Читать книгу "Пороки - Евгения Савченко"

Жалкая насмешка — зеркало, отражающее измятые линии постельного белья. Я натянула одежду, смахивая с лица слёзы жалости и сострадания к самой себе.

В Песочной Комнате не изменилось ничего. Наркоман всё ещё лежал на полу с мечтательным выражением лица. Серый Кардинал стоял у окна, смотря на то же дерево, что я обводила пальцем на стекле. Правой рукой он обнимал Сатиру за талию, а она положила голову ему на плечо. Идеал любящей пары.

Бездомная кошка, наверное, забежавшая в раскрытую ветром входную дверь, неспешно прошлась по комнате, подошла к Юлию и положила к его ногам мёртвую окровавленную птицу. И замурлыкала, ожидая благодарности.

Опустив взгляд, я вышла из комнаты, медленно прошла по коридорчику среди Там-Тамов. И лишь на улице острая злость дала о себе знать. Я с силой захлопнула дверь старого детского садика:

— Будь ты проклята, Сатира!

Но злоба ушла, выплеснулась вся через край, не жгло даже чувство глубокой обиды. Внутри осталась лишь отупляющая опустошенность.

Взглянув на часы, я еще медленнее поплелась по направлению к дому Никки. Нужно было исполнить обещания, данные утром. Чего бы мне это не стоило…

Примета № 7. Не стоит зашивать одежду прямо на себе

9 октября

Дверь раскачивалась на ветру, издавая издевательский ржавый скрип. В голову пришла мысль, что я всё реже возвращаюсь сюда.

И всё же, я возвращаюсь.

В Комнате Там-Тамов витало что-то непривычное, несвойственное здешнему воздуху. Наверное, потому что на маленьких звонких кожаных кружочках медленно застывали лужицы потемневшей крови. В глаза бросалось очевидное — что-то произошло в Доме, Где Никогда Не Запирается Дверь незадолго до моего прихода. Что-то нехорошее.

Я застыла на месте, рассматривая пол. Наибольшее количество вязкой красной жидкости было разлито возле лестницы, ведущей на второй этаж. Ближе к дорожке между барабанами лужицы были размазаны, словно в них барахталось какое-то существо. У самого края барабанов странные кровавые следы заканчивались. Редкие капли на полу должны были увести меня за маленькую дверку возле входа в Песочную Комнату. В кафельный коридорчик.

«Ну, прямо как в морге» — пронеслась мысль в моей голове при воспоминании об обстановке в том самом коридоре.

Ну, что за насмешка: войти в пустынный странный дом, где лужи крови на полу свидетельствуют о произошедшем кошмаре, а дорожка из багровых капелек подсказывает, что это кошмар с продолжением. Словно в плохом фильме ужасов, где сюжет до банальности прост, обстановка мрачна и персонажи говорят стандартными штампованными фразами.

Ты в порядке?

Что произошло?

В чем дело?

Что нам делать?

Кто это?

Подойдя чуть ближе к двери, ведущей в коридор, я услышала голоса. Невозможно было различить, о чём они говорили. Кто-то произносил слова шепотом, я даже не понимала, мужской это голос или женский. Вторым говорящим была Сатира, но и её голос что-то изменило. То ли это были нотки крайнего раздражения, то ли она просто кривлялась.

Остановившись у самой двери, можно было услышать, как кто-то бросает на пол вещи в одной из комнат коридора. Но голоса доносились с левой стороны, а этот кто-то рылся в комнате справа. Кроме Сатиры там были ещё, как минимум, двое. Значит, это не очередная сцена страсти между ней и Серым Кардиналом, и я вполне могу войти.

Дорожка кровавых капелек сворачивала во вторую слева комнатку, дверь которой была распахнута. В одной из комнат чуть дальше по коридору гремели падающие на пол вещи, стучали выдвижные ящики, кто-то в безумной спешке рылся среди вещей. Но меня больше интересовало то, откуда появилась в Комнате Там-Тамов кровь, поэтому я заглянула налево.

У Тода тряслись руки. С каким-то грязным длинным куском ткани он лез к Сатире, сидящей на столе. Увиденное могло бы показаться пошлым и абсолютно понятным, если бы пол вокруг столика не был испачкан красными разводами. Со столешницы капала кровь. Тод пытался завязать ткань на левом бедре Сатиры, у которой юбка была разорвана в клочья до самого пояса. Он тихонько заикался, и, словно уговаривая сам себя, неразборчиво шептал:

— Немножко, потерпи чуть-чуть, немножко, — и снова протягивал руки к её ноге.

— Не смей меня трогать! — Её лицо скрывали взъерошенные волосы, а голос был не похож на обычный голос Сатиры. Было в нем нечто, чего раньше я никогда не слышала.

— Что произошло? — Слова вырвались сами, больше ничего в голову не приходило.

Тод резко обернулся ко мне, и я увидела на его лице странное смешение паники, насмешки и страха. Он даже ответил не сразу, секунд пять старался собраться с мыслями, чтобы потом, нелепо заикаясь, выдавить из себя:

— Сатира упала с лестницы.

— Откуда столько крови?

— Она, падая, зацепилась ногой за какой-то гвоздь и разорвала себе ногу с внутренней стороны, — он указал на блондинку, сидящую на столе: — С ней что-то не так, она никогда не вела себя…

— Эй, ты что, совсем охамел?! — Сатира, стянувшая с себя остатки юбки, пока мы разговаривали между собой, запустила ими в Тода: — Я в нормальном состоянии! Я вообще куда нормальнее тебя, и не только сегодня! Я настолько нормальная, что вы все здесь по сравнению со мной сами ненормальные! Нормальные…

Она подняла лицо, когда кричала на Тода. Я увидела раскрасневшиеся глаза и странно расширенные, огромные зрачки. Казалось, Сатиру вовсе не тревожило то, что она сидит на столе перед нами в трусиках, что из её левой ноги продолжает сочиться кровь, и что несет она полный бред.

— Ты пьяна? — Моя хрупкая попытка понять, почему она так себя ведет.

— Я с лестницы упала. Это что, значит, что я пьяная?! — Эти восклицания… всего лишь плаксивые нотки истерики.

— Ты в порядке? — Глупый вопрос поставил Сатиру в тупик, она замолчала на некоторое время, может быть, пыталась оценить свое состояние, чтобы дать максимально честный ответ.

Я снова взглянула в её глаза. Безумие? Или, от чего еще так расширяются зрачки?! Алкоголем не пахло. И ничем из того, что я знала наркотического…

— Тод? — Обернувшись к нему, я заметила, как у него дрожит подбородок: — Тод, в чем дело?

Он не ответил, но по его взгляду можно было понять причину паники: кровь на полу уже не успевала высыхать, когда новые капельки соскальзывали со стола. Всё это сопровождалось глухим хлюпаньем, когда Сатира возилась на столе, и громкой возней в одной из соседних комнат на той стороне коридора.

— Кто там? — Я указала пальцем в сторону, откуда доносился шум.

— Это Юлий.

— Какого… Что он там делает?

— Он ищет аптечку, она была там раньше… — Тод продолжал стеклянными глазами смотреть на то, как медленно увеличиваются лужицы крови под столом: — Как думаешь, она…