Читать книгу "Дочь кардинала - Филиппа Грегори"

– Неужели ты сомневалась в том, что будет именно так? – спрашиваю я, поглаживая пальцами кремовую шкурку горностая с темными пятнышками, меха, положенного только королям. Все накидки Изабеллы будут оторочены этим мехом. – Он победил короля Генри и держит его в заключении. Теперь он победил короля Эдуарда и посадил его под стражу. Я иногда представляю, как он верхом на Вороне едет по всей Европе и остановить его никому не под силу.

– Два короля в застенках, а один на троне? – спрашивает Изабелла, откладывая меха в сторону. – Но как такое может быть? Может ли третий король чувствовать себя в большей безопасности, чем предыдущие два? И что, если отец вдруг пойдет против Джорджа так, как он пошел против Эдуарда? Что, если планы отца не просто не принимают меня во внимание, но и предполагают пожертвовать мной? Что, если создатель королей захочет после Джорджа посадить на трон нового короля?

– Ему не к чему этого хотеть, и сейчас для него важна только ты и Джордж, а ты сейчас носишь под сердцем наследного принца, его внука, – уверенно отвечаю я. – Он сделал все это ради тебя, Изабелла. Он возведет тебя на трон и сохранит его за тобой, и тогда следующим королем будет Невилл. Если бы он сделал подобное ради меня, я была бы так счастлива! Если бы это было сделано ради меня, я была бы самой счастливой девушкой во всей Англии.

Но Изабеллу нельзя назвать счастливой. Ни я, ни мать не можем понять, почему она не торжествует. Мы думаем, что она утомлена беременностью, когда она перестает выходить на прогулки ясными холодными утрами и не находит радости в чистом осеннем воздухе. Она тревожится, в то время как все мы, ее верная семья, полны ликования, торжествуя от того, какого положения мы добились. Потом однажды во время ужина объявляют о прибытии конюшего моего отца, самого верного и надежного слуги в доме отца. Пока он идет по просторной зале, разговоры вокруг стола стихают, и все присутствующие в полном молчании наблюдают за тем, как он протягивает матери письмо. Она принимает его, не скрывая удивления от того, что тот позволил себе войти в этот зал грязным, в пыльной с дороги одежде, но его мрачное лицо не оставляет сомнений в важности принесенных им известий. Мать смотрит на печать на письме и узнает герб отца: медведя и копье, потом так же молча встает и уходит вверх по помосту в свою комнату.

Мы с Изабеллой и еще дюжиной придворных дам продолжаем обедать, стараясь сохранить спокойствие под пристальным наблюдением всех присутствующих в зале, но при первой же возможности встаем из-за стола, чтобы удалиться в приемную, находящуюся возле жилых комнат, и подождать новостей там. Мы изо всех сил изображаем непринужденную беседу, ни на секунду не забывая о запертой двери, ведущей в покои матери, и царящей там мертвящей тишине. Если это были известия о смерти отца, ведь мать бы наверняка плакала? Она вообще плачет? Я никогда не видела мать в слезах. Внезапно я замечаю, что всерьез задумалась о том, умеет ли моя мать плакать, потому что, сколько я ее помню, ее лицо всегда было суровым, а глаза сухими.

Если бы конюший отца привез матери письмо с требованием немедленно прибыть в Лондон для коронации Иззи, неужели бы она не распахнула двери, чтобы поделиться с нами этим радостным известием? А умеет ли она восклицать от радости? Я никогда не видела ее ликующей. Красные лучи полуденного солнца медленно скользят по завешенным шпалерами стенам, выделяя на них одну за другой затейливые сцены, а из ее комнаты по-прежнему не доносится ни звука.

Наконец, вечером, уже когда стало темнеть и слуги начали зажигать свечи, дверь в комнату матери открылась, и она вышла, по-прежнему сжимая письмо в руке.

– Позовите капитана замка, – приказывает она одной из своих дам, – и начальника личной стражи. Передайте то же распоряжение сенешалю милорда, камердинеру и его конюшему.

