Читать книгу "Кораблекрушения Тихого океана - Владимир Шигин"

После этого «Диана» покинула злочастную Симодскую бухту, но облегченная корма теперь сильно затрудняла уклонение фрегата под ветер, поэтому вице-адмирал принял решение разгружать и носовую часть. После проведения этих работ фрегат стал управляться лучше. Появилась надежда достигнуть спасительной бухты, и «Диана» медленно двинулась к Хеде. Однако Путятин боялся за безопасность фрегата, поэтому «Диану» сопровождала нанятая японская джонка с командой из наших матросов, чтобы в случае чего успеть снять личный состав с тонущего фрегата.

Плавание проходило крайне медленно, оно и понятно, «Диана» чрезвычайно плохо управлялась и едва продвигалась вперед. Едва вышли в море сразу же начались и многочисленные поломки ослабленных частей корабельного корпуса, их старались сразу же устранять.

На траверзе горы Фудзи попали в сильное волнение. Решили переждать. Путятин приказал немедленно спустить стеньги, нижние реи и отдать три якоря. Тем временем волнение становилось все сильнее. Было совершенно очевидно, что еще одного шторма едва державшейся на плаву «Диане» уже не выдержать. На шканцах совещались Путятин и Лесовский. Решение их было следующим: в случае ухудшения состояния фрегата, ради спасения команды, немедленно выбрасывать «Диану» на близлежащее песчаное побережье.

А ветер все усиливался, и вскоре в трюм снова стала в большом количестве поступать вода. Команда старалась облегчить корму корабля, непрерывно работали помпы. Таким образом продержались еще двое суток. Поскольку ветер все не стихал, с фрегата были спущены гребные суда, а на берег заведен конец. Однако переправлявшиеся по нему на шлюпке первые шесть матросов едва не погибли в прибрежных бурунах. Перевозка команды на этом прекратили.

Из воспоминаний участника событий: «Ночь провели в беспрерывном действии помпами при течи, которую одолевать было уже невозможно. К утру сила ветра несколько уменьшилась, а потому был послан катер для отыскания заводи, удобной для высадки больных и выгрузки вещей… Между тем приготовляли плот из обломков киля, находившихся на шканцах, и, подняв грота и фока-рей, спустили с ростр гребные суда на воду, не надеясь, что фрегат продержится долго на воде и как, кроме того, ночью переправа людей в бурунах представляла большую опасность, решились свозить команду на берег. Первые свезены больные с медиком, священником и церковную принадлежностью, затем перевезена была казенная сумма со шнуровыми книгами, шканечным журналом и проч.; нижние чины отправлялись партиями на баркасе и посредством тонких концов вытаскивались через буруны на берег. К 4 часам пополудни окончен перевоз людей благополучно и после того послан был баркас забрать еще несколько вещей, выложенных на рострах; при последней же поездке буруны и ветер усилились до того, что нельзя было снять гребцов с баркаса и они на нем ночевали, оставаясь вне бурунов. 6-го января ветер и зыбь начали утихать и мы воспользовались этим временем, чтобы свезти несколько ружей, два ящика патронов и часть багажа нижних чинов. В это время вода в трюме подходила под самый кубрик, но фрегат, не имея орудий и весьма малое количество провизии и воды, оседал менее нежели можно было предполагать.»

Из воспоминаний священника Василия Махова: “Приступили к переправе, которая происходила так: медика, четырех труднобольных, мичмана, двух гардемарин и меня со святыми Дарами – антиминсом, крестом и Евангелием, посадили на адмиральский катер и первыми отправили на берег. Катер долго тянулся по канату, а вблизи берега, будучи подхвачен буруном, стремительно выкинут вместе с нами на берег благополучно. Команду свозили партиями: по шестидесяти человек сажали на баркас, который люди тянули также по канату и не доплывая до бурунов, останавливались; затем, накидывая под руки веревочную передвижную петлю, подаваемую с берега, каждый поодиночке был таскаем через буруны на берег. Последним переправился с фрегата на берег, при страшно возобновившейся непогоде, вице-адмирал Путятин”.

