Читать книгу "Живи! Разговор с самоубийцей - Дмитрий Семеник"

Мы должны учитывать заповеди Божий и пользу для всех — для них и для себя.

Оглянитесь вокруг, посмотрите на себя.

Еще ничего не кончено в этой жизни. Вам всего лишь 23 года, у Вас есть образо­вание, все пути перед Вами открыты. Более того: Вы добрый, хороший человек — зна­чит, перед Вами открыто и много светлых путей.

Да, у Вас есть проблемы. Чувство вины. Это не такая большая проблема, это лечится.

Я думаю, Вам надо расстаться с Вашей мамой. Больше не поддаваться на ее манипу­ляции и начать строить жизнь самой. Поду­майте, чего Вы хотите в этой жизни, не стес­няйтесь в желаниях. И начинайте трудиться ради исполнения желаний.

Вам потребуется помощь. Хорошо бы Вам найти хорошего православного психотерапев­та. И, конечно, больше всего Вам поможет Церковь. Только там Вы найдете ту любовь, которой Вам так не хватает в семье. Пойдите в ближайший храм, поговорите с батюшкой обо всем откровенно, поплачьте, исповедуйтесь, причаститесь - и Вы увидите чудо. Таких чудес в Вашей жизни будет еще очень много...

Брат, 40 лет

Дорогая Ника!

Послушайте меня, старого человека, не единожды видевшего эти психодрамы: мать ест по­едом дочь, съедает в конце концов и остается од­на, без поддержки, без помощи, а порой и без куска хлеба. Чтобы этого не случилось, уходите из этой ситуации, потому как она непоправима: такие люди, как Ваша мама, уже не могут изме­ниться. Соврите что-нибудь пристойное: «На­шла жениха, он зовет с собой в другой город. Приглашают на хорошую работу, опять же в чужой город. Буду помогать». И все. Точка.

Вы обязаны исполнять свой долг, т.е. по­могать матери, если она не в состоянии сама себя обеспечить. И пишите ей ласковые пись­ма, принципиально оставляя без внимания все нападки на Вас. На расстоянии это совсем не сложно.

Помните, что может наступить момент, когда Ваша мама окажется и вправду беспо­мощной: сляжет, допустим, после инсульта — все может быть. И тогда Вам волей-неволей придется вернуться к ней и ухаживать до конца. Так вот для того, чтобы у Вас хватило сил нести такой крест в будущем, сейчас надо расстаться. Бегом и немедленно.

Кстати, Ваш твердый отказ жить с нею вместе до тех пор, пока она не инвалид, мо­жет и ее несколько усмирить и отрезвить.

На волю, в пампасы, дорогая!

Юлия Вознесенская, 67 лет

Ника, Вы знаете, у меня похожая ситуация, но у всех свои «прелести». Меня мама вырастила одна в чужом городе без посторон­ней помощи: отец загулял, когда она была беременна, и потом всю беременность ее изво­дил, она плакала — в итоге я родилась с тон­кой психикой, тоже чувством вины за все и за всех. У мамы был второй неудачный брак, который длился не больше года, потом было 10 страшных лет в коммуналке, откуда нас пытались выжить всеми силами. Детство про­шло быстро и незаметно, мы получили свою квартиру, и там начался кошмар... Мама де лала для меня все возможное и невозможное, но почему-то мы с ней ругались, бесились друг от друга, а потом обе по своим комна­там плакали в подушку. Реально мысль о са­моубийстве мне пришла в школе сначала в 7 классе (я уже стояла на крыше, но духу не хватило, жалко стало родных), а потом в 10 классе. Во второй раз я металась из комнаты в комнату, кто-то меня словно гнал к балко­ну моего 12-го этажа, мне сильно сдавливало виски, и было одно желание — скорее закон­чить жизнь, казалось, это и будет облегчени­ем и началом новой счастливой жизни! Но я никак не могла решиться. Потом вдруг мне стало страшно, и где-то глубоко закралась надежда.

