Читать книгу "Операция "Аврора" - Дмитрий Федотов"

Зал разразился овациями. Императорская чета заняла кресла, поставленные у стены напротив больших окон с видом на Неву и Петропавловскую крепость. Оркестр смолк, затихли аплодисменты, и новоиспеченный граф Фредерикс[9], министр Двора Его Величества, торжественно объявил о начале приема поздравлений императорской четой.

Подходили строго по ранжиру и заранее составленному протоколу. Каждый следующий поздравитель назывался зычным голосом секретаря министра Фредерикса. Призванный подходил к императору с императрицей и, преклонив колено, произносил заранее заготовленную речь, порой сильно напоминавшую панегирик.

Андрей снова увидел Вяземского, державшегося правее очереди поздравляющих и напряженно оглядывавшего высшее общество. «Кого же он там высматривает?» — любопытство просто распирало капитана. Он попробовал переместиться немного левее, надеясь обнаружить предмет внимания подполковника. Но тут перед ним, словно из-под мраморной мозаики пола, возникла графиня Крестовская в сопровождении двух молодых особ такого чопорно-торжественного вида, что от одного взгляда на них у Голицына скулы свело. «Господи, а ее-то зачем сюда черт принес?!» — невольно взвыл про себя Андрей, одновременно пытаясь изобразить на лице приветливость.

— О, господин Голицын, Андрей Николаевич, какая неожиданная встреча! — всплеснула затянутыми в кружевные перчатки руками Крестовская. — Да вы просто неотразимы!..

— Неподражаемы!.. — поддакнула одна девица и поджала губки.

— Восхитительны!.. — ляпнула вторая и зарделась.

— Рад видеть вас, мадам, — Голицын щелкнул несуществующими каблуками и склонил голову. — Не имею чести знать ваших… воспитанниц?..

— О, нет! Эти девушки — активистки нашего Общества помощи бездомным детям, — охотно пустилась в объяснения графиня. — Мадемуазель Лисицына, — изящно повела она ручкой, — и мадемуазель Слободкина.

Андрею пришлось еще дважды щелкать воображаемыми каблуками и кивать головой в ответ на книксены надувшихся от важности барышень.

— Вы приглашены? — поинтересовался он, чтобы хоть как-то поддержать дежурную беседу а сам снова попытался найти глазами Вяземского. Не обнаружил его на прежнем месте и с трудом заставил себя не отворачиваться от свалившихся на него дамочек.

— Ах, Андрей Николаевич! Мы так счастливы и горды, что Канцелярия Его Величества удовлетворила наше прошение и прислала нам целых три пригласительных билета на сегодняшнее торжество! — Графиня картинно сложила руки на груди. — Это замечательно!..

— Я рад за вас, мадам…

— Нет, вы не поняли! Ведь мы подавали прошение от нашего Общества. И приглашение — это есть признание важности затеянного нами богоугодного дела!..

— Я восхищен вашим энтузиазмом, Ангелина Павловна. — Голицын наконец заметил подполковника, вставшего правее императорской четы, так, чтобы видеть сразу и подходящих поздравителей, и тех, кто находится позади них. — Но мне помнится, в минувшем году ваше Общество называлось несколько иначе — культурных связей, не так ли?..

— Милый Андрей Николаевич, — Крестовская сделала скорбное лицо, вынула из-за манжета перчатки тончайший батистовый платочек и приложила уголком по очереди к обоим глазам, — вы же знаете печальную историю, из-за которой репутация нашего прежнего Общества оказалась безнадежно испорченной!..

— Да-да, мадам, — поспешно сказал Голицын, стараясь пресечь поток воспоминаний графини в самом начале, ибо по опыту знал, что предаваться им Крестовская способна часами и где угодно. — Вы совершенно правильно поступили, что изменили название, — он наконец понял, за кем так пристально наблюдал Вяземский: Витте! «А ведь граф и в самом деле сильно нервничает! С чего бы?.. Оглядывается… Губы кусает… А уши-то почему горят?! Прямо как у мальчишки нашкодившего…» — И ваше нынешнее дело куда более важно для Отечества. Дети — будущее империи!..

— Ах, Андрей Николаевич, вы душка!..

— Какое добросердечие!..

— Какая дальновидность!..

«Полное впечатление, что его сиятельство то ли чего-то ждет, то ли опасается. Неужели он тоже осведомлен о возможном теракте?!» — Голицын теперь старался не спускать глаз с Витте и Вяземского, но в то же время был вынужден продолжать выслушивать трескотню графини с товарками.

И все-таки момент начала действия Андрей пропустил.

Отдаленный шум со стороны бокового выхода он заметил с явным опозданием, только тогда, когда в ту сторону одновременно, ловко маневрируя между гостями, прошмыгнули Омельченко и Лапиков, а следом устремился и Нарсежак. Правда, Федор сделал на бегу Голицыну знак, мол, все под контролем, оставайся на месте. Андрей с усилием подавил вспыхнувшее желание последовать к месту беспорядка самому, но потратил на это несколько драгоценных секунд. Поэтому и не смог впоследствии вспомнить, откуда появился тот странный офицер в парадном мундире капитана первого ранга Балтийского флота. Возникшую неправильность в размеренном движении толпы гостей капитан элементарно проворонил. А ведь каперанг прошел буквально в трех шагах мимо него, направляясь прямиком к главным виновникам торжества, хотя и не имел на это никакого права. Перехватить его Андрей, конечно бы, мог, но уж больно все неожиданно и стремительно произошло.

Вяземский тоже заметил дерзкого офицера и, в отличие от Голицына, действовал быстро и решительно. Мгновенно определив, как ему показалось тогда, цель потенциального террориста, он двинулся на перехват. Андрей тоже мысленно проследил направление движения каперанга и в конце воображаемой линии увидел…подполковника! Странный офицер вовсе не стремился приблизиться к кому-то из высоких гостей, он упорно прокладывал себе дорогу к Вяземскому, меняя направление вслед за перемещением подполковника. Открытие было настолько неожиданным, что Голицын не поверил сам себе и позорно промедлил несколько секунд, а когда начал действовать, стало уже поздно.

Время будто резко замедлило свой бег. Голицын увидел, как Вяземский останавливается сразу позади Витте, стоявшего в пол-оборота к приближавшемуся террористу, как граф медленно достает из кармана брюк сложенный платок, медленно подносит его ко лбу и проводит по нему, вытирая пот. Лицо Витте даже в профиль показалось Андрею необычно бледным, а рука, сжимавшая платок, заметно дрожала. Надвигавшегося каперанга Витте все еще не замечал, но причина его волнения в один миг стала понятна Андрею: граф знал, кого должны сейчас убить! Голицын рванулся сквозь толпу, но тут флотский офицер выхватил из кармана брюк тускло блеснувший в электрическом свете пистолет, вскинул руку с оружием перед собой, и последние сомнения у Андрея отпали: целью террориста являлся подполковник Вяземский!

Голицын прыгнул вперед, едва не сбив с ног какого-то престарелого генерала, хотя понял, что не успевает. Выстрел прозвучал будто щелчок, а вспышки вовсе не было видно в ярком свете люстр.