Читать книгу "Земля Обетованная - Маркус Сэйки"

– Я полагал, что агенту Департамента анализа и регулирования известны прописные истины.

– Я из Службы справедливости.

– Тем не менее, чтобы получить столь очевидные ответы, не было ни малейшей необходимости проделывать столь длинное путешествие.

– Тем не менее я счел за лучшее увидеть все собственными глазами.

– А почему вы, агент Купер, не прошли курс обучения в академии?

Внезапное изменение темы разговора не стало для Купера сюрпризом – видя изгиб губ директора и морщинки в углах его глаз, он догадывался о чем-то подобном, – но сам вопрос поставил его в тупик. Он никогда не говорил директору, что обладает даром, и тем более не говорил, что у него первый уровень. Похоже, директор догадался обо всем сам или, что более вероятно, заблаговременно навел справки.

– Я родился в тысяча девятьсот восемьдесят первом, – ответил Купер.

– Вы были в первой волне?

– Скорее во второй.

– Получается, вам было тринадцать ко времени открытия первой академии. В те годы охватить нам удавалось от силы пятнадцать процентов одаренных первого уровня. С открытием академии Манферда в следующем году охват составит уже все сто процентов. Только представьте: каждый одаренный первого уровня в Америке пройдет через академию. Досадно, что вы родились слишком рано.

– Я вашего мнения не разделяю. – Купер улыбнулся, представляя, как ломает администратору нос.

– Расскажите мне о своем детстве.

– Доктор, вопросы задаю я, и мне нужны ответы.

– Обещаю, я дам вам ответы. Но будьте и вы ко мне снисходительны. Пожалуйста, расскажите мне о своем детстве.

Купер вздохнул:

– Моя мать умерла, когда я был совсем юн. Отец служил в армии, и оттого мы часто переезжали.

– Как много вы знали о детях, подобных вам?

– О детях из казарм?

Норридж, не заглотив наживку, мягко пояснил:

– Об анормальных детях.

– Я ничего о них не знал.

– Вы были близки со своим отцом?

– Разумеется.

– Он был хорошим офицером?

– Я никогда не говорил вам, что он был офицером.

– Но он все же был офицером.

– Да, был, и был хорошим офицером.

– Он был патриотом?

– Конечно.

– Но он не поклонялся флагу. Его заботили принципы, но не символы.

– Следование принципам и есть патриотизм. Все остальное лишь фетишизм, я бы сказал.

– У вас было много друзей?

– Вполне достаточно.

– А драться вам приходилось часто?

– Иногда приходилось. Но вы, замечу, вплотную приблизились к границе моего терпения.

Норридж улыбнулся:

– Как скажете, агент Купер. Но должен отметить, что в юности вы получили полноценное академическое образование. Здесь, в академии, и сейчас мы воспроизводим для наших воспитанников приблизительно те же условия, в каких проходило ваше детство. Разумеется, курс обучения сейчас более интенсивный, поскольку мы теперь обладаем ресурсами, какие и не снились вашему отцу. Но вспомните, в детстве вы всегда были одиноки. Изолированы от себе подобных. Вам часто доставалось за то, что вы не такой, как остальные. У вас не было ни малейшего шанса узнать правду о таких, как вы, и контакта с ними вы даже и не искали. Из-за постоянных переездов у вас было мало друзей, и оттого единственным человеком, доверять которому вы могли, всегда был и оставался только ваш отец. Он был военнослужащим, и потому такие понятия, как «долг» и «верность», были вами легко усвоены. Вы взрослели, получая те же уроки, какие преподаем здесь мы. И вы пошли на государственную службу точно так же, как становятся государственными служащими большинство выпускников нашей академии.

Купер с трудом подавил сильнейшее желание вскочить и с силой приложить директора лицом о поверхность стола разочка два-три. И желание возникло не потому, что тот рассказал о жизни Купера. Желание было вызвано тем, как именно он это сделал. Норридж точно так же, как и тот парнишка-блондин на игровой площадке, продемонстрировал свою власть.

– Я так и не получил внятного ответа на свой вопрос, – произнес Купер. – Почему?

– Определенно, ответ вам уже известен.

– Будьте и вы ко мне снисходительны.

Норридж едва заметно кивнул:

– Способности большинства сверходаренных не представляют сколь-либо значимую ценность. Тем не менее некоторые из них обладают таким мощным даром, что могут сравниться с величайшими гениями всей нашей истории. Их силу следует обуздывать. Но проблемой для нас являются не отдельные сверходаренные. Другое дело, если их целая группа. Взять хотя бы вас. Что случится, если я на вас нападу?

Купер ухмыльнулся:

– Я бы не рекомендовал.

– А что, если на вас нападет кто-то хорошо подготовленный? Боксер, например, или мастер рукопашного боя?

– Такой, конечно, обладает хорошей подготовкой, но его тело заранее подскажет мне, что он предпримет. И мне не составит труда противостоять.

– Понятно. А если противостоять вам будут, скажем, три хорошо тренированных бойца?

– Они одержат победу. – Купер пожал плечами. – За всеми сразу не уследишь.

Норридж кивнул:

– А что вы скажете, если на вас нападут двадцать не слишком умудренных в драке взрослых мужчин?

Купер непроизвольно сузил глаза…

«Он сказал „всей нашей истории“ и „их силу“. Получается, мозганов он людьми не считает. И проиллюстрировать свой рассказ мог бы десятками различных примеров. Но не случайно в качестве метафоры выбрал поединок».

…и признался:

– Я проиграю.

– Вот именно. Поэтому нам, несомненно, всегда следует опираться на преимущество в численности – не позволять одаренным сближаться друг с другом. Оттого-то мы и обучаем их с младых ногтей не доверять друг другу. Все остальные анормальные должны казаться им жестокими и завистливыми. Поддержка приходит только от нормальных, как и в случае, свидетелем которого вы стали, – от женщины, утешавшей избитого мальчика. Кроме того, мы закладываем в одаренных повиновение и патриотизм. Таким образом мы защищаем человечество. – Норридж обнажил в широченной улыбке весьма ровные, хотя и слегка желтоватые зубы. – Этот метод – единственно возможный, и только он имеет смысл. Надеюсь, вы со мной согласны?

– Разумеется. И разумеется, теперь я вас полностью понимаю.

Понял ли Норридж истинный смысл слов Купера или нет, он тем не менее, приподняв подбородок, продолжал:

– Конечно же, мне следует также упомянуть и наши достижения. Выпускники академии осуществили ошеломляющий прорыв в химии, математике, медицине, микроэлектронике. А те нанотехнологические устройства, о которых я упомянул прежде? Они сконструированы нашими выпускниками. Почти вся новейшая армейская техника разработана ими же. Даже фондовая биржа получила защиту от манипуляций сверходаренных стараниями наших выпускников. И благодаря нашей, и только нашей работе все эти достижения сейчас находятся в распоряжении правительства Соединенных Штатов. Не сомневаюсь также, что вы согласитесь с тем, что нашей нации, нашему народу ни к чему появление еще одного Эрика Эпштейна.