Читать книгу "Спецназ ГРУ в Кандагаре. Военная хроника - Александр Шипунов"

Досмотр начинаем с хвостовой фуры. Грузовик — старинный агрегат с кустарно выполненной кабиной, наверное, первых послевоенных выпусков. Здесь, в Афганистане, за ними закрепилось устойчивое название «барбухайка». Защитный длинный металлический кожух моторного отсека венчает трехлучевая звезда «Мерседес-Бене». Двери распахнуты. Они самодельные, изготовлены из дерева, покрыты резьбой, обрезы обиты тонким листовым металлом. Диван в кабине обшит атласной парчой, на свесах ткани — бахрома. Вся задняя стена над спинкой залеплена наклейками с арабскими текстами. Маленькое лобовое стекло разделено пополам металлической стойкой. Внутри салона негромко звучит этническая музыка, светодиоды магнитолы переливаются в такт мелодии. С пассажирской стороны на укрепленной на «торпедо» ручке подвешен за ремень Калашников. Второй поставлен на отомкнутый приклад в угол за сиденье водителя. Хозяев нет, следы крови в салоне отсутствуют. По сноровке, с которой они покинули опасное место, пожертвовав оружием, и по тому, как грамотно, укрываясь корпусом автомобиля под огнем, отошли без потерь, можно сделать вывод: бывалые, черти!

Трофейное стрелковое оружие и ствол от крупнокалиберного пулемета обнаруженные разведчиками группы старшего лейтенанта Паршина в уничтоженных автомобилях

Высокие борта позволили плотно забить большой кузов: мешки, короба, корзины громоздятся друг на друге, взбираясь выше кабины. Двое спецназовцев забираются внутрь. Разфебая товары, пытаются добраться до дна, ищут оружие, спрятанное под вещами. Мешающие им предметы сбрасывают. Я занял позицию у тыльного борта, укрывшись за рамой. С намерением в случае необходимости прикрыть их поиски изготовился к стрельбе.

При падении от удара лопается фанерный короб, разбрасывая содержимое — блоки сигарет. Большая плетеная корзина, наполненная апельсинами, вываливается следующей. В кузове таких емкостей с десяток с несколькими сотнями килограммов зимних фруктов. Оружия нет. Стало ясно — это фура торговцев. Во время войны на территории Афганистана действует комендантский час. Передвижение транспортных средств запрещено с пяти часов вечера до семи утра, никаких остановок и проверок. Нарушитель рискует попасть под огонь без предупреждения со стационарного поста или угодить в засаду спецназа ГРУ.

Досмотр закончен. Второй грузовик располагается неудобно для нас. В пятидесяти метрах от него начинаются небольшие холмы, их склоны рассечены неглубокими оврагами. В них легко укрыться противнику. Старший лейтенант предпочитает не рисковать попусту, дает команду на отход.

— Мы поднимаемся, — сообщает он, связавшись по рации с вершиной.

Возле меня лежит объемный мягкий тюк. Вспоров ножом его боковину, нахожу, что он набит сотней скатанных в тугие трубки мешков. Вытаскиваю один, раскрываю и собираю валяющиеся под ногами плоды.

— Через четыре часа, на рассвете, опять пойдем досматривать второй транспорт, тогда и наберем, — комментирует мои действия один из разведчиков.

Оставляю без внимания его замечания. Сейчас предпочитаю синицу в руках, чем журавля в небе.

— Все, пулеметчик на месте, отходим, — сообщает Паршин.

Двойка подгруппы досмотра переместилась к горе. Заняла позицию, расположившись на краю обрывистого склона невысокого холма. Мы отходим по степи, ориентируясь на их возвышенность. Движемся быстро, проходим под обрывом, огибаем сопку. Пулеметчики, нагоняя нас, замыкают движение. Вся подгруппа без промедления начинает подъем. Все время меня преследует мысль о том, что «проводники» не ушли далеко, а, затаившись, ждут, оценивая ситуацию. Тело напряжено в ожидании выстрелов в спину.

