Читать книгу "Княжья Русь - Александр Мазин"

— Мир! Мир! — закричал он, раскинув руки. — Я платить вира за обиду.

— Вот это другое дело! — одобрил Славка, опуская саблю и вытягивая на свет золотую бляху: княжий знак с трезубцем, облекавший сотника правом говорить устами великого князя Владимира. Правда, бляху эту ему вручили для другого дела, но ведь Славка и без нее вел бы себя точно так же.

— Как старший здесь человек великого князя Владимира, а посему облеченный правом суда, я назначаю виру… — Славка сделал многозначительную паузу, — …в добрый ужин для всех нас. — Он махнул рукой, включив в это «нас» не только Антифа, но и взявших его сторону купцов. — А также лучшую постель и еще — половину серебряной марки. Полмарки — князю, остальное — нам.

— Согласен, — быстро сказал монах.

— А я — нет! — Пан Кошта вновь завладел своей саблей. — Я, благородный Кошта из Мышдиц, требую немедленной сатисфакции.

— То есть ты хочешь со мной драться? — уточнил Славка.

— Да! Здесь и сейчас!

— Не возражаю, — кивнул Славка. — Но без долга крови.

— Что? — не понял лехит.

— Если я тебя убью, то виру платить не буду, — пояснил Славка.

— Я сам тебя убью! — крикнул Кошта.

— Коли так, то виру платить не будешь ты.

— Быть по сему! — согласился лехит.

— Пан Кошта! Вы не можете драться! — вмешался монах. — Вы — мой человек! Вы клялись на распятии беречь мою жизнь, как свою!

— Клялся, — согласился лехит. — Однако твоей жизни, патер, ныне ничто не угрожает, а для меня честь дороже жизни! Я буду драться, — добавил Кошта. — Если меня убьют, старшим будешь ты, Яцек. Пойдем во двор, рус! Там просторней.

— Пойдем, — не стал возражать Славка.

Монах только и мог, что перекреститься да последовать за поединщиками.

Снаружи все так же моросил дождь. Ноги скользили по раскисшей земле. Верховые сапоги Славки были не лучшей обувью в такую погоду. Правда, и на лехите была схожая обувка: остроносая, на каблуке.

Лехит натянул на голову высокий шлем с бортиками, прикрывающими лицо не только от ударов, но и от дождя. В левую руку взял маленький круглый щит с острым шипом.

Славка вместо щита взял меч, прямой, обоюдоострый, германской работы, с широким долом и крепким щитком отличную пару к доброй сабле.

Все обитатели постоялого двора высыпали наружу и глазели, забыв про дождь. Света, падающего из окон и распахнутой двери, было довольно, так что факелов зажигать не стали.

Лехит, увидев, что Славка обоерук, в восторг не пришел, но отступать ему уже было некуда.

— Назови свое имя, рус! Я хочу знать, кого убью.

— Я - Богуслав, — не стал скрывать Славка. — Возможно, я не стану тебя убивать. Боевитый холоп моему роду пригодится. Посадим тебя на какой-нибудь дальний погост. Будешь со смердов оброк собирать. Женишься, рабичичей наплодишь…

От подобной жизненной перспективы пан Кошта пришел в лютую ярость и набросился на Славку с бешенством подраненного тура.

Однако Славка туров брал не раз и знал, как с ними обходиться. Подался назад, будто испугался, пропустил мимо себя, откинувшись назад и сбив лехитскую сабельку коротким ударом меча, и тотчас хлестнул вдогонку собственной саблей. Пластинки лехитского панциря взвизгнули и прыснули сорванной чешуей. Кафтанчик пана Кошты тотчас окрасился алым.

Но рана лишь подзадорила лехита. Лихо развернувшись, он вновь налетел на Славку, так умело работая саблей и щитом, что варягу пришлось отступать уже не притворно. Кабы не рана лехита, славный мог бы выйти бой потому что пан Кошта оказался бойцом не из последних а Славка был голоден и утомлен переходом.

Однако вскоре потеря крови и неизбежная скованность пораненных мышц замедлили движения лехита, и Славке уже ничего не стоило бы отправить противника за Кромку. Однако, если бы Богуслав хотел лехита убить, он сделал бы это первым ударом.

Слова о том, что лехиты — послы, не прошли мимо его внимания. Убивать же посланников — стыдное дело. Даже если они сами нарываются.

Но заканчивать надо. Жесткий отбив мечом, удар саблей сверху, наискось. Пан Кошта вскинул вверх щит… И носок верхового сапога Славки угодил лехиту под колено.

Нога гордого пана подвернулась, и он всей спиной рухнул в грязь. Подняться пану Коште не хватило прыти. Славка наступил лехиту на правое запястье, ударом меча вышиб щит, а саблей тихонько потрогал лехитово горло пониже подбородочного ремня.

— Сдаешься?

— Режь! — с ненавистью выдохнул пан Кошта.

Спутники пана Кошты мрачно глядели на Славку, но вмешаться не пытались. Бой был честным, да и сила была не на их стороне.

— Погоди, благородный воин! Я готов купить жизнь этого человека!

Как и предполагал Славка, черный монах не остался равнодушным.

— Хороший холоп стоит недешево, — заметил Славка.

Пан Кошта зарычал медведем, дернулся. Но силы у него были не медвежьи, а весу в бронном Славке — за семь пудов. Так что лехит лишь еще больше перемазался в грязи.

— Две серебряные марки! — предложил монах, плата была невелика. Две марки — это чуть больше гривны. Однако Славка торговаться не стал. Все равно не выйдет из Кошты доброго холопа. Такой скорее зарежется, чем наденет ярмо.

— Две, — согласился он. — И еще полмарки — вира князю. Антиф, прими деньги.

Когда тугой мешочек сменил хозяина, Славка убрал свой клинок, вынул из онемевших пальцев лехита саблю, подрезал пояс пана Кошты и сдернул его вместе со всем содержимым и навешанным. Он был в своем праве: монах выкупил жизнь своего человека, но не его имущество.

— Перевяжите его и убирайтесь, — велел Славка, отступая от поверженного противника.

Друзья пана Кошты тут же кинулись к нему, подняли, поволокли в дом.

— Как понимать твои слова? — спросил монах.

— Так и понимать, — на Славку вдруг навалилась усталость. — Перевяжите и уезжайте. Вон телега пустая стоит. Поговорите с хозяином — может, уступит за хорошую цену.

— Разве это по-христиански? — Монах перешел на латынь. — Этот человек ранен. Неужели благородный победитель, аки добрый самаритянин, не явит милосердия?

— Не явит, — буркнул по-словенски Славка. — Нечего было за саблю хвататься. Благодари Бога, что я не просек ему хребет. А ты, патер, лучше присматривай за своими людьми. По нашей Правде, если кто вольную девку иль жену ссильничает, повинен смерти.

— Это ты к чему?

— К тому, что присматривай за своими людьми получше! — рявкнул Славка.

И, не желая более болтать, двинулся к столу, где проворный хозяин уже понаставил горячих кушаний.

Лехиты покинули постоялый двор раньше, чем Славка с Антифом закончили трапезу.