Читать книгу "Кто и как развалил СССР. Хроника крупнейшей геополитической катастрофы ХХ века - Владимир Исаков"

Третий этаж дворца – жилые помещения и зона отдыха. Здесь находится камерный театр приблизительно на пятьдесят мест, выставочные залы, личные апартаменты Президента, которые включают спальню, домовую часовню, небольшой кабинет, личную библиотеку.

Апартаменты рассчитаны на всю семью Президента. На женской половине тоже есть гостиная, спальня с кроватью под балдахином, тренажерный зал, ванная комната с джакузи.

Как и президент США, президент России заимел свою лужайку. Она находится во внутреннем дворе здания. Там же оборудован парадный подъезд, где, как предполагается, глава государства после полного выздоровления будет встречать высоких гостей.

Во время конференции «семерки» в апреле 1996 года главы ведущих мировых держав прошлись по свежеотреставрированным залам и единодушно поздравили Президента России. Гости не без зависти отметили, что главная резиденция президента России по своим размерам, комфортности и качеству отделки значительно превосходит как американский Белый дом, так и Елисейский дворец в Париже.

Москва, ноябрь 1991 года

Несколько дней после ново-огаревского заседания Горбачев не мог остыть. Он с подробностями рассказывал о всех его перипетиях тем членам своего окружения, которых не было на заседании, как бы вновь переживая драматические моменты борьбы.

– Я был совершенно спокоен, – говорил он своим помощникам. – Я не боялся ничего потерять и поэтому чувствовал себя свободным от любого давления. Я следовал только своей убежденности и сказал им это. Сказал, что они не свободны, раз оглядываются на чужие мнения, на чьи-то настроения и амбиции. И они поняли, что я действительно уйду, если они не примут мои аргументы.

Я согласен строить любой Союз – федеративный, конфедеративный, какой хотите, но строить, а не разваливать. И когда они поняли, что я говорю всерьез, то растерялись и сразу потребовали перерыва…

Горбачев, по-видимому, искренне наслаждался новым для него ощущением свободы. Ощущением человека, бескомпромиссно поставившего на карту свою судьбу ради достижения цели. Было видно, что после долгих лет политического лавирования, тактических маневров, приспособления и подчас двусмысленных компромиссов, он с немалым опозданием открыл для себя наслаждение от свободно высказанных слов и с изумлением констатировал, что риск и прямота могут иногда принести больше результатов, чем хитроумные политические маневры.

Своими впечатлениями от недавнего заседания Госсовета Горбачев широко делился с зарубежными гостями, посещавшими его в эти дни. В беседе с министром иностранных дел Индии Соланки он сказал:

– У нас была трудная дискуссия, но в конце концов все пришли к мнению о необходимости строить единое государство с общим экономическим пространством, территорией, гражданством. На страну надвигается самый трудный 1992 год, в течение которого надо будет во что бы то ни стало удержать ситуацию…

Встреча с индийским министром, как и последовавший за ней визит эмира Кувейта дали ему возможность не только обратиться к руководству этих стран с очередным призывом оказать Советскому Союзу посильную помощь, но и подтвердить постоянство советской внешней политики, по крайней мере пока он несет за нее ответственность.

Как обычно в ходе подобных встреч, Горбачев разговаривал наполовину сам с собой:

– В нашей перестройке одновременно сошлись три различных процесса – реформирования отношений собственности за счет разрушения государственного монополизма и включения действия нормальных экономических стимулов; политической реформы, заменяющей монопольное господство компартии на демократическую плюралистическую систему, основанную на уважении и защите прав человека; и, наконец, трансформации унитарного многонационального государства в свободный, добровольный союз народов, реализующих свое право на самоопределение и суверенитет.

В каждой из этих «мини-революций» наблюдается игра политических страстей и столкновений интересов, проявляют себя сторонники крайних взглядов. Для того чтобы если не примирить их, то хотя бы удержать от столкновения, требуется все искусство Иисуса Христа… или, если хотите, Аллаха, – сказал он, вспомнив о собеседнике, кувейтском эмире. – Трудно идут эти процессы, даже тяжело, – неожиданно пожаловался Горбачев и тут же, преодолев минутную слабость, патетически закончил: – Зато для политиков это время ответственности и поступков!

Гости с почтением выслушивали его исповедальные высказывания, выражали восхищение «героическими усилиями по спасению Союза», солидаризировались с позицией центральной власти, осуждали сепаратистов. Эмир высказал убежденность в том, что рано или поздно республики поймут, что отделение от Союза не в их интересах. Чтобы не поощрять сепаратистских тенденций в отдельных среднеазиатских республиках, он обещал Горбачеву воздержаться от поездок в этот регион.

Перед лицом такой по-восточному пылкой демонстрации солидарности Горбачев расчувствовался и сказал, что готов разделить сожаление, высказанное президентом Сирии Хафизом Асадом, что киевский князь Владимир при выборе религии для своего будущего государства не остановился на мусульманстве. Придя в хорошее расположение духа, он на ходу сымпровизировал сцену, в которой князь со своими мусульманскими гостями уже собрались было торжественно отпраздновать заключение духовного союза и перешли в трапезную, где были накрыты столы. Но тут внезапно выяснилось, что Коран запрещает спиртное. Князь Владимир немало сконфужен, но тем не менее твердо заявил, что его народ не примет такую религию. Так расстроилась «сделка тысячелетия»…

Прощаясь с эмиром, Горбачев многозначительно произнес:

– Приветствую ваше желание видеть Советский Союз единым государством. Думаю, это произойдет раньше, чем вы создадите единое арабское…

Неужели угадал?

Выиграв важный для него раунд борьбы на Госсовете, Горбачев принял неожиданное решение – закрепить его результаты поездкой по стране. Непосредственным толчком, по-видимому, стал пришедшийся на этот период официальный визит Ельцина в Германию. Представляя себе, насколько легко будет российскому президенту заполнить собой телеэкран и сводки новостей, и заранее завидуя ему, Горбачев решил поквитаться с ним его же оружием – поездкой «в глубинку».

К тому же перед решающими боями за Союз ему хотелось проверить температуру в обществе, выяснить на местах отношение людей к его программе обновления, к реалиям рыночной экономики и самое главное – к нему самому. Это была первая «пристрелка» к будущей избирательной кампании по выборам президента, в результате которой он надеялся наконец получить недостающий ему общенародный мандат, позволявший разговаривать с Ельциным и другими республиканскими лидерами «на равных».

Маршрут был избран не из легких – сердцевина Сибири (Иркутск и Байкал), Киргизия, возглавляемая неординарным демократическим лидером Аскаром Акаевым. Решение о поездке было принято настолько стремительно, что с программой первого дня пребывания в Иркутске Горбачев знакомился уже в самолете.