Читать книгу "Принцесса в академии - Варя Медная"

Пока я жевала свой ужин, пожилой фонарщик прислонил к соседнему столбу лестницу, кряхтя, вскарабкался наверх и зажёг газовый рожок. Потом спустился и повторил процедуру ещё с полдюжины раз, переходя от столба к столбу. Зеленоватые ореолы и шипение лопающихся пузырьков придали переулку слегка мистический вид.

Когда с едой было покончено, я потянулась, чтобы выкинуть пустой кулек, но, случайно скользнув по нему взглядом, узнала газетную страницу – наверняка из тех самых «Затерянных ведомостей». Половина текста досталась какому-то другому покупателю, но и оставшегося хватало, чтобы понять: статья обо мне. Я поспешно скомкала бумагу и выбросила её, невольно оглянувшись по сторонам, но никто, казалось, не обращал на меня внимания. В отдалении пробило десять часов, и я заторопилась обратно, вспомнив про бронзовые свитки.

Когда я вбежала в комнату, голосовое заклятие уже начало выветриваться: потренировавшись вслух, я обнаружила, что мой прежний голос просачивается сквозь интонации Озриэля, как джинн из неплотно закрытого сосуда. Хорошо, что свитков было всего три – я успела управиться со всеми. Но над последним пришлось попотеть: перечитала трижды, прежде чем его приняли. И лишь увидев одобрительную закорючку, облегченно выдохнула.

Потом поднялась с пола и убрала свитки в тумбочку. Немного подумав, решила, что рубин всё-таки не стоит носить с собой. После недолгих поисков тайник я организовала в ночнике, отодвинув нижнюю крышку. Покончив со всем этим, стала готовиться ко сну: завтрашний день обещал быть насыщенным.

Глава 4,

В которой сначала маскируюсь я, а потом маскируют меня

Поскольку мой рабочий день начинался только после обеда, с утра я могла спокойно встретиться с Озриэлем. Магнус перебрался в мой карман и просил разбудить, когда будем на месте. Спустившись, я застала Эмилию за поливкой каких-то цветов, похожих на розовые воронки на толстых трубчатых стеблях. Они шипели и отталкивали друг друга, стремясь прорваться к струйке живительной влаги. Девушка уговаривала их не ссориться, заверяя, что воды хватит на всех. Услышав мои шаги, она подняла голову:

– Привет, как спалось?

Как принцессе на горошине. Только без стопки матрасов.

– Как принцессе.

– Я знала, что тебе здесь понравится! А… ты куда-то собралась?

– Да, пройдусь немного по городу, я ведь только вчера приехала, ещё ничего толком не видела. К обеду вернусь.

Эмилия кивнула:

– Тогда и проведем полный инструктаж. Но погоди минутку.

Она отложила лейку, подошла к кустику, усыпанному мелкими белыми цветочками (розовые воронки так возмутились, что едва не опрокинули кадку в попытке её догнать), задержала дыхание и осторожно потрясла веточку. В подставленный лист ссыпалась густая пыльца, похожая на золу с мелкими желтыми вкраплениями. Эмилия аккуратно сложила лист желобком, пересыпала порошок в кисет, затянула тесемки и протянула мне:

– Вот, держи. Не то чтобы у нас в королевстве самый высокий уровень преступности, но одинокой девушке лучше иметь при себе какое-нибудь средство самозащиты.

– Что это? – я попыталась сунуть нос в мешочек, но Эмилия меня остановила:

– Осторожнее! Достаточно одной щепотки, и будешь чихать до самого вечера.

Я потуже стянула тесемки и закрепила кисет на поясе:

– Спасибо, надеюсь, мне это не пригодится.

– Увидимся в обед, – улыбнулась напарница и направилась к стрекочущим от нетерпения бутонам («Ну, всё-всё, уже иду»). В дверях я оглянулась и увидела, что она сидит возле них на корточках и успокаивающе гладит лепестки. Голос журчал не хуже водички. Кажется, Эмилия просто рождена для этой работы – все растения в этой лавке тянулись к ней. Хотя лично я бы предпочла, чтобы ко мне не тянулся вот тот бордовый кактус с липкими пузырями на концах колючек.

Мой взгляд упал на стоящую у порога корзинку:

– Возьму с собой лютики – по дороге буду всем рассказывать про нашу лавку и привлекать новых посетителей.

Эмилия, не оборачиваясь, махнула рукой:

– Отличная идея!

* * *

Лютики я, естественно, прихватила для прикрытия: так было проще объяснить присутствие цветочницы на территории мужской академии.

Когда я подошла к центральной площади, там, как и накануне, царило оживление. Будущие принцы спешили на занятия небольшими группками и поодиночке. Я в общей толчее проникла в ворота и направилась к зданию. По пути не раз ловила на себе удивленные взгляды и в ответ радостно трясла корзинкой:

– Не желаете ли купить букетик для своей девушки, господин?

Будущие принцы оказались все как один жлобами. Или, может, я делала что-то не так?

Магнус сам проснулся от шума, позевывая, вылез из кармана и перебрался в корзинку – оттуда было лучше видно.

Я прикрыла его лепестками:

– Только не высовывайся и не вздумай ни с кем говорить.

– Совсем меня за личинку держишь? – обиделся паук.

Облюбовав местечко неподалеку от центрального крыльца, я принялась наблюдать за воротами, не забывая при этом про роль.

– О, Ливи, за прошедшие сутки ты стала ещё прелестнее!

Я обернулась и увидела Озриэля. Он приближался не со стороны ворот, а вышел откуда-то из-за здания.

– Прелестнее?

– Ну, нам задали отработать навыки преподнесения комплиментов по этикету ухаживаний, не возражаешь?

– Ничуть, в этом практикуйся сколько угодно.

– Отлично, а то чувствую себя ужасно глупо, воспевая румянец подушки.

– А ты откуда?

Озриэль махнул через плечо:

– Жилая башня там, за главным зданием. Я живу с Индриком и ещё одним студентом с нашего факультета.

Тут из-за поворота вынырнул сам Индрик, такой же бодрый и сияющий, как вчера. Он помахал мне ещё издалека и приблизился энергичным шагом:

– Ливи, в эту корзинку стоило посадить тебя.

Мои щеки запылали.

– Везунчик! – шепотом напомнил Магнус, и румянец из смущенного стал раздосадованным.

Я сдвинула брови:

– Хватит отрабатывать на мне домашнее задание!

– Какое домашнее задание? – удивился Индрик.

Тут все отвлеклись на цокот: мимо семенила крошечная старушка, звонко переставляя палочку с медным наконечником. Седые струны волос были стянуты на затылке в пучок, суровый, как северные ледники, на груди на серебряной цепочке висели очки с острыми кончиками. Идеально очерченные губы запечатал толстый слой сиреневой помады. Даже наш придворный зубодер не вселял в меня такой трепет. За ней по пятам следовала гора свитков, из-под которой торчали чьи-то ноги. Мои спутники тут же рассыпались в приветствиях: