Читать книгу "Монстры хитрее всех! - Гитти Данешвари"

Кипящая гневом Венера потеряла контроль над собственным носом. Девушка взорвалась – почти в буквальном смысле слова, – забрызгав все окно. Чихание оказалось таким громким и неистовым, что разбудило Рошель и Робекку.

– C’est très intéressant [31]. Это похоже на произведение современного искусства, – задумчиво пробормотала Рошель, глядя на большие неровные оранжевые пятна пыльцы на стекле.

– Кнопки-заклепки! Если это современное искусство?!

– Вы видели, что Торалей сделала с компостной кучей?! Я уже готова рассказать об этом Фрэнки и Дракулауре на следующем собрании общества «Кусоловей»! Я серьезно! Что с ней такое?! Отчего она такая мондира?! – бушевала Венера, топая ухоженными ножками.

– Извини, что поправляю тебя в такой момент, но ты же знаешь, это мой долг. Такого слова – «мондира» – не существует, и простое его произнесение ничего не меняет, – сдержанным, почти академическим тоном уточнила Рошель.

У Венеры вдруг защипало глаза, а нос снова начал подергиваться.

– Рошель, сейчас, наверное, не самое лучшее время для того, чтобы анализировать правомерность словаря Венеры, – заметила Робекка, отступая с линии огня.

– Но третий пункт одиннадцатого параграфа Этического кодекса горгулий недвусмысленно утверждает, что никто не должен отказываться от намерения восстановить правду из-за ее несвоевременности!

Тут Венера чихнула снова, и эта порция пыльцы, хоть она и уступала предыдущей размерами, вся досталась Рошели. Покрытая оранжевой пыльцой гранитная девушка как-то странно заулыбалась.

– Мерси бу-у-ку, Венера! Ты абсолютно права, Торалей – мондира! Собственно говоря, я намерена объявить об этом на ближайшем заседании общества «Кусоловей», – выпалила Рошель. Глаза у нее сделались стеклянные.

– Ой, мамочки! Нехорошо-то как! – заметила Робекка, и они с Пенни осуждающе покачали головами.

Час спустя Рошель шла к лифту, спускающемуся в катакомбы. Вид у нее был такой, словно она попыталась воспользоваться автозагаром, но потерпела сокрушительное фиаско. Безмолвно страдая из-за своей оранжевости, Рошель вдруг почувствовала, как ее дернули за свитер, потом за руку, потом за ногу – и в конечном итоге грязные руки стали тянуть ее во все стороны разом. Девушку окружали дурно пахнущие, брызгающие слюной тролли с засаленными волосами. Рошель громко вздохнула. Да, сегодня определенно не ее день!

– Мы не любить домашняя работа! – сердито проворчал ей в лицо какой-то тролль.

– Нет домашняя работа! Ты ее делать! Мы не делать! – завопил другой тролль, драматически потрясая кулаком.

– Силь гуль пле, вы должны понять, что домашняя работа – важная часть обучения, подкрепление идей, изученных на занятии, – осторожно пояснила Рошель. Двое троллей замахали корявыми пальцами у нее перед лицом.

– Эй, тролли! А ну прекратили! С девушками так не обращаются! – прикрикнул на тучных упрямцев Дьюс.

– Извини, Дос, – пробормотали тролли и, опустив головы, разбежались.

Момент был такой романтичный и рыцарственный, что Рошель не удивилась бы, если бы обнаружила, что Дьюс восседает на коне, а за спиной его заходит солнце.

– Дьюс! Мерси бо-о-ку! Как это мило с твоей стороны! – выдохнула Рошель. – Я понятия не имела, что домашнее задание вызовет у троллей такую враждебность.

– Я думаю, им просто нравится злиться. Кроме того, у них комплекс Наполеона из-за их роста, – подтрунивая, произнес Дьюс. Тут к ним подошла Клео.

– Я в ярости! Я только что проверила свой гробофон, и ты не поверишь, что сказала эта драная кошка! – бушевала Клео, в бессильном гневе дергая себя за золотые наручные повязки.

Затем раздражительная мумия пнула золотым сапожком соседний шкафчик. И в этот самый миг – так уж получилось – Клео подняла взгляд и увидела скользящую к ней Торалей.

– До «Фабрики зверств» осталось меньше трех недель, и если ты забыла, то я тебе напоминаю, что мы вместе руководим подготовкой, как равноправные партнеры. Так что прекрати пытаться командовать мною! – выпалила Клео.

– Равноправные партнеры? Вот это да! А что ж ты тогда требовала, чтобы я перед тобой расшаркивалась? – парировала Торалей.

– Только после того, как ты принялась намекать, будто в твоей личной иерархии кошки-оборотни стоят выше мумий царского рода!

– Мне плевать, что ты говоришь. Мы будем готовить «Фабрику зверств» так, как придумала я, потому что мои идеи лучше. Так что окажи любезность, возвращайся в ту гробницу, откуда ты выползла!

– И не подумаю, кошка! Либо мы находим компромиссное решение, либо вообще ничего не делаем! – взвизгнула Клео.

– Кошка? Я бы на твоем месте вела себя поосторожнее! Я как раз наточила когти! – многозначительно произнесла Торалей, подергивая ушами.

– Ты мне угрожаешь? Дикарка!

– Торалей, почему бы тебе не воспользоваться лифтом первой? Я думаю, вам лучше путешествовать по отдельности, – спокойно произнес Дьюс, оттаскивая Клео от соперницы.

Несмотря на шипение и скрежетание зубами, Торалей с Клео позволили их развести в разные стороны и отказались от назревающей потасовки «мумия против кошки-оборотня».

Занятия по катакомбству начались как обычно – с лекции о технике безопасности и правилах пользования защитными очками и перчатками при проведении раскопок. И хотя ни мистер Муммий, ни Рошель никому об этом не говорили, это регулярное напоминание было ее идеей. Горгулья полагала, что монстры-подростки слишком зациклены на себе, чтобы помнить о чем-либо другом, и, следовательно, нуждаются в регулярных напоминаниях.

– Не забывайте, юноши и девушки: для исследований важнее всего твердая рука и непредвзятость мышления, – провозгласил мистер Муммий и жестом велел ученикам двигаться в туннели и начинать копать.

– Ладно, девочки, хватайте инструменты. Пошли пороем, – предложила Робекка, натягивая перчатки и защитные очки.

– Инструменты? А это что, по-твоему? – произнесла Рошель и подняла руку, демонстрируя наманикюренные коготки. – Даже Сладость и Гадость думают, что они лучше любого здешнего инструмента.

– Сладость и Гадость, – повторила Робекка, взглянув на угрюмых троллей. – Я бы никогда не сказала этого при Пенни, но есть в троллях что-то, напоминающее ее. Только никак не могу уловить, что именно.

– Как тебе известно, мой кодекс поведения требует, чтобы я честно ответила на твой вопрос. Это хмурое выражение лица Пенни. Она, как и тролли, всегда выглядит очень несчастной, très grognon [32].