Наверху нас с нескрываемым весельем встречают товарищи. Хотя трофеев мало, все разведчики рады, что мы в безопасности и досмотр завершен.

Ночь

Окоп минеров находится в середине позиции спецназовцев, растянувшейся по всей узкой гряде. Спускаясь в него, я не могу не отметить того, какой окончательный вид придал нашему пристанищу командир отделения Игорь Ткаченко за время нашего часового отсутствия. Теперь эта квадратная, два на два, и глубиной в один метр яма — настоящая маленькая крепость. По всему периметру выложен пояс из огромных валунов. Каменный бруствер поднимает укрытие еще на пятьдесят сантиметров. Выкопать скрытно такое надежное убежище на горе, не используя специального инструмента, только ножом и кистями рук, — большой труд и большая удача. Достать нас в нем можно только прямым попаданием из миномета. Кругом степь, и «духам» нужно будет очень постараться, чтобы установить его в зоне недосягаемости нашего огня.

Я размещаю свой автомат, положив его по диагонали на угол окопа. Поднялся ветер, очень холодно. Весь небосклон усыпан яркими мерцающими звездами. Ночь будет морозной. Нужно подготовиться пережить до утра отрицательные температуры. Надеваю теплые ватные штаны из зимнего комплекта полевой формы спецназа. Надуваю три секции «Дождя». Располагаюсь на них полулежа, под плечи подставляю рюкзак десантника. Заворачиваюсь в шерстяное одеяло. Оставшейся половиной специальной плащ-накидки укрываюсь сверху. Отпив немного ледяной воды из фляги, кратко рассказываю сержанту о досмотре.

— Машина горит! — слышу приглушенный возглас из соседнего окопа.

Спешно скидываю с себя край накидки. Разрушив свою постель, добираюсь до края окопа. Навалившись грудью на камни, всматриваюсь вниз. От передового автомобиля вверх валит черный густой дым. С каждой минутой величина его шлейфа увеличивается. В клубах дыма кое-где появляются оранжевые языки пламени. С громким хлопком машина вспыхивает. Очевидно, во время боя легковоспламеняющееся содержимое переезжающего магазина было подожжено. Вытекающее из поврежденной топливной системы «барбухайки» топливо не оставило шанса пожару утихнуть. Среди ночи в провинции Кандагар, в уезде Шан-Вали-Кот, на северной дороге в течение часа полыхает огромным костром машина. Командир запросил эвакуацию.

Утро

Ожидая авиацию, офицер в бинокль рассматривает отдаленные горные отроги, определяет опасные направления. Вертолетное звено пришло на рассвете. Две «двадцатьчетверки»[16], получив указания от Паршина, сразу атакуют дальние подступы к дороге. Делая заход в сопки, бьют неуправляемыми реактивными снарядами по вершинам, вызывающим у командира опасение. Двадцать два разведчика, выполнивших задание без потерь, проворно спускаются с горы. Выходим к «мандеху» — месту нашего расположения во время ночного боя. Под ногами среди мелких камней вижу россыпи выгоревших до латуни отстрелянных гильз.

Транспортные вертолеты Ми-8 совершают посадку на дорогу сразу за машинами. Один из бортов тут же глохнет. Несущий винт прекратил вращаться. Концы длинных цельнометаллических лопастей покачиваются вверх-вниз по инерции. Из ведущего вертолета выходит летчик, направляется к Паршину. Это очень странно. Пять минут офицеры о чем-то совещаются. Что случилось? Старший лейтенант возвращается к нам, ставит задачу. Борт имеет повреждение, поэтому сейчас в батальон пойдет только одна «восьмерка». Она заберет одиннадцать бойцов. Оставшиеся спецназовцы будут прикрывать работу ремонтной бригады авиационных техников. Механики, которые будут производить замену неисправного блока, уже вылетели с Кандагарского аэродрома. После ремонта вертолет эвакуирует нас.