему это определённо нравится.

– Вовсе нет, – Отступать было уже некуда. Марта гордо вскинула головку, пряча затравленный взгляд.

– Неповиновение и есть дерзость. – Они впервые были настолько близко друг к другу.

– Что ж, можете казнить меня за это! – Она, наконец, заставила себя поднять взгляд, – Зачем вам нужно было моё присутствие?

– Моё слово – закон, – Его голос был резок и груб, – Я государь всея Руси, и если я велел сделать что-то, значит, это не подлежит обсуждению!

– Да, но не в этом случае. Пусть я пленная подневольная крестьянка, но неужели я не имею права просто выйти в сад?! – Марта вдруг почувствовала, как злость заглушает страх, – К тому же, навряд ли вы, Ваше Величество, сильно уж скучали, вокруг вас всегда много куда более сговорчивых дам. Ваша фаворитка, например.

От того, как вдруг вновь сильно побледнел царь, Марта с ужасом осознала, что и кому сейчас сказала. Появилось стойкое желание откусить себе язык.

– Тоесть, я не это хотела сказать, – поёжившись, пролепетала девушка, – Я имела ввиду…

– …Именно это, – с усмешкой закончил за неё Пётр.

Весь гнев разом куда-то испарился. Он понял причину, по которой она не пришла.

– Позвольте, я пойду, – Марта смущённо и смиренно опустила голову. Не хватало только, чтобы он догадался о её чувствах!..

Но ускользнуть ей попросту не дали. Голову аккуратно, с нежностью подняли за подбородок так, чтобы она могла увидеть пляшущих чёртиков в его смеющихся синих глазах.

– Ревнуешь? – Был ехидный вопрос.

– Ничуть!

– Да неужели.

– Да!! – Марте едва удалось сдержать детский порыв и не топнуть ножкой.

Он слишком близко. Её чувства – слишком сильные. И просто, и сложно одновременно.

Марта, выскользнув из его объятий, как можно быстрее побежала ко дворцу, словно тепло покоев могло развеять этот странный сладкий туман, охвативший её. Словно бег мог спасти от чувств.

А он лишь с лёгкой улыбкой смотрел ей вслед…

Глава 12

Не глядя, Марта развешивала сушиться только что выстиранное бельё. В голове был рой неясных мыслей…

«Идти? – Спрашивала она себя, словно гадая на ромашке, – Или не идти?»

Уже давно, каждый вечер, они встречались на одном и том же месте, хоть и не сговариваясь. За исключением тех дней, что он был занят.

Каждый раз она с улыбкой шла на новую встречу, зная, что каждый миг, проведённый рядом с ним, будет бережно хранить, словно бесценное сокровище. Но что делать сейчас? От осознания того, что всё это время по ночам с ним делила ложе другая женщина, становилось дурно и больно, как никогда.