Она садится во внушительное кресло под вышитым гербами благородных фамилий пологом и ждет прибытия вызванных ею людей, которые входят через двойные двери, кланяются ей и останавливаются в ожидании поручений. Произошло что-то явно очень важное, но по холодному выражению ее лица невозможно определить, что это было, триумф или поражение.

– Спроси ее, – тихо просит Изабелла.

– Сама спроси, – отвечаю я.

Мы стоим вместе с остальными фрейлинами. Мать сидит в кресле, как королева на троне. И что странно, она не приказывает принести стул для Изабеллы. Нам начинает казаться, что ребенок Изабеллы перестал быть самым значимым ожидаемым младенцем, а она сама – будущей королевой. Мы стоим и ждем, пока пришедшие по ее зову мужчины не выстроятся перед ней в ожидании приказов.

– У меня есть послание для вас от вашего господина, милорда, – говорит она жестким ясным голосом. – Он пишет, что вернул трон королю Англии Эдуарду. Мой муж, ваш лорд, заключил договор с королем Эдуардом, и в будущем он примет руководство и назидания от старейшин королевства, и в рядах советников больше не будет новых людей.

В ответ ей никто не проронил ни слова. Перед ней стояли люди, годами верою и правдой служившие отцу, делившие с ним победы и поражения, и они были вылеплены не из того теста, чтобы дрогнуть перед лицом плохих известий. Но дамы не выдержали, они закачали головами и зашептались. Кто-то из них кивнул в сторону Изабеллы, словно жалея о том, что она не станет королевой Англии и что больше не имеет оснований считать себя привилегированной особой. Мать же даже не смотрит в нашу сторону, ее взгляд сосредоточен на стене над нашими головами. За все это время ее голос ни разу не дрогнул.

– Мы отправляемся в Лондон, чтобы засвидетельствовать свое расположение и верность королю Эдуарду и его семье, – продолжает она. – Моя дочь, герцогиня, встретится со своим мужем, Джорджем, герцогом Кларенс. Леди Анна, разумеется, будет в моей свите. И милорд мой муж шлет нам еще одну добрую весть: наш племянник Джон будет обручен с дочерью короля, принцессой Елизаветой Йоркской.

Я быстро бросаю взгляд на Изабеллу. Это известие вовсе не было хорошим, как раз напротив, ужасным. Как и боялась Изабелла, отец решил воспользоваться другой пешкой, а ее отставил в сторону. Он заключает брак между племянником и королевским домом, с королевской наследницей, малюткой принцессой Елизаветой. Отец посадил на трон Невилла, и сейчас он выбрал именно такой способ. Изабелла стала запасным, самым выгодным планом. Изабелла прикусила нижнюю губу. Я тянусь к ней и, скрытая широкой юбкой ее платья, беру ее за руку.

– Нашему племяннику будет даровано герцогство, – спокойно продолжает мать. – Он станет герцогом Бедфорд. Это честь, оказанная нам королем, и жест доброй воли по отношению к нашему племяннику, наследнику моего мужа. И доказательство дружеского расположения к нам короля, и выражение его благодарности за нашу заботу о нем и поддержку. Это все. Боже, храни короля и благослови дом Уориков.

– Боже, храни короля и благослови дом Уориков! – повторяют все присутствовавшие, будто эти два противоречащие друг другу пожелания можно было уместить в одной фразе.

Мать поднимается с кресла и кивает Изабелле и мне, чтобы мы следовали за ней. Я следую за Изабеллой, оказывая ей почести, достойные герцогине королевской семьи, но не королеве. В одно мгновение она потеряла свои права на трон. Ну и что, что ты герцогиня, если наш кузен Джон женится на наследнице дома Йорков, дочери короля? Кузен Джон станет герцогом, так король дает своему брату знать, что он может с легкостью создать новых герцогов и сделать их частью своей семьи. А на поле отца появились новые пешки.