Читать книгу "Рапсодия гнева - Дмитрий Янковский"

Пламя жадно пожирало пересохшее дерево казармы, доблестные воины ислама выпрыгивали наружу через окна, как петухи из горящего курятника, – лица перекошены болью и ужасом, на многих полыхает одежда, но никто никому даже не пытается помочь, все ломятся, как обезумевшие бараны, к автопарку, прямо на непрерывно дергающиеся стволы автоматов группы.

Фролов вдруг вспомнил документальные кадры захвата больницы в Буденновске, наглую морду Басаева, доблестно прикрывшегося чужими женщинами. Он вспомнил и другие морды, вещавшие о том, что они лучше всех и что свободная Ичкерия будет стоять до конца. Улыбка тронула Сашины губы.

Выстрел. Перезарядка.

Лучшие в мире воины и сейчас бы, наверное, прикрылись заложниками, но четверо наших стрелков, укрепившись за дотами и едва успевая менять магазины, расстреливали моджахедов, как резиновых уточек в тире. Гильзы сверкающими струями брызгали из затворов, кувыркаясь в теплой пушистой пыли. Двое технарей обошли стороной опасное место и уже помогали заложникам выбираться из душной вонючей цистерны, их заметили, но собственные шкуры оказались дороже дутой чеченской чести, лишь один бородач прицелился в склад ГСМ из гранатомета, но…

Выстрел. Перезарядка.

…Закувыркался в залитой кровью траве.

Быстро опустел патронташ.

– Андрей, давай экспансивные! – задорно выкрикнул Саша.

Корректировщик, страдая от вынужденного безделья, резво метнулся к цинку и высыпал возле Фролова девять патронов с экспансивными пулями.

Спокойно, без горячки, набиваем патронташ. Замечательно.

Выстрел. Перезарядка.

Последняя зажигательная пуля смертоносным шмелем прошила две с половиной тысячи метров пространства и по плечо оторвала руку далеко отбежавшему чечену. Тот грохнулся на колени, но вскочил и, как раненый заяц, запетлял к прорехе в колючей проволоке.

– Эхо, я Искра. Ну ты и мазила! – весело отозвались наушники.

– Чтоб его… – шикнул Фролов.

– Базар в эфире! – строго напомнил командир группы.

Искалеченный моджахед почти добежал до колючки, но Саша успокоился, продышался, дал максимальное увеличение прицела и выжал спуск. Экспансивная пуля вышибла в удалявшейся спине дыру с обеденную тарелку, и воин ислама полетел вперед, как сбитая грузовиком свинья.

Рычаг вниз, затвор на себя, гильзу долой ударом об пол. Новый патрон вставляем в затвор, обратно в казенник, на место запор.

«Зачем? Только пулю зря извел… Ну и бежал бы себе подыхать в горы. Но нет же – азарт, черт бы его подрал. А ведь прицел все записывает, есть там маленькая такая кассетка. Вставят мне пистон на разборе. И поделом».

Хорош, надо успокоиться. Саша опустил приклад и устало лег на бок.

– Надоело? – усмехнулся Андрей, отрываясь от бинокля.

– Плечо болит, – почти честно признался Фролов. – Надо же и группе чем-то заняться.

– Они уже закончили. Взяли из автопарка «КамАЗ» и грузят заложников. Все целы. Прямо как на учениях, блин, аж не верится.

– Ну и ладушки… Часик посидим и будем выбираться.

Ветер стих, воздух над Хитрым Обманщиком томился мерцающим маревом, заставляя дрожать синие вершины гор. Вдруг далекий взрыв неприятно вдавил барабанные перепонки, тут же ещё один, потом сразу еще. Кусок арматуры над головой запел длинно и жалобно, за шиворот посыпалась мелкая бетонная пыль.

– Черт! – вскрикнул Андрей. – Искорку накрыли! Наверное, оптика бликанула…

Фролов, еще до конца не осознав случившееся, прильнул к прицелу, но тут же зажмурился, будто по глазам сухо щелкнул кончик бича. Лишь огромным усилием воли он снова поднял веки и уменьшил увеличение для большей обзорности.

Ольга бежала с холма, похожая на двуногую черную пантеру, за которой по пятам гонятся охотники на ревущих джипах. Но не фонтанчики ружейных выстрелов, а жуткие столбы минометных взрывов взметались за ее стройной спиной. Саша явственно представил, как теплый воздух рвут корявые осколки металла, как они пролетают, по счастливой случайности, мимо беззащитного тела. Пара минометов била непонятно откуда, но явно не из разбитой базы, а не найдя огневую позицию, нечего и думать ее подавить.

– Ложись!!! – заорал он в микрофон так, словно его жгли раскаленным железом. – Искорка, я Эхо! Ложись!

– Сдурел так орать? – одернул его Андрей. – На ней все равно шлема нет!

Одна из мин разорвалась совсем рядом с девушкой, сбив ее с ног ударной волной, но Ольга упрямо вскочила и снова бросилась бежать во весь рост.

– Переклинило с перепугу… – бессильно выдохнул Саша. – Как же ее уложить? Погибнет ведь… Чтоб меня! Андрей, дай бронебойный патрон!

– Засек минометчика? Бей экспансивным!

– Дай бронебойный!!!

Корректировщик не стал спорить, бросился к цинку и вынул один из пяти бронебойных патронов.

Фролов уже точно знал, что надо уложить бегущую девушку любой ценой. Любой. Иначе корявые зазубренные осколки разнесут ее тело в неопрятное месиво. Он глянул на показания лазерного дальномера и ужаснулся – больше трех километров до мелькающих в дыму и пыли ног. С такого расстояния стрелять еще не приходилось. Но надо. Нужно только сменить патрон на бронебойный, который проколет в кости аккуратную дырочку, а не срежет ногу брызнувшей ртутью.

Саша перезарядил винтовку и вжался в приклад, как испуганный ребенок вжимается в мягкую подушку.

– Ненормальный… – Андрей уже все понял, но боялся даже пошевелиться, чтоб не сбить прицел в роковую сторону. – Три двести!

Саша дал полное увеличение, но это помогло мало, ноги мельтешили в прицеле, палец нервно вздрагивал на спусковом крючке.

Выдох.

Перекрестье остановилось на уровне мелькающих лодыжек, и Фролов с замершим сердцем выдавил спуск.

Грохот. Удар. Шипение амортизаторов.

Рычаг вниз, затвор на себя, гильзу долой ударом об пол. Новый патрон вставляем в затвор, обратно в казенник, на место запор.

Глаза открывать не хотелось, и яркий солнечный свет кровавым маревом пробивался сквозь опущенные веки.

14 ИЮНЯ. ПЕРВЫЕ ВЕРСИИ

Он все же раскрыл глаза и сделал четыре снимка, затем вытер со лба выступившие капельки пота и перелез на лесенку, скобами убегающую к земле.

Ногу Ольги тогда спасли. Бронебойная пуля минимально для такого калибра повредила кость, и через год даже хромота не напоминала о страшном случае, остался только шрам на лодыжке. Но за два последующих года совместной службы девушка не сказала Фролову ни единого слова. Даже не здоровалась по утрам.

Саша чуть задумался и снова оглядел позицию ночного стрелка. Доски, одеяло, крышка от выварки. Усмехнулся. Потом уверенно скинул одеяло в чернеющие недра трубы, осторожно, за самый краешек, взял крышку и, уцепившись локтем за кромку трубы, нажал тангенту.