Читать книгу "Из серого. Концерт для нейронов и синапсов - Манучер Парвин"

Мне хочется пригласить гостей в своё сознание, чтобы они увидели мою правду, мир по моим представлениям – этой не имеющей значения потерянной души, меня. Истина – это самая любопытная вещь, независимо от того, предлагают ли её священные книги, наука, настоящие стихи, или ты случайно на неё натыкаешься! Нетривиальная истина интересна, потому что никто никогда в ней не уверен, даже если держит её в руках. Ещё любопытнее то, что даже когда человек уверен в том, что знает истину, ему приходится тратить огромное количество времени на то, чтобы убедить других. О, как прекрасна и сложна эта госпожа истина! О, как сложно сохранение истины, которая требует постоянного ухода!

Я спрашиваю Истину:

– Ваше величество, почему вы прячетесь, почему вам нужно быть такой сложной, такой иллюзорной, почти подобной Богу? Кто сделал вас такой и почему?

Я не получаю ответа. Истина молчит, как небо, по крайней мере, для нашего невооружённого глаза и для нашего уха. Человек найдёт тебя, истина! Подожди!

Я проверяю электронную почту. Доктор Пуччини благодарит меня за стихотворение и подписывает письмо «Джульетта».

Мне нравится её неофициальность. Я открываю новый файл, и мои пальцы зависают над клавиатурой. Мне в голову приходят идеи насчёт поэмы-наследия, но мысль о том, как её начать, не приходит. Начало – это самая трудная часть создания. Посмотрите, что создал Бог, когда торопился в начале. Вместо этого я позволяю другому стихотворению, без названия, вылиться из меня. Я боюсь, что мои исчезающие нейроны могут саботировать мои расцветающие чувства к Джульетте. Она меня спасёт?

Дурное настроенье неотрывно,

Как хищный зверь, косится на меня.

Весна пыльцой цветочной агрессивно

В меня стреляет, в мир иной гоня.

Туда, где нет ни боли, ни страданий,

Искусственные чувства и мечты,

И свет от ламп внутри стеклянных зданий,

И без пыльцы из пластика цветы.

Её глаза представить я стараюсь,

И для меня их взгляд как камертон:

Отчаянно с любовью улыбаюсь,

Как пластиковый розовый бутон.

Страх не узнать себя… и в отраженьи

Как будто сам себе я незнаком,

Я вижу всех надежд моих крушенье

О стены из надгробий… Но в каком

Обличии я в будущем предстану? —

Я в зеркалах ищу ответы на вопрос,

Увы, с какой я стороны ни встану,

Я вижу только свой огромный нос.

Стихами сплёл я сам себе верёвку,

Повешусь на которой, весь в слезах,

Ловя прохожих взгляды и издёвку

В красивых их искусственных глазах.

Но всё же в моей жизни есть Джульетта,

Её любовью чистой излечусь,

Мне суфии подсказывают это,

У них любви божественной учусь.

Я краду название у гораздо лучшего поэта, чем я, и немного его изменяю – «Зовись иначе как-нибудь, Пируз»[8].

Глава 3

Джульетта Пуччини

Да, я не смог попасть к известному неврологу доктору Питеру Рутковскому. Но вместо этого я встретился с чудом. Доктор Джульетта Пуччини – поразительная женщина, такая молодая и одновременно такая зрелая и опытная, словно лично наблюдала за эволюцией человеческого разума! Я преувеличиваю? Я испытываю искушение переметнуться от Рутковского к ней.

– Нет, нет, – говорю я себе. – Тебе нужен врач с большим клиническим опытом, а не врач, которую ты хочешь как женщину. Не надо смешивать желание со здоровьем, Пируз. Кроме того, Рутковский – это человек с акцентом, как и ты. Он сможет лучше тебя понять.

Я всё ещё продолжаю думать, что, по крайней мере, один раз в прошлом видел Джульетту. Но, несмотря на все мои усилия, я никак не могу вспомнить, когда и где. Я расстраиваюсь, как когда забываю имена и фамилии людей, названия трав или галактик и всего, что находится между ними. Моя рассеянность усиливается? Мой внутренний голос пытается заняться цензурой и скрыть этот факт от меня?

Может быть, раз Джульетта Пуччини не будет моим врачом, у меня есть шанс узнать её получше. Если бы она была моим лечащим врачом, то не стала бы со мной встречаться. Кто знает, Пируз, какие подарки может тебе сделать твоя рассеянность? Синхрония – это бог тайн во Вселенной.

Её бирюзовые глаза и волосы цвета воронова крыла напоминают мне женщин северной Испании – никто не может сказать, откуда они появились, с севера или с юга. Если бы я позволил себе быть одновременно поэтом и архитектором, то я сказал бы, что доктор Джульетта Пуччини – это леса любви, в смысле – строительные леса. Я представляю возможности, которые открываются для меня с ней, и от этого чувствую себя лучше. Насколько я стал голоден до любви? Я улыбаюсь своей неуверенности. Моя неуверенность улыбается мне в ответ.

Теперь каждый день, уже на протяжении недели, я хожу обедать в факультетскую столовую в Центре имени Рузвельта, надеясь столкнуться с ней. Каждый день я думаю позвонить ей, но затем передумываю, считая, что лучше этого не делать. Смелый персидский кот превратился в испуганного персидского цыплёнка.

Наконец наступает первое апреля, национальный праздник для таких дураков, как я! Апрель – особый месяц в том смысле, что юбки становятся короче, а температура воздуха выше. Живые существа начинают дышать любовью, испытывать любовь и заниматься любовью. Хотя я вчера сжёг кастрюлю с рисом на плите, сегодня меня не очень беспокоит моя забывчивость. Доктор Пуччини сказала мне не беспокоиться по этому поводу. Я хочу ей верить, хочу следовать её совету, я хочу растаять у неё в объятиях. Вау, что я только что почувствовал! Вау, что я только что сказал! Я сам себе не верю.

В любом случае, сейчас 11:30, и мой живот думает о том, как бы перекусить. Бутерброд с сыром и яблоко лежат на моём письменном столе в коричневом пакете и улыбаются мне.

Звонит телефон и выводит меня из мечтательного состояния.

– Доктор Пируз? Это Джульетта Пуччини.

– Да, я вас узнал. Я не забыл ваш голос.

– Я же сказала вам, чтобы не беспокоились о своей забывчивости. Помните?

– Я помню, что должен не беспокоиться насчёт забывчивости. Но боюсь, что я всё ещё беспокоюсь, но меньше, чем раньше, благодаря вам.

– И так и продолжайте!

Затем она переходит к цели звонка.

– Я направляюсь в Центр имени Рузвельта пообедать. Не хотите ко мне присоединиться? Предметом обсуждения будет ваша новая любовь, неврология. У меня для вас есть кое-какие новости.

Её выражение «ваша новая любовь» будто источает запах роз.

Я бросаю пакет с обедом в мусорную корзину, говорю: «Прости», затем спешу в мужской туалет, чтобы немного привести себя в порядок. Я в шоке от того, что вижу в зеркале. На мне зелёные вельветовые штаны, голубая рубашка, чёрные носки и коричневые ботинки. Ничто не сочетается. В те дни, когда я обращаю внимание на то, во что одеваюсь, ничего не происходит. А когда это имеет значение, я выгляжу так, будто меня одевало торнадо, не различающее цветов. Я умываю лицо, поправляю берет и выбегаю на улицу. «Предметом обсуждения будет ваша новая любовь», – слышу я, будто эта фраза – песня о любви.