И пришла мысль: а вдруг это темные силы меня хотят столкнуть? Я вспомнила рас сказы про крещение, про его благодать, мне вдруг неожиданно пришла мысль креститься, и я решила во что бы то ни стало это сделать в ближайшее время. Как только я точно решила не падать с балкона, мне вдруг стало легко и светло на душе! К сожалению, полного избав­ления мне пришлось ждать еще два года. После крещения я просто летела на крыльях — так мне было радостно!

С тех пор мне действительно полегчало, жизнь приобрела смысл, я поступила в инсти­тут, но все остальное осталось. Мама, сама того не ведая, вбивала в меня комплексы, объ­ясняя, что я не так одеваюсь, не то говорю, не с теми общаюсь. И в то же время, она разры­валась на части, чтобы меня нормально одеть, ввести в круг хороших друзей, помочь мне вы­учить урок. Но, даже когда она хвалила меня, мне казалось, что она просто пытается меня утешить, потому что нельзя и любить и нена­видеть одновременно — я ей уже не верила и думала, что никогда этот круг не разорвать. Я добивала себя чтением разных грустных книг о несчастной любви, смерти, вместо того, чтобы найти что-то светлое, кому-то помочь, чему-то порадоваться и исцелиться самой, а потом помочь матери.

После того, как я чуть не умерла в боль­нице от воспаления фурункула на лице, мы обе потянулись к храму, попали к хорошему батюшке, и вроде что-то стало налаживаться, мы стали терпимее друг к другу, но не намно­го — скандалы все равно продолжались, и од­нажды мы доругались до того, что больше не хотели видеть друг друга. Я пошла к батюшке за благословением уехать куда подальше, но получила отказ. Он сказал, что нужно лечить ситуацию, что это страшный грех — нелюбовь к матери.

В такой постоянной нервотрепке я жила до момента, когда встретила своего будущего мужа. Причем я уже думала, что нет в жиз­ни счастья, что Бог не даст мне ничего хоро­шего, потому что я так и не научусь никогда жить в любви с мамой, а Бог решил меня ис­целить, зная, что сама я не смогу. Я вышла замуж, мы стали жить втроем.

Муж оказался из нормальной семьи, где скандалы не были нормой, и сразу мне сказал, что если хоть раз голос повышу — он уйдет. Мы сначала долго встречались, он был нецерковный, потом поженились, повенчались, вроде, все хорошо, но с мамой проблемы остались! Теперь она пыталась меня в браке учить, что и как, искренне же­лая помочь, по-прежнему травмируя меня. Мы уехали жить к его родителям — там еще хуже. Так мы три года ездили туда-сюда, я разрывалась на двух работах, забеременеть не получалось, и казалось и тут нет про­света.

Моей главной ошибкой всегда было то, что я воспринимала всерьез все, что она говорила, а нельзя было верить и слушать ВСЕ! Нужно было фильтровать.

Бог помог распутать этот клубок, но большими скорбями. Сначала маму наш ба­тюшка отправил на реабилитацию пожить в один женский монастырь. Надо сказать, это пошло нам обеим на пользу — мы реально друг от друга отдохнули два года! Потом я чудом забеременела, но в один день неожиданно потеряла ребенка... От операции по удалению плода отходила долго, и с тех пор у меня появился страх засыпать, часто быва­ет плохо с головой, то есть я пока еще чув­ствую себя больной и не могу пока выйти на работу спустя почти год. Через три месяца после моего выкидыша мама попала в боль­ницу с гипертоническим кризом. В ночь пе­ред этим мне приснился страшный сон, что она умерла, я вся не своя поехала домой — и ее как раз увезли на «скорой». Я не знала, чем все закончится, и боялась худшего. Я поняла, до чего мы доигрались. Надо было мне раньше начать делать какие-то усилия над собой, чтобы у нее не было стимула на мне отрываться, и так бы я сохранила нас обеих. Когда она поправилась, ей сказа­ли готовиться к операции. Вот тогда-то я и пережила весь ужас, когда не знала, как она все перенесет, какой она будет после опера­ции, а она оттуда вышла другим человеком. Стала меня жалеть, поняла, что мне не все можно говорить, и сейчас, можно сказать, все держится на ее подвиге — она реально из­менилась.