В это время японцы предложили Путятину и Лесовскому отбуксировать «Диану» в бухту Хеда, до которой оставалось еще не менее 18 миль, с помощью джонок. Вице-адмирал дал согласие. Утром 7 января японцы привели к фрегату около сотни джонок и, при установившемся к тому времени почти полном штиле, начали потихоньку тянуть полузатонувший фрегат. Наши помогали им на баркасе и катере. За несколько часов удалось пройти около пяти миль. У русских моряков появилась надежда, что все может еще закончится благополучно, однако внезапно японцы на джонках разом обрубили буксиры и на всех парусах устремились в ближайшую бухту. Офицеры и матросы с “Дианы” были в полном недоумении. Причины для столь неожиданного бегства, как оказалось, были.

Из донесения генерал-адьютанта Путятина: «…Остановить их (японские джонки – В.Ш.) не представлялось никакой возможности; впрочем, вскоре объяснилась причина их удаления. Настигший нас минут через 10 шквал от зюйда, развел быстро сильное волнение и мы, находясь в лодке, с трудом успели уйти под парусом в порт Энаро. Ветром фрегат поворотило обратно и понесло к прежнему месту; вскоре мы его увидели опрокинутым сильным буруном, разбивавшимся над его верхним боком. Заход солнца скрыл от нас дальнейшую участь фрегата, и с рассветом мы не видали уже более следов его. Во время этих происшествий все производилось с должным порядком и подчиненностью и я должен отдать полную справедливость распорядительности командира и усердию всех офицеров.»

Команда «Дианы» добралась до бухты Хеда, где приступила к подготовке к плаванию в Россию. Питались сладким картофелем и рыбой с рисом, пили саке и строили шхуну по чертежу, чудом уцелевшего журнала «Морской сборник». К этому времени началась Крымская война и в дальневосточные воды прибыла мощная англо-ранцузская эскадра.

Часть команды на построенной шхуне, названной в честь приютившей их бухты «Хедой», дважды счастливо избегнув встречи с англо-ранцузской эскадрой, благополучно добрались до российских берегов. Еще одна часть команды на попутном голландском бриге «Вильям-Рен» также без приключений достигла Николаевска. Остаток команды пытался доплыть до наших берегов на бриге «Грета». Однако на высоте мыса Елизаветы бриг был встречен британским пароходом «Стикс» и всех бывших на нем российских моряков арестовали, как военнопленных. Эта часть команды «Дианы» возвратилась на родину только после Парижского мира.

В позднейшие времена истории крушения «Дианы» было посвящено немало научных исследований, публицистических и художественных книг, как у нас, так и в Японии. Российский фрегат, названный именем древнегреческой богини охоты, явился своеобразной отправной точкой в установлении дипломатических отношений между Россией и Японией. Созданная для войны и посланная на войну, «Диана», после своей драматичной гибели от подводного землетрясении, стала подлинным символом мира и добрососедства между двумя тихоокеанскими державами.

Глава четвертая

Неразгаданная тайна «Камчадала»

Поздней осенью 1856 года контр-адмирал Казакевич был весьма озабочен: до начала ледостава надо было успеть забросить продукты в пункт Удский, что располагался в самом западном углу Охотского моря. При этом все суда в разгоне, в наличии был единственный корабль-тендер «Камчадал», который только что вернулся из очередного похода. А времени терять было нельзя. Дорог был каждый день. Дело в том, что заход в реку Уду труден и возможен в продолжении всего нескольких дней, в новолуние. Течение в устье доходит до восьми узлов! Никаких створов или опознавательных знаков нет. Правда, командир «Камчадала» прапорщик Кузьмин ходил туда не раз, даже зимовал там в прошлом году и заверял, что снова дойдет и что все будет в полном порядке. Главное – к 26 октября прийти в Удск. Припасы просто необходимы населению, никто другой их не доставит. И все-таки приказание было отдано с оговоркой: «В случае невозможности захода в Удск возвратиться в Николаевск или даже спуститься на юг в удобный для сего порт». Все эти мысли и сомнения всколыхнулись, вероятно, в голове Казакевича, когда к нему прибыл Кузьмин…