Читать книгу "Тайна древлянской княгини - Елизавета Дворецкая"

– Или сама не видишь, княгиня? – Крепимер низко поклонился, глядя на нее веселыми серыми глазами, и поправил ус. – Стою перед тобой, как лист перед травой!

Предслава смотрела на него во все глаза. Крепимер был не так чтобы красавец, но и не дурен собой, еще молод, силен, удал, славился как отличный боец, и сама она не раз любовалась его воинским умением, силой, напором во время обрядовой борьбы в Медвежий день или на Ярилины велики-дни. Его самоуверенность ей претила, но во время драки им можно было залюбоваться – силой, быстротой, точностью движений. В кругу мужчин его уважали и побаивались; с княгиней он держался неизменно вежливо и почтительно, но Предслава не доверяла ему, понимая, что с ней он совсем не такой, каков на самом деле. Мысль получить его в мужья потрясла ее, но она даже не поняла поначалу, как к ней отнестись. Самой ей бы это не пришло в голову: Крепимер был достаточно привлекателен как мужчина, но слишком самолюбив, упрям, горяч нравом, вспыльчив и склонен к буйству. Отдаться в его власть, вручить ему свою судьбу и судьбу будущих детей ей казалось совсем не разумным.

– Я и родом хорош, и удал, и всем взял! – продолжал он, будто расхваливал товар. – А коли кто против меня – выходи силой помериться!

Он огляделся, будто ждал, что кто-то бросит ему вызов. Прочие старейшины в основном были уже не в тех годах, чтобы с ним бороться, да и во всей Деревляни ему не много нашлось бы достойных соперников. И если кто и сумеет удержать в повиновении дреговичей во главе с их князем Будерадом туровским, то разве что он. Но Ольг… принять сторону Крепимера против собственной родни Предславе казалось диким.

– Не рано ли мне о новом замужестве думать? – заметила она. – Покуда мои косы не отрастут, Макошь и Лада благословения не дадут.

– Благословение мы тебе выпросим, – заверил Далибож, который, кстати, приходился Крепимеру вуем. – А долго ждать – времени нет. Промедлим, упустим срок – сюда новый русский князь явится. Коли сядет, его так просто потом не выкорчевать. А так – созовем вече, спросим, люб ли деревлянам такой князь, да справим свадьбу – и для руси здесь места не будет!

– Не будет! Не надо нам руси! – зашумели старейшины. – Навек за корнем своим власть утвердим!

Эти слова привели Предславе на память прельстительные речи ночного гостя. Кое в чем эти люди правы: две бабки по бокам не спасают молодую вдову от посещений мертвеца. Изгнать его навсегда от ее постели сможет только другой муж – живой. Уж Крепимер не постесняется и бывшему князю, что явится из могилы, врезать с размаху промеж глаз, если вздумает лезть на прежнее место! И насчет «утвердить корень» он тоже не сплошает: у него уже есть пятеро детей. Конечно, женись он на княгине, она сделается его старшей женой, а прежней придется перейти на место младшей, но его дети, из которых трое сыновей, все равно останутся его детьми, причем старшими, и станут сильными соперниками для возможных детей Предславы в борьбе за княжий стол. Жизнь, которую ей предлагали, сулила одни сложности и очень мало радости.

– Я должна подумать, – наконец выговорила она. – Не невольте меня сейчас, люди добрые. Дайте на раздумье хоть три дня.

– Три дня – это можно. – Далибож кивнул, и Крепимер снова улыбнулся ей. – А там тянуть нечего. Будем вече созывать, так, мужи деревлянские?

– Будем! Созывай!

Все стали подниматься, с шумом стуча посохами, кланялись Предславе, прощались и шли к двери. А она осталась сидеть, понимая: еще немного, и эти люди выдадут ее замуж. Они уже все решили. Но и Ольг в Киеве тоже все решил. Давно решил. И именно она, Предслава, окажется между Киевом и Коростенем, будто малое зернышко меж каменных жерновов.

Казалось бы, поддержанное волхвами и старейшиной сватовство Крепимера должно было помочь молодой вдове вновь обрести землю под ногами, но этого не случилось. Был бы здесь Рулав – она могла бы посоветоваться с ним, хотя и сама понимала, что он скажет. Но Рулав, хоть и вернулся в составе посольства от греков, пока оставался в Киеве, и некому было заслонить Предславу от одолевающих ее домогательствами живых и мертвых «женихов».

Оба они, дух Володыни и Крепимер, проявляли настойчивость, не давая ей покоя ни днем ни ночью. Она досадовала на свою киевскую родню, бросившую ее без совета и поддержки: если Ольгу и Свенельду так нужна Деревлянь, они могли бы сразу прислать дружину или хотя бы забрать отсюда ее, Предславу. От Свенельда она знала, что именно этого и хотела княгиня Яромила, сестра ее матери, но Ольг рассудил иначе и не поддался на уговоры старшей жены, чье мнение много для него значило. Позже Предслава поняла, почему он так поступил.

Мертвый бывший муж являлся к ней ночами, а его живой соперник стал навещать княгиню днем, частенько захаживая на княжий двор. Вел он себя почтительно, и ей хотелось довериться ему, переложить на его железные плечи все свои заботы, закрыть глаза, спрятаться за широкую спину, и пусть его разбирается с Володыней, с Ольгом, с самим Кощеем, раз уж ему так хочется власти над деревлянами…

Возможно, она и поддалась бы этому чувству, если бы однажды вечером не услышала во дворе голос Крепени.

Уже совсем стемнело, дул ветер, и Предслава по пути от чулана куталась в темный некрашеный плащ, оставшийся от Володыни. Мельком подумалось, что Крепимер явился к ней и разговаривает перед дверью избы с Весняной, но в ответ ему послышался совсем другой женский голос, и Предслава сообразила, что доносится он вовсе не от княжьей избы.

Хлопнула дверь. Прильнув к стене клети, Предслава увидела Крепимера и одного из его кметей перед входом в «малую избу» – так называли жилище, поставленное когда-то князем Мстиславом после женитьбы младшего сына. После смерти Борислава и отъезда в Киев его молодой вдовы изба осталась пустой и много лет служила приютом только для челяди и гостей: сам князь Володыня и Предслава жили в «большой» княжьей избе. Но год назад «малая» тоже начала дымить окошком: из прошлогоднего полюдья Володыня привез себе младшую жену, по имени Быляна. Говорил, что она дочь какого-то непокорного старейшины и что взял он ее в залог. И не так чтобы Быляна была особо хороша собой: курносая, глаза узкие. Но было в ней что-то шальное, раздражающее, поэтому Предслава не удивлялась, что, бывая дома, Володыня каждую третью ночь проводил у другой жены. Защищенная своим высоким положением, Предслава не замечала соперницы и не унизилась бы до ревности, но в глубине души опасалась: а вдруг та родит первой? А мать наследника, пусть и не княгиня – все же сила…

– Такая девка – ты не поверишь! – заявил Крепимер кметю: как видно, чувства распирали и хотелось поделиться.

И пока он шел через двор, Предславе пришлось выслушать подробное описание того, чем хороша младшая жена покойного князя. Она была и рада, и не рада тому, что оказалась в это время во дворе и что Крепеня ее не заметил: услышанным она была уязвлена, но это же открытие помогло ей опомниться.

– Надо же – только овдовев, узнала, чего муж в другой нашел, – бормотала она себе под нос, проходя к собственной избе. – Видно, Крепене-то одной княжьей жены мало – обеих подавай.