Читать книгу "Пакости в кредит - Галина Куликова"

— Значит, Артос знает, где ваша жена? — осторожноуточнила Софья.

— Если бы не он, я бы тоже знал, — сообщилТулускин, опасно качнувшись в сторону вешалки. — Представьте: моя женаоднажды ушла из дому, оставив записку. — Он говорил с расстановкой,по-прежнему глядя Софье прямо в коленные чашечки. — Вероятно, в ней онасообщала, куда отправляется. Если бы я прочитал ту записку, у нас был бы след.

— Но вы ее не прочитали?

Ситуацию в два счета прояснила Марья, которая последнюю паруминут молчала и прислушивалась к разговору.

— Да он ее съел! — воскликнула она и замахнуласьна эрделя тряпкой. — Рыжий паршивец!

Эрдель звонко тявкнул и отодвинулся подальше. Тулускинразвернулся к нему и пьяно крикнул:

— Иди сюда! Хочу посмотреть на твою морду! Зачем тысъел записку, гнида? — вопросил Тулускин. — Она ведь не для тебя былаписана!

— А откуда вы знаете… — начала было Софья, но хозяиникнул и упредил вопрос:

— Я видел, что это записка. Она лежала на подушке.Только я протянул руку, как этот извращенец сцапал ее и принялся слюнявить. Явырвал у него дару огрызков, но то были только отдельные, а потомубессмысленные слова, — с философской горечью заключил он и с надрывомзавершил тираду:

— Пропала моя Лерочка навсегда.

— Ее объявили в федеральный розыск, — добавилаМарья. — А это значит, что если и найдут, то только мертвую.

— Господь с вами! — испугалась Софья, радуясь вдуше такому повороту дела.

Да уж, эрдель удачно, очень удачно слопал прощальную запискуклиентки Дымова. Это означало, что муж ничего не знает о любовнике, поэтомуможно смело вешать ему на уши лапшу. Надо только придумать хороший рецепт ееприготовления.

— Пожалуй, я пойду, — возбужденно сказала она.

— Мне нравятся ваши сапоги, — неожиданно сообщилТулускин, переминаясь на ладонях в непосредственной близости от ног Софьи ипристально их озирая.

Софья посмотрела на Марью, глупо хихикнула и спросила:

— А он не кусается?

— Хозяин? Да нет, что вы! Хотя иной раз воет по ночам.

— Собачья у меня жизнь! — с чувством подтвердилТулускин, кивая головой.

Эрдель сорвался с места и взволнованно облизал его лицо.

— Уйди, ты мне не друг, — отказался от егонежностей Тулускин. — Ты сжевал Лерочкину записку, рыжая гадина, и оставилменя в ужасной неизвестности.

Очутившись на улице, Софья не выдержала и рассмеялась. Всескладывалось хорошо.

Конечно, ей и в голову не приходило, что портфель Дымова оказалсядля нее ящиком Пандоры, откуда уже выпущены на волю всевозможные бедствия инесчастья, и неизвестно, осталась ли на его дне надежда.

День четвертый, четверг

Второе убийство произошло утром в четверг в мастерской поремонту телевизоров, аудио— и видеотехники. Вход в мастерскую находился полевую руку от агентства «Артефакт». Приехав на работу, Софья во второй разнаткнулась почти на ту же самую картину — милиция, «Скорая» и зеваки. Средизевак на этот раз оказался сам Степаныч.

— Нет, ты представляешь? — обернулся он к Софье,когда она подошла. — Прямо у нас под носом орудует какой-то маньяк!

— Не может быть!

— Служащие мастерской пришли сегодня на работу и нашлив кабинете убитого администратора.

— А почему маньяк? — спросила Софья скисшимголосом. — Потому что убивает в одном и том же месте?

— Потому что труп был в нижнем белье и в шляпе, вотпочему! Как тот, первый, министерский.

— О господи!

— Нет, ты представляешь? — опять возмутилсяон. — Каких только у людей не бывает сдвигов! Это ж надо притащить с собойголовной убор, раздеть жертву… Что, интересно, у него в башке?

— Да уж, действительно какой-то странный маньяк! —заметила Софья и поежилась.

В этот момент на улицу из агентства выскочил Вася Капитановв одном свитере и с непокрытой головой.

— Ага! Соня, ты уже знаешь?! — воскликнул он стакой радостью, как будто бы по соседству готовились запускать фейерверк и егораспирало от ликования. — Еще одно тело в шляпе! Никто ничего не видел,никто ничего не слышал. Подумать только: заходит мастер с утречка в кабинетадминистратора, а там…

— Ой, Вася, перестань! — взмолилась Софья. —По мне и так уже скачут озверевшие мурашки.

Вместо того чтобы перестать, Вася переключился на Степанычаи понизил голос:

— Нет, согласитесь: преступления-то с подходцем!

— Больше всего поражает странный реквизитубийцы, — кивнул тот.

— Может быть, этот тип работает на какой-нибудь шляпнойфабрике? — предположил Вася. — И оставляет шляпы на местепреступления в качестве своей визитки? Почерк демонстрирует, так сказать.

— Ладно, пойдемте, а то замерзнем, — вздохнулСтепаныч, обнимая Софью за плечи.

— А фамилия у этого убитого какая смешная —Мягкий! — не унимался Капитанов. — Никогда такой не слышал.

Софья открыла рот и почувствовала, что воздух окаменел у неепрямо в горле и вдохнуть теперь нет никакой возможности. Мягкий! Она отличнопомнила эту фамилию. На той магнитофонной пленке, которую она извлекла изпортфеля Дымова, первым пунктом плана значилось: «Открыть дело Мягкого». Онатогда еще удивилась — ну что за уютная фамилия! Этот Мягкий должен бытьнастоящим душкой.

«Не хватало мне еще вляпаться в дело об убийстве!» —подумала она и так испугалась этой мысли, что завертелась на месте, не зная,куда бежать и что делать: вопить или прятаться.

— Посмотри, до чего мы девушку довели! — укорилСтепаныч Капитанова, пытаясь поймать мечущуюся Софью и засунуть ее в дверь.

— Ты, Соня, давай держи себя в руках, — покачалголовой тот. — К нам теперь обязательно из милиции придут, будутсвидетелей искать.

Софья влетела в свой кабинет и рухнула на стул. Ничего себепроблемочка! Вероятно, этот Мягкий не так давно приходил к Дымову. Не такдавно, потому что Дымов даже еще дела не открыл. И не успел ничего предпринять,когда попал в больницу. А Мягкого убили…

«Наверное, как сознательной гражданке мне необходимо пойти вмилицию, — решила Софья. — Но если я пойду в милицию, мне придетсяотдать милиционерам диктофон Дымова, ключи от его офиса, его еженедельник.Милиция вскроет офис, станет копаться в его компьютере… Нет, этого я просто немогу допустить! Хотя вдруг в компьютере содержатся какие-нибудь важныесведения, которые укажут на убийцу? А то, не ровен час, он еще кого-нибудьугробит и я, промолчав, стану его невольной сообщницей».