Читать книгу "Начальник для чародейки - Алиса Одинцова"

Район Цапли располагался совсем недалеко от здания тайной службы, но мы воспользовались казенным кебом. Штатный извозчик всю дорогу молчал и показался мне самым приятным человеком, которого я встретила за день. За время короткой поездки я пыталась представить, что ожидает нас в доме терпимости. На зависть всем наемникам вместе взятым Фейт каким-то образом умудрился расправиться с девушками очень тихо. Настолько тихо, что ни одна из бабочек не заподозрила неладное и не подняла шум. Значит, обошлось без насилия: он воспользовался магией. Докладывать о преступлении в Орден Фейтворд не стал, иначе пришлось бы придумать хорошее объяснение массовому убийству куртизанок. Стоит ли упоминать, что за подчинение потустороннему существу Абархам даже своего племянника по голове не погладит? Это значит, что Орден не присылал на место специалиста по безопасности, другими словами — «чистильщика». Фейту пришлось заметать следы самостоятельно, а он всегда был недостаточно внимателен для этой работы.

Кеб остановился напротив вывески «Мятная пастила». Поговаривают, что заведение обосновалось в элитном районе не просто так, а с подачи самого Правителя. Правда или нет, но с того момента, как дом открыл свои двери жаждущим, от богатых клиентов не было отбоя. Частично это объяснялось тем, что в городе вдруг закрылись все другие бордели приличного уровня. Остались только уличные бабочки, оказывающие услуги в дешевых лачугах, и «Пастила».

Входом в обитель любви служила двустворчатая дверь с ручками-кольцами. Над дверью располагалось веерное окно, не прикрытое занавесками, в которое иногда пытались подглядывать подростки.

Эйрик несколько раз постучал, но никто, естественно, не ответил. Тогда он с невозмутимым видом достал из кармана набор отмычек и стал деловито изучать устройство замка. Смешно сказать, но до этого момента я представляла процесс вскрытия дверей, как некий экшн, сопровождаемый треском ломающегося дерева и криками: «Открывайте! Это тайная служба!» Впрочем, скорее всего так и было бы, займись взломом кто-нибудь из стражников. Эти поборники закона плохо умеют действовать бесшумно и почти всегда поднимают гвалт.

Нам повезло: перед тем как покинуть бордель, Фейт не потрудился задвинуть щеколду. Поэтому, когда Эйрик справился с замком, мы беспрепятственно прошли внутрь. В холле безошибочно чувствовалась близость смерти. Она была в самих стенах, в идеально чистых поверхностях, в плотно задвинутых шторах. Тишина здесь казалась другой, незыблемой, нерушимой, и она создавала гнетущий вакуум в пастельно-лиловом интерьере борделя. Создавалось ощущение, что жизнь покинула этот дом недавно и как-то внезапно. На кофейном столике стояли бокалы с недопитым вином и следами помады. Истлевшая сигара, оставленная кем-то на бортике пепельницы, грозилась вот-вот осыпаться. Спинку кресла кокетливо украшали чулки с подвязками. В воздухе витал аромат дорогого цветочного парфюма. Этот запах казался неуместным и оттого все больше въедался в ноздри. Смерть не должна так пахнуть. Для обычных людей она пахнет слезами, для следователей — загадкой, для магов — напоминанием, но никогда цветами. Это неправильно, ненормально.

Очень скоро мы обнаружили источник запаха. В смежной комнате на диване полулежала старуха, держа в руках пустой флакончик. Содержимое пролилось на ее шелковый пеньюар. Тело некогда молодой женщины усохло до самых костей, так что по ее скелету можно было изучать анатомию. Кожа побледнела и истончилась. На обивке дивана я заметила мелкие частицы, похожие на перхоть, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что это остатки шелушащейся кожи. На запавших губах еще виднелись следы красной помады. Глаза открыты и неподвижны, с мутной роговицей. Выкрашенные хной волосы — единственное, что осталось от былой красоты куртизанки, но на фоне худого старушечьего тела походили на некий жуткий, гротескный парик.

В доме мы нашли еще семнадцать трупов, все с одинаковыми признаками. Двое лежали на полу недалеко от первой жертвы, очевидно, смерть застала их, когда они были на ногах. Остальные пятнадцать находились в приватных комнатах на втором и третьем этажах. Многие из них были раздеты или прикрыты только полупрозрачными шмизами. Никакого беспорядка, никакой крови. Только тихая смерть.

Дуах Эйхо — так звали прозектора — сказал, что не стоит рисковать, доставляя препараты в мертвецкую, настолько сухими и хрупкими оказались останки. Он выбрал для вскрытия один из трупов, тот, что лежал на полу. Эйрик захотел увести меня в соседнюю комнату, подальше от неприятного зрелища. Я не сопротивлялась, но только лишь по той причине, что собиралась внимательнее рассмотреть здесь все, пока коллеги увлечены анатомированием. Очень скоро ко мне присоединился бледный как мел Талейн. Морвран остался с прозектором.

— Вы как? — спросила я ровным голосом, хотя внутри меня все дрожало от тревожной догадки и чувства запоздавшего страха. Только что я увидела восемнадцать наглядных пособий, как могла бы выглядеть, не хвати мне сил свернуть воронку. Впервые за все время я не жалела, что выжгла себе магические артерии, но осталась жива. Даже более того — не постарела. Не всем магам до меня везло так же.

— Что это такое? — голос Талейна был хриплым. Парень плелся за мной на автомате, не особо соображая, куда мы идем и зачем. Нервы у эксперта по мифологии ни к черту. Мне пришла мысль, что он еще не бывал на местах преступлений, и сегодня я, на жаргоне следователей, «вывела его в свет».

— Мертвая воронка.

— Но что за человек мог такое сделать? Разве это возможно?

— А с чего вы взяли, что это был человек? — Я обернулась и скользнула по нему взглядом. Мне показалось, что к Талейну постепенно возвращается способность мыслить. Он перестал смотреть мне в спину и начал осторожно оглядываться по сторонам, пытаясь зацепиться взглядом за что-то привычное и уютное. Таких предметов в комнате было хоть отбавляй, но все они хранили на себе некую мрачную печать, незримую для глаз, но ощутимую сердцем.

— Я не знаю существ, которые питаются жизненной энергией. Кровью, плотью, эмоциями… но не жизнью. Разве что сама Смерть.

— Не стоит драматизировать, — я попыталась ободрить парня. — В мире есть много такого, чего мы с вами не знаем. Скорее всего, это какая-то разновидность вампира, который питается… жизнью.

Я понимала, насколько глупо это прозвучало. Вампиры — существа вполне реальные, со своим устройством пищеварения, которое и вынуждает их употреблять в пищу такую же реальную кровь.

— А правда, что воронка высасывает не только энергию, но и душу?

Вопрос был детским. До сих пор не доказано наличие у человека души, хотя священники и твердят об этом вот уже восемнадцать столетий. На мгновение я представила это правдой. Вдруг мертвая воронка успела выпить и мою душу? И вовсе не я сумела ее свернуть, а она, выпив достаточно, насытилась и отступила? После выгорания я долгое время не чувствовала ровным счетом никаких эмоций, только пустоту. Во мне не было чувства вины или хотя бы тени сомнений, когда я вела Незабудку в гостиницу на смерть. Я не колебалась, оставляя Брана Геррке на милость Фейтворда и его потустороннего хозяина…

Ну что за глупости?! Я встряхнула головой и зло уставилась на Талейна.